Алистер (СИ) - "Гори Вива"

— Но случилось непоправимое. Я помню абсолютно всё, что произошло тогда с тобой. О себе я не думал, — Акира сжал кулаки, он ментально нагружал комнату. Сомневаюсь, что Рю было легко вдыхать, по физическим причинам, но могло и по иным.

Рю так же вставлял короткие замечания, но уже реже, что услышать его становилось до жути трудно. Мне приходилось напрягаться, чтобы уловить биение его сердца.

Куросава не собирался умирать, я точно знал. Но ему поскорее бы добиться своей цели, а не то…

— Всё, что нас объединяло, — кровь и фотографии. Потом я не то чтобы разочаровался в тебе, мне было просто обидно, — Акира прикусил губу. — Я лишь дотронулся до Аи, и ты отшвырнул меня на пол. Я не забуду, как ты унижал меня вот этим сердитым взглядом. Он, оказывается, всегда на тебе, стоит повернуться. С тех пор я пообещал себе, что не потревожу тебя. Но во второй раз я не выдержал и сбежал.

— Даже для своего возраста ты много плакал.

— Но лучше быть жертвой, чем виноватым, — парировал Акира. Мысли у него ни на грамм не детские. Что же случилось с ним?

Видимо, не этого хотел услышать Рю, поэтому поёжился, будто ему что-то мешало, например, гвоздь за спиной, на котором обмотан провод.

— Ужасные слова.

— Тебя не просили открывать рот, — Акира из последних сил сдерживался от крика.

Я могу поменять ныне всё, что твориться внутри этой «камеры», но тут уже работают правила, с коими мне запрещено бороться. Я не могу. Какой год пошёл, а я всё ещё не научился их нарушать. Слишком маленький, чтобы полагаться на чутьё; слишком взрослый, чтобы перечить начальству понапрасну.

— Ты не скрывал, что не рад меня видеть, не делал вид. И меня это вдохновляло.

— Но недостаточно. Поправь свои розовые очки.

— Заткнись!

— Тебя не хватило. Ты не умеешь подавлять свои желания. Ты слабый человек.

— Мне девять! Я не должен так страдать из-за тебя!

— Жаль, тебя не было рядом, когда мне было столько же, — хмыкнул Рю, после чего с болью проглотил накопившуюся слюну.

— Всё ещё помню, как ты ненавистно на меня смотрел. Я только и делал, что плакал из-за тебя, но никому не говорил причины. Я ровнялся на тебя! И мне было всё равно, каким образом ты обратишь на меня внимание, провинился бы я или вызвал у тебя уважение. Абсолютно плевать… Но Рю-сан отдалялся от меня!

— Ты ни разу не вызывал у меня уважения. Держа тогда тебя на руках, я уже видел, что ты будешь ломаться день за днём и скончаешься как твой велико уважаемый Ясуши-сан, который по вине своей мягкотелости бросился под поезд. Но это ещё не всё. Он не имел представления о слове «долг». Отец мог уйти от всего этого, но испугался, как бродячая сука, которой больше не будут давать из жалости кости. Пусть лучше пьёт грязную воду из лужи, чем поставит под угрозу то, что строилось больше ста лет.

Кросава произносил слово за словом с трудом, голос заметно охрип, но он хотел сказать всё это за раз, чтобы младший внял серьёзность, с которой обращается к нему старший.

— У него не было выбора!

— Выбор есть всегда. Он свой не сделал и поплатился. Теперь его раздробленные кости гниют на ржавых рельсах.

— И когда дело заходит до родных, ты готов их смешать с грязью. Ты же та бриллиантовая статуэтка, с которой пыль стирают бархатной тряпочкой. Ничего не ценишь, кроме железяки.

— У неё есть имя, — устало добавил Куросава.

— Скоро уже нечего будет называть по имени.

Акира, несмотря на его поведение, вспыхивал праведным гневом где-то внутри себя всё сильнее, что его стало не узнать. Светлый мальчик в своих помыслах, поколебивший своё представление в мольбах о физическом насилии, о неком наказании, стёрся с лица земли. Я и раньше задумывался об этом, но их родовая фамилия и впрямь действует как проклятье. Они все несчастны. А кто находит в страдании радость, тот проклят и после кончины.

Не в курсе, что будет делать Рю после неё, но он накликал на себя не меньшую беду, чем все его родственники.

