Книжный мотылек. Гордость (СИ) - Смайлер Ольга "Улыбающаяся"

Глава 11

Утром после бала я проснулась достаточно поздно — вопреки обыкновению, Прю не пришла меня будить к завтраку. Сильно удивленная таким нарушением распорядка, я наскоро умылась, заплела волосы в косу, и накинув, за неимением лучшего, халат, выбралась из комнаты на разведку. И Прю, и Честити, и даже Бригита с Бетси обнаружились в холле первого этажа, и они были очень заняты. Я, сделав пару шагов по лестнице, чтобы рассмотреть предмет их забот поближе, и, застонав, опустилась на ступеньки. Это были птицы. Целый цветочный птичник!

Прю, услышав мой голос, оторвалась от попыток уместить на каминной доске весьма упитанного маргариткового голубя.

— Мисс Мила, Вы только посмотрите! Это успех, настоящий успех!

— Нет, Прю, — вздохнула я, и поднявшись на ноги, двинулась вниз по лестнице. — Это — птичник!

— Но мисс Мила! — Прю огорченно всплеснула руками. — Теперь Вы прикажете отправить их всех обратно?

— Зачем же? — Удивилась я, добравшись до первой из птиц, и разглядывая приложенную карточку. — Вовсе нет. То, что мне бы не хотелось, чтобы эти цветочные бройлеры засиживали нам холл, еще не значит, что их нужно отправить обратно. В конце-концов, мужчины, которые их посылали, не думали меня задеть, скорее наоборот. Они, в общем-то, совсем не думали, но… как я понимаю — пока они соблюдают этикет, им это позволительно.

Бетси тихонько хихикнула, и тут же поймала строгий взгляд Чес.

— Так что же нам делать, мисс? — Спросила она.

— Не кажется ли вам, что в ваших комнатах этим птичкам будет гораздо уютней? — Улыбнулась я, добравшись до очередной карточки.

— Правда можно? — Пискнула Бетси, и, получив мой утвердительный кивок, протянула мне с книксеном белый конвертик. — Тут карточка приложена была для Вас, мисс.

Пока я извлекала карточку из конверта, Бетси, видимо опасаясь, что я передумаю, юркнула в приоткрытую дверь, крепко обнимая огромную разноцветную райскую птицу с длинным хвостом, собранную из разнообразных экзотических цветов и листьев. Карточка, была подписана «Искренне Ваш, Уильям Биллингтон», и в равной мере содержала уверения в совершеннейшем почтении и требуемое восхищение нашим знакомством.

— Мисс Мила, а что делать с остальными? — Уточнила Честити

— С птичками-то? Если останутся лишние — поставьте их в гостиных.

— Нет, с остальными цветами, — Честити отступила на шаг, открывая мне столик, на котором обычно стоял поднос для визитных карточек. Сейчас подноса не было, а вместо него лежала длинная коробка из плотного картона, перевязанная крест-накрест белой лентой, и корзина синих фиалок. Карточка к корзине была подписана просто: «П. Пестель» — и больше ничего. Ни красивых слов, ни уверений в своем почтении — просто уверенная, немного угловатая подпись. Я погладила ручку корзины, и принялась развязывать ленту на коробке. Внутри, завернутые в папиросную бумагу, лежали розы. Две дюжины свежих, умопомрачительно пахнущих нежных роз с крупными бутонами, на длинных, крепких стеблях.

Две дюжины восхитительных роз ЯРКО-РОЗОВОГО цвета. Я прикусила губу, давя в себе истерический смешок — приложенная карточка, как я и думала, была подписана «Р.Ф.» и содержала всего два слова: «Непредсказуемой и неповторимой». О, какие чувства бушевали у меня в груди в этот момент! Из всего богатства оттенков, из всего многообразия цветов этот невозможный Рауль выбрал именно ярко-розовые розы!

— Мисс Мила, красота-то какая! — Восхищенно выдохнула Прю, у которой под мышкой была зажата та самая упитанная «птица мира».

