Дороже денег, сильнее любви - Марина Серова

– С двенадцати лет у меня было все, чего бы я только ни пожелала! – гордо сказала Иришка. – Правда, у меня было не так уж много желаний.

– А чем стал заниматься твой брат, чтобы так хорошо зарабатывать? Насколько я понимаю, никакого образования у него не было?

Тетя Мила обращалась к Иришке, хотя Никитка сидел тут же, рядом. Но он сам ответил на этот вопрос.

Короче говоря, Никитка не был слишком разборчив в поисках средств на жизнь. На милого голубоглазого паренька с длинными ресницами нельзя было смотреть, не испытывая при этом мгновенного чувства симпатии. А где симпатия – там и доверчивость, и эта нехитрая формула стала Никиткиной путеводной звездой.

Сначала он пустился в мелкие аферы с так называемой сдачей квартир в аренду. Он находил владельца свободной жилплощади, который отдавал квартиру, или «гостинку», посуточно. Никита снимал жилье на пару дней, якобы для приезжающей ненадолго родственницы из провинции, а затем в тот же самый день «пересдавал» квартиру первому же найденному по объявлению нуждающемуся. Внешне он старался соблюсти все арендные правила: составлял и подписывал с «лопухом» договор аренды на длительный срок – скажем, от полугода и дольше. Получал чистоганом предоплату за первые шесть месяцев – и исчезал…

Потом Иришиного брата осенила еще более остроумная идея – она сложилась в его голове, когда он от нечего делать просматривал газету бесплатных объявлений. Взгляд его зацепился за довольно длинную колонку объявлений под заголовком «Работа за рубежом» – и через минуту Никитка, прищурив один глаз, уже обдумал очередную, не слишком хитрую комбинацию.

Читатели следующего номера газеты уже изучали новое объявление:

...

СРОЧНО! Требуется бригада лесорубов для работы в Казахстане! Работа сезонная, оплата в СКВ. Телефон…

Забавно, но никто из «клюнувших» на объявление отчего-то не задался мыслью – с чего это вдруг в голых степях Казахстана зашелестели дубравы? Вступительный взнос по 300 у.е. Никите сдали аж восемьдесят здоровенных мужиков! Все погрузились в нанятый автобус (в салоне «организатор» собрал еще по 100 долларов на «подмазку пограничников и таможни») и с шутками и песнями выехали из города. Вскоре голубоглазый и приветливый «представитель» фирмы-нанимателя, очень стесняясь, попросил остановить автобус возле придорожного лесочка:

– «Отлить» бы мне, мужики, а? Переволновался! – так, неловко улыбаясь, объяснил он свою просьбицу.

Восемьдесят здоровых мужиков грохнули в ответ не слишком гламурными шутками и тормознули у указанного места. Бросив рюкзачок на колени ближайшему соседу, Никитка-организатор исчез за деревцами. Думали – минут на пять-семь. Оказалось – навсегда.

За вычетом затрат – стоимости газетного объявления и ветоши, оставленной в таком же старом рюкзаке, – чистая прибыль от мероприятия принесла Никитке тридцать одну тысячу восемьсот долларов. Он даже автобус для «лесорубов» сумел нанять с условием оплаты «по факту»!

Это было первым крупным мошенническим успехом двадцатипятилетнего Никиты Полуянова. На эти деньги они с Ириной отремонтировали квартиру, обновили свои туалеты и купили почти еще новенькие синенькие «Жигули».

На машине ребята часто ездили купаться и загорать за гор од, и там, на одном из «диких» пляжей, в один прекрасный день…

– Это действительно был прекрасный, самый лучший день! – подчеркнула Ириша.

Они и познакомились с Егором. Высокий чернявый красавец в паре с какой-то вертлявой девицей жарил шашлыки на берегу реки, они брызгались пивом – вернее, прыскала напитком и хохотала во все горло эта девица, которая уже еле держалась на ногах и все время цеплялась к Егору. Было видно, что парень уже устал от своей подруги и, может быть, именно поэтому подошел познакомиться к Иришке и Никите.

– От нашего стола – вашему столу, – сказал он, протягивая ребятам по палочке с нанизанным мясом.

Пьяную вдребезги девицу эта безобидная и даже штампованная фраза насмешила настолько, что она повалилась в кусты и заржала – совершенно как лошадь. Вскоре из этих кустов донесся ее здоровый храп. А Егор, по приглашению Никиты, подсел к их накрытой скатерке – так и началась их дружба.

– Они как-то сразу, очень быстро, нашли общий язык, – говорила Иришка, и чуть печальная улыбка скользнула по ее губам. – Прямо словно сто лет были знакомы! А я… я… Ну что тут сказать, и так ясно! Мы очень быстро с Егором друг друга полюбили.