— Не смей, — только и проговорил Рю, стоило Акире перевести взгляд на стол, соответственно, на Аи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты любишь эту железяку больше меня, мамы, папы и всё ещё любишь. Ты бы не защитил меня сейчас, верно? Мне впервые так плохо. Вся боль, которую я испытал, она из-за тебя. Я разрываюсь, — эти два слова он прошептал с особым значением. — Представь, что у тебя вырывают конечности. Вот так я себя чувствую. Проблема заключается в одном, но мне её не хватает.

Акира подошёл к Аи и мягко погладил по корпусу — Рю оскалился.

— Убери, — сдавленно сказал он.

Акира не слушал, не отвлекаясь на Рю, и я только потом заинтересовался, от чего этот провод. Взглянул на Рю, потом обратно на стол, и меня прошибло: провод — это зарядка ноутбука.

Не могу представить, что твориться с Рю, но что бы ни происходило, в какие крайности ни кидало, я практически ощущаю, что для Куросавы это — причина дышать спокойно.

Провод был оголён лишь на том промежутке, где касался Рю, но как будто это было безопасно! Я пропустил многое и всё ещё не в курсе, как Акире удалось провернуть это. С какими помыслами он отдирал провод и действовал настолько тихо, насколько возможно. Мне не дано читать мысли, и это ужасное упущение, которое не предусмотрено в самой моей сущности.

— Аи, не так ли? Она же мёртвая, как ты её любишь? Невозможно, чтобы любовь к ней была весомей моей. Я люблю тебя, Рю-сан, и это не изменится.

Мгновенное молчание.

— Поэтому я избавлюсь от неё.

— Нет.

— Ты ничего не почувствуешь, обещаю, я быстро.

— Нет, — вторил Куросава.

— Она тебе не нужна. Я помогу тебе полюбить меня. Подожди.

— Нет!

Рю сорвался. Голос звучал хрипло от недостатка слюны, но парень продолжал глотать, словно это поможет исправить совершённые ошибки раз и навсегда.

Акира достал спрятанный в углу молоток и взвесил в ладони. Тяжёлый. Рю отрицательно качал головой из стороны в сторону, молчаливо дёргая губой, выдавая свою слабость. Он не может жить без Аи, я (странно) как никто другой знаю то, над чем Куросава не властен. Да каждый живой! И абсолютно каждый рано или поздно прощается с любимым или любимыми. Рю пропустил этот шанс, ведь самоубийство отца не повлияло тогда на мальчика, может, с Аи получится, хоть это по-издевательски поздно.

— Рю, у тебя получится… — нечитаемо двигал губами.

Внезапно Куросава вздрогнул.

Не может быть. Почему именно он? Почему мне попался Куросава?

Акира размахнулся — со всей силы пробил тело Аи. Было громко, но не слишком, однако, кажется, моему клиенту достаточно, чтобы потерять слух.

Рю резко потянулся вперёд, бросившись на Акиру. Не вышло. Его пришпилило к стене. Раздался глухой звук от столкновения черепа с твёрдой поверхностью. Рю не пытался специально приходить в себя, у него, кажись, всё всегда получается. Да, таков он.

Но даже такого, как Рю, может коротнуть.

Не на короткий миг он потерял своё самообладание, а на долгий промежуток. Его глаза терялись в собственной комнате. Из них брызнули слёзы, когда он попытался вырваться во второй раз, всего лишь задрав голову кверху, чтобы не получить новых ранений за зря. Рю способен умереть от потери крови, если в скором времени не отвязать его. Провод сам может добраться до сонной артерии. Конец как никогда близок, но меня всё это не очень-то волновало.

Слёзы Рю не прекращались, они лились быстро, текли из ровных, красивых уголков глаз. Белок покрылся блестящей прозрачной плёночкой, вызывая трепет и гнев. С подбородка капала прозрачная вода, иногда проскальзывая и смешиваясь с кровью на шее, кадык которой подрагивал, передвигаясь вдоль горла так гармонично, что я…

— Серьёзно?! — подобно резанному, прокричал Акира. Его терпение тоже было на исходе. — Ради неё ты готов отказаться от брата?!

— Ради такого, как ты, — да. Я не смогу так больше… — чрезвычайно хрипло дал ответ Куросава. Я готов прочувствовать все его жилы, кровь, льющуюся в них, принять боль на себя. Однако готовность моя ничего нам обоим не даст.