Я беспомощно прижимала к себе розы, не в силах решить, что же с ними делать. С одной стороны — не будь они того самого отвратительного розового цвета, который напоминал мне о событиях семилетней давности — я бы распорядилась отнести их в спальню. С другой — цветы совершенно точно не были виноваты в странных причудах как дарителя, так и получательницы, поэтому выместить на них гнев у меня бы не поднялась рука. С третьей… А с третьей стороны — это было приятно. Если перестать прятаться и честно признаться самой себе — это было безумно приятно, и мне не хотелось не только отдавать эти цветы кому-либо, но и оставлять в холле. Чтобы оттянуть время, когда решение все-таки придется принять, я оглянулась на Честити, которая задумчиво разглядывала не то фазана, не то просто курицу с длинным хвостом, составленную из белоснежных хризантем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Честити, не могли бы вы отнести корзину с фиалками в комнату тетушки, после того, как выберете букет для своей комнаты?

— Конечно, мисс Амели, — тут же отозвалась она. — Себе, пожалуй, я возьму вот этот — всю жизнь мечтала о собственном домике на природе, и о том, как заведу себе курочек.

Я вздохнула, и перевела взгляд на розы, которые все также прижимала к себе.

— Прю, у нас найдется большая ваза? — Решилась я. В конце концов, Ксав был прав: привыкла же я к своему бальному платью.

— Да, мисс Мила, конечно, мисс Мила! — Затараторила Прю. Аккурат в Вашу туалетную замечательно впишется! Я принесу, я мигом!

И я пошла наверх, в свою комнату, так и прижимая к себе розы.

Прю с вазой пришла практически сразу после меня, и пока я рассеяно покачивая на ноге домашней туфелькой слушала новости из жизни соседской молодежи, подрезала стебли и расставляла розы.

— Мисс Мила, что же Вы ни свет ни заря вскинулись? — Мысли Прю, как обычно, меняли свое направление весьма резко и причудливо. — Виконтесса после балов завсегда до полудня спит, устает сильно. Мы и Вас так раненько не ждали. Неужто разбудили?

— Да нет, — пожала я плечами. — Просто выспалась. А что, тетушка еще не проснулась?

— Честити как раз будить пошла, — доложила Прю. — Скоро к завтраку спустятся. Давайте мы с вами пока переоденемся?!

За завтраком тетушка долго пытливо вглядывалась в меня, прежде чем решиться спросить:

— Милочка, прости своей старой тетушке её неподобающее любопытство. Как ты находишь полковника?

— Пестеля? — Удивилась я. — Ему идет форма, он интересный собеседник и, думаю, нравится женщинам.

— Хм, — тетушка старательно намазывала тост маслом, размышляя. — То есть, как поклонника ты его не рассматриваешь?

— Как поклонника? — Я удивилась еще сильней. — Нет, это мне не приходило в голову. А должно было прийти?

— Он проявил к тебе определенный интерес, — вздохнула тетушка. — Однако, поощрять его интерес или нет — ты вольна выбирать сама. Я лишь прошу тебя об одном: полковник весьма уважаемый человек, и если ты не чувствуешь к нему ничего, кроме симпатии — будь осторожна с его чувствами. Он не заслуживает того, чтобы с ним играли.

Я задумчиво глотнула шоколада, не почувствовав вкуса и отставила чашку в сторону. Вот и еще одна забота на мою бедную головушку, и так пухнущую от милых особенностей Мейферского быта. Кстати, о быте…

— Итак?! — Я взглянула на тетушку так строго, как только могла.

— Итак?! — Тетя Гасси отложила приборы и приготовилась внимательно слушать.

— Каковы наши планы? Насколько я понимаю, на балу у графини Пентеркост меня вполне благополучно «вывели в свет», и теперь мы, наконец, сможем уехать в имение, заниматься библиотекой?

— Не совсем так, Милочка, — вид у тетушки сделался виноватым. — Теперь нам надо представить тебя ко двору.

— Это обязательно? — Я задавала этот вопрос уже понимая, что эту битву мне не выиграть.

— Обязательно, если ты хочешь выиграть пари у Ксавье. — Тетушка лукаво улыбнулась. — К тому же все не так ужасно. Я воспользовалась кое-какими старыми связями и ты не поверишь, как удачно все сложилось! В субботу будет Малый прием, в честь годовщины восшествия на престол императора Георга.

— И, наверняка, Вы позаботились об этом за месяц? — усмехнулась я.

— За два. — Тетушка потупилась.

— То есть Вы настолько были уверены, что я приеду?

— Нет, совсем нет. — Тетушка вздохнула, и я поняла, что она говорит искренне. — Я просто очень на это рассчитывала.

И тут же перевела разговор на другое: