Наследник моего мужа - Елена Гром

Мы даже берем с собой двух охранников ради безопасности. Все ведь хорошо. Откуда столько страха, словно собираюсь идти по реке, покрытой тонкой коркой льда? Раз — и провалюсь, и некому будет меня спасти. Но ведь это глупость. Я и лес знаю хорошо. Мы даже отходить далеко не будем. Ведь важно понимать, что Мира не должна устать, и в случае чего любой из наших людей или я должны суметь просто добежать с ней до дома.

— Ладно, уговорили, — вышла готовая Мира, одетая в довольно комфортный комбинезон, но с единорогами. Куда же без них. Кроссовки обязательно со светящейся подошвой. Эта девочка будет заядлой модницей, когда вырастет.

— Мы уговорили? — взорвался Ярослав, но я положила руку ему на плечо и по возможности мягко улыбнулась. Хотя, как по мне, больше выглядело гримасой.

— Если все готовы, то можем идти. А то я уже проголодалась.

Действительно, собрались мы только к обеду, как раз в то время, когда пора садиться за стол. Но, судя по голосам, есть никто не хотел, и мы, выйдя за ворота, отправились в путь.

Не могу сказать, что мы с Мирой из-за ее болезни только и делаем, что сидим дома. В Германии мы много гуляли по городским улочкам. По полчаса в день, но все же. Ходили в музеи, иногда даже заходили в центр развлечений, чтобы несколько минут покататься на каруселях. Но все это никогда не сравнится с дикой природой, в которую она окунулась. Мира вертела головой так часто, словно смотрела теннисный матч, стреляла вопросами и сама же тотчас на них отвечала. Она действительно вела себя, как бабочка, порхающая от куста к кусту. Иногда все же просила сфотографировать. Один раз даже затащила с собой Ярослава, который скорчил мученическую гримасу. Спустя час прогулки по лесной тропе мы нашли место, где и решили устроить пикник. Это была поляна, словно расчищенная искусственным путем. Трава была приглажена, деревья создавали приятную тень, но солнце все равно проглядывало сквозь кроны. А где-то вдалеке слышался шум ручья. Оставив все пожитки, мы пошли на него смотреть и даже нашли мостик через реку, Он был подвесным, и мы долго сидели на нем, гадая, какие рыбы могут здесь плавать.

— А ты ловил рыбу? — спросила в какой-то момент Мира, и я уже даже не удивилась, когда Ярослав кивнул. Есть хоть что-то, чего не умеет этот мальчик? Порой кажется, он из другой вселенной, где детям вручают в четыре года лук и выгоняют из дома за пропитанием. Судя по тому, как плохо он читал, в образовании были прорехи, но если они с Элеонорой действительно жили в детском доме, то ничего удивительного в этом нет. Мы обязательно наймем педагогов, чтобы он пошел не в первый класс и не выделялся ростом, а был на уровне.

— Ярослав, а когда у тебя день рождения?

— Вообще зимой, но иногда мне кажется, что я родился в тот день, когда приехал сюда.

Это было… сказано так искренне, что я поверила. Безоговорочно поверила, что мальчик не лукавит. Мира так вообще заплакала и обняла его руками, поцеловав в щеку.

— Тогда мой день рождения будет теперь нашим общим. Здорово я придумала?

— Идеально, — хмыкнул Ярослав и бросил веточку в воду, и мы долго смотрели, как она уплывает по течению, как скрывается за поворотом. — Спасибо, что приняли в семью.

— Ты же знаешь, моей заслуги здесь нет, — пожала я плечами. Стало неудобно за свой страх пред мальчишкой. За свое недоверие. За своего рода ненависть. — В нашей семье все решает Борис. Не ты ли меня в это тыкал.

— Просто мне казалось, что вы этого не понимаете, — пытался он улыбнуться, а мне захотелось дать ему подзатыльник. — Но я рад, что мама будет жить отдельно. Не нужно ей здесь быть.

— Ты так считаешь? Почему? Она обижала тебя?

— Она будет все портить. Да и я привык обходиться без нее.

— Мне грустно это слышать, — призналась я честно. — У меня есть мама, и я до сих пор могу обратиться к ней по любому поводу.

— Ну вы же у меня будете? — поднял он свой черный взгляд, пронзив насквозь. — Что бы ни случилось?

Опасный такой вопрос. Особенно когда дочь так внимательно сморит.

— Что бы ни случилось, — кивнула я и отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слезы. Отчего-то внутренности сковало холодом, словно я не смотрела на воду, а ныряла в нее. А все потому что я нагло соврала. Я не уверена, что смогу поддержать мальчишку при любом раскладе. Если он начнет обижать Миру, я скорее потребую его смерти или найдут способ убить сама. — Знаете, а я проголодалась.

— Может, еще посидим? — попросил мальчик, но Мира заканючила про живот, и я повела всех на поляну. Безмолвные охранники следовали за нами.

Когда мы сели разбирать, что же такого вкусного приготовила нам Маша, они сели поодаль, но Мира, добрая душа, все равно отнесла им два огромных сэндвича, и те враз их умяли.

— Я все правильно сделала? — спросила она меня, и я погладила светлые волосики.

— Конечно. Ты моя умница…

Ярослав, обычно наедавшийся впрок, сегодня почти не ел. Даже любимую жареную курицу, которую еще вчера так нахваливал, откусил только кусок.

— Тебя что-то беспокоит? — спросила я. Может, у него тоже тревожное чувство, как и у меня?

— Нет, — тут же помотал он головой и даже улыбнулся. — Все очень вкусно, просто уже спать хочется. Отдохнем?

На самом деле пора было бы уже идти домой, солнце прошло зенит и медленно катилось к западу. Но ребята легли, река шумела, ветер приятно трепал волосы. Скоро осень. Когда я еще вот так полежу на траве в сибирском лесу? Лето у нас теплое, но всегда очень короткое.

Поэтому я, вторя детям, сняла кроссовки, пощекотала пятку Миры, которая легла почти мне под бок, но чтобы периодически щипать Ярослава. Пыталась успокоиться, расслабиться, унять тревогу. Все хорошо. Как там учили на занятиях по йоге? Просто закрыть глаза и послушать окружающий мир, звуки, собственное сердцебиение. Но я все равно больше слушаю пульс Миры. Частый вначале, он довольно скоро успокаивается, и я, следуя за ее зевком, засыпаю сама, продолжая держать руку на запястье и отсчитывать:

Тук…

Тук…

Тук…

* * *

Глава 20

- Мама, а ты меня любишь?

- Конечно, солнышко. Больше жизни люблю…. Кого мне еще любить?

Мне снится солнышко. У него голубые глазки, задорная улыбка и звонкий голос. Я