Вояка среднего звена - Дмитрий Львович Казаков

голове. Что вживили нелюди. Оно позволяет видеть»!

Новая вспышка боли, и на этот раз мне показалось, что сквозь голову прорастает дерево, проталкивает острые сучья через мою плоть. Они высунулись через уши, пробили затылок, разодрали глазницы изнутри, и потянулись дальше, дальше в черную пустоту.

А потом я увидел карту — точно такую же, какую давала мне система ориентации, только более подробную. Передо мной раскинулся кусочек поверхности Бриа, испещренный линиями, точками и кляксами: вот мы, вот горы, вот созвездие алых пятнышек, и каждое отмечено меткой: «Штаб линкора», «Двигатель», «Два манипула первой когорты», «Отдельная центурия третьей когорты».

Я не смог ухватить картину целиком, мне в память врезались только две точки.

Находящаяся довольно далеко, и обозначенная совсем иначе, чем все остальные — «Цель». И расположенная в каком-то десятке километров, с совсем не лаконичной надписью «Контейнер из трюма: боеприпасы».

— Все понял, человввек Егггор? — спросила Тир-Тир-Вага-Хуммаа.

— Но что я должен там найти? Что вам нужно?

— Доберись туда, и мы скажем тебе, — и тиззга исчезла из моей головы, не прощаясь, и вернулись звуки окружающего мира.

— Прости, я была не права… ты меня спас, а я полезла… дурацкенькая ситуация, аффронтик… — причитала Пира.

Затихал вдали гул самолетов, трещал неподалеку огонь, и больше ничего не было слышно.

— Проехали, — ответил я, садясь. — Мы выжили, и это главное.

— Центурион? — спросил из наушников Дю-Жхе.

— Жив. Выбирайтесь.

Я с трудом поднялся на трясущиеся ноги — все тело казалось помятым, башка гудела, в ушах то и дело начинало звенеть. Когда выбрался из переплетения стволов, наткнулся на труп Хэль — красавица-вилидаро лежала, раскинув руки, с нее сорвало шлем, и на лице застыла гримаса удивления, черные волосы были заляпаны грязью и кровью.

Недолго мы прослужили вместе.

Из ущелья один за другим вылезали бойцы, первым двигался Дю-Жхе, за ним Юнесса. Макс, Фагельма, Ррагат… они неуверенно лавировали между воронок, вертели головами, у меня все легче и легче становилось на душе.

Центурия пережила этот налет, и теперь я могу ориентироваться, я знаю, куда идти.

Для начала мы доберемся до метки «Контейнер», набьем рюкзаки патронами, а потом я изнасилую то, что есть у меня в голове, и определю, где сканер, где Обруч — все, что мне нужно. А тиззгха со своим поручением… они немного подождут, ведь точных сроков мне никто не поставил.

* * *

Склон, в который мы уперлись, выглядел, мягко говоря, не очень дружелюбным — крутой и голый, мало того, что забраться трудно, так еще на нем мы будем как на виду. Только вот отправленные в стороны разведчики принесли новость, что ни справа, ни слева этот отрог не обойти, он тянется сколько хватает глаз и еще менее проходим.

А заветный контейнер ждет нас по другую сторону.

— Может быть подождем ночи? — спросила Фагельма, когда я собрал десятников, чтобы объявить решение.

— Думаешь, в темноте будет лучше? Сейчас хотя бы все видно… но и нас видно, — почесав в затылке, я добавил. — Так что рискнем. Дело такое — кто не рискует, тот не пьет. Вообще.

Первыми к склону подошли бойцы Дю-Жхе, и он сам полез к вершине с обманчивой быстротой, ловко перебирая руками и ногами. Другие сразу же отстали, и я ничуть не удивился — ферини силен, ловок и вынослив, и сравниться с ним трудно.

Я сам закинул автомат за спину, проверил, как зашнурованы ботинки, и двинулся вверх. Из-под ноги сорвался мелкий камушек, я оцарапал ладонь о ребристую поверхность, затем едва не сорвал ноготь, заныли мышцы голеней и спины, и это несмотря на мускульные усилители.

Эх, как жаль, что перчатки я забыл у себя в каюте — всему виной проклятая спешка.

Но серая, пятнистая шкура горы понемногу уползала вниз, нос щекотал запах нагретых валунов и жесткой, выгоревшей травы, пучки которой торчали из каждой щели. Здесь было куда суше, чем в низинных джунглях, и опасных, хищных тварей мы практически не видели.

Толчок в переносицу заставил меня вздрогнуть, я не сразу понял, что происходит. Неужели вызов? Эволюционировавшая «аппаратура» тиззгха позволяет теперь принимать входящие?

Я напрягся и сказал:

— Да.

Вот идиотом я должен выглядеть — лезет по крутому склону, пыхтит и надрывается, и еще разговаривает сам с собой! Какое счастье, что никто меня не услышит, а губы шевелятся — мало, может я вообще молюсь?

— Поскольку ты не появился, — Юля начала безо всяких приветствий, — и не сообщил, когда приезжаешь, то я подаю на развод. Завтра же. Эх, ты! Нельзя же так поступать со мной!

— Погоди, да ты что, я не могу… — от неожиданной новости руки мои подогнулись, правая нога сорвалась, и я поехал вниз, царапаясь пузом, а когда попытался опустить голову, то долбанулся шлемом о выступ так, что в башке екнуло.

— Чего еще от тебя ждать? — Юля фыркнула. — И учти, твоя явка в суд совсем не нужна. Не придешь — разведут так.

Я не был в этом особенно уверен, зато был уверен в том, что у моей жены хватит решимости довести дело до конца.

Я кое-как уцепился, окончательно располосовав ладони, и повис, точно черепаха на жердочке, тяжело дыша.

— Юля, я бы рад вернуться прямо сейчас! Но дело такое…

— Твое дело — это мы с Сашкой. И ты на него взял и просто забил. Увидимся в суде, — она отключилась, не успел я подобрать хоть какие-то слова.

— За гребнем чисто, — доложил Дю-Жхе, добравшийся, похоже, до вершины. — Контейнер вижу… Даже два. Один разбит, другой целый.

— Класс, — ответил я, хотя в этот момент мне было наплевать и на боеприпасы, и на всю эту дурацкую возню на Бриа.

Женщина, которую я люблю, жизни без которой не мыслю, собирается уйти от меня! Развестись! Мысль об этом не помещалась в голове, от нее начинало сбоить сердце и хотелось взвыть, оттолкнуться посильнее от склона и полететь вниз, чтобы покончить со всем сразу и с гарантией.

Но нет, я не сдамся, я не отступлю!

Показалось, что издалека донесся звук самолетного двигателя, и все волоски на моем теле встали дыбом. Руки и ноги задвигались сами, я буквально полетел вверх, забыв о боли в ладонях и собственных переживаниях.

Если брианский штурмовик застанет нас на этом склоне, то до развода я не доживу.

На последних метрах я выдохся, и все же очутился рядом с Дю-Жхе, кое-как поднялся. Впереди оказалась вытянутая ложбина, ограниченная горами со всех сторон, заросшая невысокими, кудрявыми деревьями, и в зеленом пологе виднелась огромная дыра, проделанная упавшими