Сочинения. В 2-х томах - Николай Клюев

(1914)

188

Ворон грает к теплу, а сорока к гостям,

Ворон грает к теплу, а сорока к гостям,Ель на полдень шумит — к звероловным вестям.

Если полоз скрипит, конь ушами прядет —Будет в торге урон и в кисе недочет.

Если прыскает кот и зачешется нос —У зазнобы рукав полиняет от слез.

А над рябью озер прокричит дребезда —Полонит рыбака душегубка-вода.

Дятел угол долбит — загорится изба,Доведет до разбоя детину гульба.

Если девичий лапоть ветшает с пяты, —Не доесть и блина, как наедут сваты.

При запалке ружья в уши кинется шум —Не выглаживай лыж, будешь лешему кум.

Семь примет к мертвецу, но про них не теперь,У лесного жилья зааминена дверь,

Под порогом зарыт «Богородицын Сон», —От беды-худобы нас помилует он.

189. БЕЛАЯ ПОВЕСТЬ

Памяти матери

То было лет двадцать назад,И столько же зим, листопадов,Четыре морщины на лбуИ сизая стежка на шее —Невесты-петли поцелуй.Закроешь глаза, и ОноРодимою рябкой кудахчет,Морщинистым древним сучкомС обиженной матицы смотрит,Метлою в прозябшем углуНа пальцы ветловые дует.Оно не микроб, не Толстой,Не Врубеля мозг ледовитый,Но в победья час мировой,Когда мои хлебы пекутся,И печка мурлычет, пьянаХозяйской, бобыльною лаской,В печурке созвездья встают,Поет Вифлеемское небо,И Мать пеленает меня —Предвечность в убогий свивальник.

Оно нарастает, как в темьИзмученный, дальний бубенчик,Ныряет в укладку, в платок,Что сердцу святее иконы,И там серебрит купола,Сплетает захватистый невод,Чтоб выловить камбалу-душу,И к груди сынишком прижать,В лесную часовню повесть,Где Боженька книгу читает,И небо в окно подаетЛучистых зайчат и свистульку.Потом черноусьем идти,Как пальчику в бороду тятьке,В пригоршне зайченка неся —Часовенный, жгучий гостинец.

Есть остров — Великий ЧетвергС изюмного, лакомой елью,Где Ангел в кутейном дуплеПоет золотые амини, —Туда меня кличет ОноВоркующим, бархатным громом,От Ангела перышко дать.Сулит — щекотать за кудряшкой,Чтоб Дедушка-Сон бородойСогрел дорогие колешки.

Есть град с восковою стеной,С палатой из титл и заставок,

Где вдовы Реснииы живутС привратницей-Родинкой доброй,Где коврик моленный расшитСубботней страстною иглою,Туда меня кличет ОноКуличневым, сдобным трезвономХристом разговеться и всластьНаслушаться вешних касаток,Что в сердце слепили гнездоИз ангельских звонких пушинок.

То было лет десять назад,И столько же весен простудных,Когда, словно пух на губе,Подснежная лоснилась озимь,И Месяц — плясун водянойПод ольхами правил мальчишник,В избе, под распятьем окнаЗа прялкой Предвечность сидела,Вселенскую душу и мозгВ певучую нить выпрядая.И Тот, кто во мне по ночамО печень рогатину точит,Стучится в лобок, как в притон,Где Блуд и Чума потаскуха, —К Предвечности Солнце подвелДля жизни в лучах белокурых,Для зыбки в углу избяном,Где мозг мирозданья прядется.Туда меня кличет ОноПророческим шелестом пряжи,Лучом за распятьем окна,Старушьей блаженной слезинкой,Сулится кольцом подаритьС бездонною брачной подушкой,Где остров — ржаное гумноСнопами, как золотом, полон.И в каждом снопе ароматМладенческой яблочной пятки,В соломе же вкус водянойИ шелест крестильного плата…

То было сегодня… Вчера…Назад миллионы столетий, —Не скажут ни святцы, ни стукВисочной кровавой толкуши,Где мерно глухие пестыО темя Земли ударяют, —В избу Бледный Конь прискакал,И свежестью горной вершиныПахнуло от гривы на печь, —И печка в чертог обратилась:Печурки — пролеты столпов,А устье — врата огневые.Конь лавку копытом задел,И дерево стало дорогой,Путем меж алмазных полей,Трубящих и теплящих очи,И каждое око есть мир,Сплав жизней и душ отошедших.«Изыди» — воззвали Миры,И вышло Оно на дорогу…

В миры меня кличет ОноНагорным пустынным сияньем,Свежительной гривой дождиС сыновних ресниц отряхает.И слезные ливни, как сеть,Я в памяти глубь погружаю,Но вновь неудачлив улов,Как хлеб, что пеку я без Мамы, —Мучнист стихотворный исподИ соль на губах от созвучий,Знать, в замысла ярый растворСкатилась слеза дождевая.

Долина единорога

190. БЕЛАЯ ИНДИЯ

На дне всех миров, океанов и горХоронится сказка — алмазный узор, —Земли талисман, что Всевышний носилИ в Глуби Глубин, наклонясь, обронил.За ладанкой павий летал ГавриилИ тьмы громкокрылых взыскующих сил, —Обшарили адский кромешный сундук,И в Смерть открывали убийственный люк,У Времени-скряги искали в часах,У Месяца в ухе, у Солнца в зубах;Увы! Схоронился «в нигде» талисман,Как Господа сердце — немолчный таран!..

Земля — Саваофовых брашен кроха,Где люди ютятся средь терний и мха,Нашла потеряжку и в косу вплела,И стало Безвестное — Жизнью Села.

Земная морщина — пригорков мозоли,За потною пашней — дубленое поле,За полем лесок, словно зубья гребней, —Запуталась тучка меж рябых ветвей;И небо — Микулов бороздчатый глазСмежает ресницы — потемочный сказ;Реснитчатый пух на деревню ползет —Загадок и тайн золотой приворот.Повыйди в потемки из хмарой избы —И вступишь в поморье Господней губы,Увидишь Предвечность — коровой онаУснула в пучине, не ведая дна.

Там ветер молочный поет петухом,И Жалость мирская маячит конем,У Жалости в гриве овечий ночлег,Куриная пристань и отдых телег:Сократ и Будда, Зороастр и Толстой,Как жилы, стучатся в тележный покой.Впусти их раздумьем — и вьявь обретешьКовригу Вселенной и Месячный Нож —Нарушай ломтей, и Мирская душаИз мякиша выйдет, крылами шурша.Таинственный ужин разделите вы,Лишь Смерти не кличьте — печальной вдовы…

* * *

В потемки деревня — Христова брада,Я в ней заблудиться готов навсегда,В живом чернолесьи костер разложитьИ дикое сердце, как угря, варить,Плясать на углях, и себя по кускамЗарыть под золою в поминок векам,Чтоб Ястребу-духу досталась мета —Как перепел алый, Христовы уста!В них тридцать три зуба — жемчужных горы,Язык — вертоград, железа же — юры,Где слюнные лоси, с крестом меж рогов,Пасутся по взгорьям иссопных лугов…

Ночная деревня — преддверие Уст…Горбатый овин и ощеренный кустНасельников чудных, как струны, полны…Свершатся ль, Господь, огнепальные сны!И морем сермяжным, к печным берегамГрома-корабли приведет ли Адам,Чтоб лапоть мозольный, чумазый горшокВостеплили очи — живой огонек,И бабка Маланья, всем ранам сестра,Повышла бы в поле ясней серебраНавстречу Престолам, Началам, Властям,Взывающим солнцам и трубным мирам!..

О, ладанка Божья — вселенский рычаг,Тебя повернет не железный Варяг,Не сводня-перо, не сова-звездочет —Пяту золотую повыглядел кот,Колдунья-печурка, на матице сук!..К ушам прикормить бы зиждительный Звук,Что вяжет, как нитью, слезинку с лунойИ скрип колыбели — с пучиной морской,

Возжечь бы ладони — две павьих звезды,И Звук зачерпнуть, как пригоршню воды,В трепещущий гром, как в стерляжий садок,Уста окунуть, и причастьем молокНасытиться всласть, миллионы вековГубы не срывая от звездных ковшов!..

На дне всех миров, океанов и горЦветет, как душа, адамантовый бор, —Дорога к нему с Соловков на Тибет,Чрез сердце избы, где кончается свет,Гда бабкина пряжа — пришельцу веха:Нырни в веретенце, и нитка-лехаТебя поведет в Золотую Орду,Где ангелы варят из радуг еду, —То вещих раздумий и слов пастухи,Они за таганом слагают стихи,И путнику в уши, как в овчий загон,Сгоняют отары — волхвующий звон.Но мимо тропа, до кудельной спицы,Где в край «Невозвратное» скачут гонцы,Чтоб юность догнать, душегубную бровь…Нам к бору незримому посох — любовь,Да смертная свечка, что пахарь в перстахДержал пред кончиной, — в ней сладостный страхНизринуться в смоль, в адамантовый гул…Я первенец Киса, свирельный Саул,Искал пегоухих отцовских ослицИ царство нашел многоценней златниц:Оно за печуркой, под рябым горшком,Столетия мерит хрустальным сверчком.

191