Семь футов под килькой - Елена Ивановна Логунова

С пересадкой летели…

– Пироги доставай, детка, – скомандовала Петрику моложавая звонкоголосая бабуля. – А ты, девка, чай готовь, – это уже мне, – да не забудь добавить в заварку смородиновый лист, он в той корзине, что под белой тряпицей. А пироги – под ситцем в цветочек. Длинные – с калиной, круглые – с творогом, не ошибетесь.

– А вы посидите, отдохните. – Я усадила бабку рядом с внучкой и захлопотала, периодически поглядывая на диванчик.

Доронина-1 и Доронина-2 были очень похожи. И Петрик правду сказал: бабушка выглядела на удивление молодо. При седине, конечно, и в морщинках, но ясноглазая, подвижная, улыбчивая, как девчонка.

– А ты думала, я из головы все выдумала? – хмыкнула наша Дора, заметив, как я посматриваю на ее бабушку, и правильно поняв, о чем я думаю. – Нет, детки и девки, суперсила Феодоры Дорониной – не миф, у моей бабули действительно есть свой секрет сохранения молодости и красоты. Хотя я, конечно, ее стройную концепцию переработала в расчете на наших милых дам, которым вряд ли понравилось бы вставать в пять утра, ложиться в восемь, а в промежутке то в земле ковыряться, то у печки хлопотать.

– Каждому свое, Федя, – усмехнулась бабушка.

– Кто?! – Я в изумлении посмотрела на подругу-начальницу.

– Для бабуля я Федя, – криво усмехнулась она. – Потому что Дора – это она сама, ясно?

– Я буду звать тебя Феденькой, дарлинг, – сказал Петрик и погладил Дору-Федю по плечику.

– Еще одно слово – и ты будешь звать на помощь. – Начальница погрозила ему кулаком.

В некотором обалдении мы попили чаю с дивно вкусными пирогами и ароматным медом. Потом бабушка Дора легко встала и заявила:

– А вот теперь мне на бочок бы, куда прикажете?

Петрик повел ее укладываться на диване в гостиной, и мы с Дорониной остались вдвоем.

– Не хочу показаться негостепримной… – начала я.

– Так не показывайся! – перебила меня Дора.

– Слышь, Федя Михалыч? Ты не наглей!

Доронина вздохнула:

– Мы не явились к вам навеки поселиться, не волнуйся.

Вернулся Петрик, плотно прикрыл за собой дверь на кухню, вспорхнул на любимый стульчик и осторожно сказал:

– Феденька…

– Для вас я по-прежнему Дора! Можно Дора Михална.

– Да, мэм. Так вот, у вас же, наша Дора Михална, есть своя трехкомнатная квартира…

– И мы переберемся в нее как только, так сразу. – Наша Дора Михална кивнула. – Но сначала нужно малость подшаманить бабушку.

– Она прекрасно выглядит! – влезла я. – Всем бы так выглядеть в… сколько ей? Семьдесят три?

– Бери выше – семьдесят четыре уже! – Доронина горделиво улыбнулась. – Да, бабуля у меня огурчик. Но ей нужно подстричься, подкрасить волосы, сделать маникюр-педикюр и сформировать новый гардероб. И это, детка, будет твоя задача. – Она посмотрела на Петрика. – Считай это спецзаказом на услуги стилиста, гонорар могу выдать вперед.

Петрик, открывший было рот для возражений, молча закрыл его и кивнул, приняв срочный спецзаказ с предоплатой.

– Отдохнет немного – и выдвигайтесь, к вечеру я хочу получить обновленную версию родной старушки. – Доронина перевела тяжелый взгляд на меня: – Теперь ты рассказывай.

– По версии следствия, Афанасьева не то самоубилась, не то случайно свалилась в пруд и утонула, потому что не смогла вынырнуть, зацепившись за корягу. Так или иначе дело закрыто.

– И что теперь?

– Теперь мы сами пытаемся разобраться, не убили ли ее на самом деле.

– Зачем? Я тебе что сказала делать?

Мы с подругой-начальницей уставились друг на друга в недоумении.

– Ты сказала, что пришел мой звездный час и велела поговорить с Кокошниковым!

– Ну? И?

– Он отказался разговаривать, и я стала искать другие источники информации!

– Генералюссимус, я сказала про твой звездный час, имея в виду, что клубу нужен победоносный антикризисный пиар! Я не имела в виду, что тебе надо играть в мисс Марпл!

– Вот, кстати, о старушках, – мудрый миротворец Петрик не дал нам сцепиться, ловко сменив тему. – Зачем ты привезла бабушку, дарлинг? Не для апгрейда же в салоне?

Дора потерла лоб.

– Зачем, зачем… Затем, что и ежу понятно: теперь за нас крепко возьмутся проверяющие органы. Не хватало еще, чтобы выяснилось: великолепную Феодору, пожилую основательницу клуба «Дорис», изображает девица двадцати семи лет!

– А, так ты решила подменить липовую бабушку настоящей! – дошло до меня. – Что ж, это умно. Но почему ты уверена, что нас будут проверять?

– Пятой точкой чувствую. – И Дора поерзала на диване, показывая, сколь беспокойно это ее чувствительное место.

После тихого часа Петрик увез Феодору Матвеевну в салон. Дора-внучка заняла освободившееся место на диване, а я устроилась на кухне с ноутбуком. Мы с начальницей вчерне набросали список срочных мер антикризисного пиара, и я села писать статью для популярного сайта «Дамские штучки». Я хорошо знакома с его главредом Катей Смолиной и пообещала Дорониной, что смогу недорого пристроить наш рекламный материал как редакционный.

Текст нужен был в формате издания – легкий, с юморком и полезными советами или тестами в количестве не менее пяти.

Смолина утверждает, что лучше всего на аудиторию «Дамских штучек» заходят статьи с названиями типа «Пять верных способов сразить мужчину на первом свидании» или «Десять лучших мест для знакомства с будущим мужем».

«Пять шагов к большой и светлой любви» – написала я название текста, который будет подписан именем нашего спеца по счастью – Феодоры Дорониной. И вдохновенно застучала по клавиатуре, формируя вводную часть материала.

«Между любовью и счастьем нет знака равенства, но без любви мы, женщины, совершенно точно не можем быть счастливыми. При этом разбитые сердца и надежды – совсем не то, что хочется получить от чувства, воспетого поэтами.

Не будем уподобляться печальным менестрелям вроде мазохиста Пьеро, идеализируя несчастную любовь. Для женского здоровья гораздо полезнее глубокое и прочное чувство с пониженным содержанием страданий.

Тот, кто первым срифмовал «любовь» и «морковь», был гением! Морковь мы отправляем (или не отправляем) в желудок, любовь впускаем (или не впускаем) в свое сердце.

Теперь вспомните, как вы делаете покупки в овощном ряду?

Найдя ящик с нужным корнеплодом, вы внимательно рассматриваете морковку, оценивая ее красоту и свежесть, интересуетесь, в каких краях она росла, где и сколько хранилась. Покупаете, приносите домой, моете, чистите – и только после этого принимаете в пищу. Или все-таки не принимаете, а по зрелом размышлении скармливаете менее требовательному хомячку, кролику или собачке.

С любовью, оказывается, дело обстоит аналогично – с той разницей, что не обязательно отдавать отбракованного кандидата на съедение зверям.

Любовь мы тоже выбираем, и процесс этот проходит поэтапно…»

Я съела ложечку таёжного меда (сладкое улучшает работу мозга) и приступила к основной части статьи.

«Этап первый: «Пятнадцать минут»

Если бы Людмила Гурченко пела не про пять, а про