Да, это было уже понятно. Но если на взаимоотношения этих двоих мы, по выражению сладкоречивых романистов, «накинем покров стыдливости», то для характеристики мужской дружбы Никиты и Егора больше подойдет суконный прокурорский язык.

– Они стали… «подельниками», – вздохнула Ирочка, не глядя на тетю Милу. Девочка оставила наконец в покое свои локоны и засунула обе ладошки под табуреточное сиденье. – Вместе, то есть, стали дела делать.

«Делать дела» и Никита, и Егор стали исключительно на том тернистом пути, от которого упреждает нас Уголовный кодекс. Никиткина смекалка, помноженная на Егорову бесшабашность, породили некий криминальный дуэт. Только вот вместо аплодисментов вслед им неслись проклятия, но парни этого не слышали.

Сперва молодые люди специализировались на стариках-пенсионерах, к которым они приходили под видом «работников собеса». Не ждущим уже ниоткуда радости бабушкам и дедушкам в качестве доброго совета предлагалось переложить все их сбережения на некий волшебный счет, на который с этого дня, по уверению приятного молодого человека:

– Вам ежемесячно будет «капать» почти 50%!

И почти не было случая, чтобы доверчивые старички отказались выдать приятным молодым людям тоненькую пачечку тщательно пересчитанных, разглаженных и перетянутых аптечной резинкой купюр. Вместо денег «вкладчикам» выдавалась красивая, отпечатанная на цветном принтере бумажка.

Когда же доверчивый пенсионер через месяц приходил с этой филькиной грамотой в филиал банка, там их встречали лишь удивленно приподнятые брови девушки-кассира…

После того как слух о «визитерах из собеса» сгустился и чуть ли не на каждой лестничной клетке милиция стала расставлять засады, жулики решили «залечь на дно». Никитка скучал на своем диване, а Егор от нечего делать что-то выпиливал лобзиком на покрытом газетным листом столе. К вечеру он показал удивленному Никитке свою поделку: это были аккуратно выточенные гардеробные номерки-кругляшки.

– Точно такие же, как в Оперном театре! – пояснил Егор, довольно ероша пятерней свою смоляную шевелюру. Никитка посмотрел на друга и рассмеялся: новую затею он просек сразу.

На следующий день друзья-товарищи повели Ирочку в театр и… оставили ее одну уже после первого акта. Когда она, надувшись на непутевых кавалеров, вечером вернулась домой, к ее ногам легли две прехорошенькие шубки: одна норковая, другая – из чернобурки.

– Не беспокойтесь, леди-фрау-мадам, тулупчики почти новые и получены почти легально, по почти что настоящим номеркам…

«Тулупчики» Иришка у себя, конечно, оставлять не стала, их продали. Операцию с номерками пройдохи повторили еще несколько раз, а затем вновь переориентировались. Теперь специализацией мазуриков стали квартирные кражи.

Но и в эти банальные преступления Никитка сумел привнести некую артистическую ноту. Первый крупный успех начинающему аферисту обеспечило памятное газетное объявление о лесорубах, и он решил вторично использовать этот трюк. Мошенники выбрали один особенно ухоженный и внушительный дом, в котором тем не менее не было охраны, и опустили в почтовые ящики жильцов солидные открытки с уведомлением, что:

...

«По заказу муниципалитета для освящения дома и избавления жильцов от сглаза, порчи и болезней к вам приедет известный целитель, академик Всемирной Академии парапсихологии и магнетизма Аман Чулак. За символическую цену экстрасенс проведет „зарядку“ воды положительными свойствами».

Далее делалась приписка о том, что маг и чародей будет производить свои сеансы в каждой квартире индивидуально, поэтому просьба всем оставаться на своих местах. Ну а те, кто по различным причинам в этот день и час не будет находиться у себя дома, могут выставить за дверь сосуд с водой из-под крана: Аман Чулак произведет зарядку прямо на лестничной клетке.

Несмотря на явный идиотизм этого уведомления, на следующий день в подъезде стояла тишина, а возле нескольких обитых дорогим коленкором дверей – наполненные до краев баночки и вазочки с водой.

По этому «маячку» Никита и Егор безбоязненно взламывали пустующие квартиры и набивали принесенные с собой огромные сумки антикварной посудой, мехами, украшениями, деньгами, картинами и прочими ценностями…

– Егор говорил, что эти люди сами виноваты – не надо верить всему, что поют тебе в уши. А Никитка, начиная с третьего раза, вдруг начал твердить, что у него плохое предчувствие. В первый раз я от брата слышала, чтобы он про какое-то предчувствие заговорил, в первый раз! А Егор смеялся. Смеялся, смеялся – и досмеялся… На четвертой краже Никитку арестовали.