1001 день в Рио-де-Жанейро - Владимир Бобров

Распростившись с художником, мы продолжали свой путь. Все так же сияло над головой солнце. Деревья соревновались друг с другом в яркости цветов и сочности листьев. Ласково плескалось голубое озеро. Все было так и совсем не так, как полчаса назад. Словно в плавную, красивую и светлую мелодию ворвались ноты боли и грусти. Говорить не хотелось. Каждый из нас думал о судьбе человека, с которым мы только что расстались, об искусстве и о судьбах искусства. Почему же нам жалко тебя, проткнутая кинжалом деревянная обезьяна? Почему нам жалко твоего создателя, сидящего в компании своих творений у раскаленного шоссе, связывающего два различных района Рио-де-Жанейро?

Нас догнал и подобрал автобус, бегущий в Кашкадуру. В окна еще некоторое время кивали нарядные деревья, но вскоре они стали попадаться реже, а потом исчезли совсем. Замелькали огороды, заборы, дома. Дома прижались друг к другу и образовали улицу. Мы въезжали в пригород Рио — Жакарепагуа.

По музеям

Музеи — это прошлое. Остановленное время. Застывшая история. Мы хотим знать историю. Мы ходим по музеям. Их здесь много: Музей национальной истории. Музей республики. Музей города Рио-де-Жанейро, Национальный музей искусств, Дом-музей Руи Барбоза, Индейский музей. Музей современного искусства. Музей охоты и рыболовства, Музей геологии, минералогии и палеонтологии и даже Музей Банка Бразилии… Теперь все они вспоминаются как одно целое: зуб мамонта, скелет ящера, географические карты, портреты национальных деятелей, картины, запечатлевшие ответственные моменты истории, мундиры, чучела зверей, птиц и рыб, старинные монеты, грамоты, ленты, ордена, оружие, еще раз оружие, пыль истории и просто пыль.

Исторический музей

Больше всего запомнился исторический музей. Наверно, потому, что мы никак не могли в него попасть. При каждой очередной попытке мы рассматривали сквозь решетку закрытых ворот большую немецкую противотанковую пушку времен последней мировой войны и поодаль от пушки странное сооружение из кожи и стекла. Как оказалось потом (мы все-таки попали в музей), это была карета императора Педро II. Императоров в Бразилии было два, оба Педро. Первый из них был провозглашен императором в 1822 году под именем Педро I. Этот же год стал годом провозглашения независимости Бразилии, отторжения ее от метрополии — Португалии.

Император правил недолго. Портреты, мундиры, оружие… Ноты. Император — автор музыки гимна Независимости…

Отречение от престола. Изгнание. Смерть в Португалии, покинутой и вновь обретенной родине… в 1834 году, в возрасте 36 лет.

Педро I был португальцем…

Педро II — первый и единственный император-бразилец. Он родился в Рио-де-Жанейро в декабре 1825 года. В возрасте шести лет он был провозглашен императором. В 1889 году свергнут и изгнан… Мундиры, ордена, оружие. Впрочем, оружия и мундиров становится меньше… Модели машин, план застройки городов… Педро II, по свидетельству современников, был прогрессивный и умный политический деятель… Громадная, во всю стену, картина: «Последний бал империи 9 ноября 1889 года». Подъезд дворца на Фискальном острове, разъезд гостей. Паровые катера с огромными трубами. Тревога на лице императора, тревога на лицах гостей. Тревога в воздухе. Впечатляющая картина! Экс-император умер через два года после свержения, в Париже… Говорят, что в изгнании он не расставался с пригоршней красной бразильской земли.

Музей на улице Катетте. Красивое снаружи и неудобное внутри здание — личная резиденция президентов страны… Мундиры, ордена, шпаги… Впрочем, не только это. На пятом этаже осталась как экспонат спальня президента Жетулио Варгаса, одного из самых противоречивых и сложных политических деятелей страны. Ночной столик. Лист бумаги: «Я ухожу из жизни, чтобы войти в историю…»

Музей города Рио-де-Жанейро основан в 1943 году в здании, принадлежавшем политическому деятелю и дипломату маркизу де Сан-Виценти. Музей расположен в одном из самых прекрасных уголков города — в парке Гавея. Это никакой не парк, а большая долина, отгороженная от океана горой Два Брата. В музее много картин, воссоздающих важные моменты истории города, портреты всех губернаторов, предметы быта и т. д. Из окон музея хорошо видны районы Леблона и Ипанемы, и это, пожалуй, лучший экспонат.

Вход в музей бесплатный. Вместо кассы имеется книга посетителей. Увидев наши подписи, сотрудник поинтересовался нашей национальностью. Разговорились:

— А вы были в музее Дебре?

— Кто такой Дебре?

— О!..

Такого музея в наших списках не было. Это, собственно, и не музей, а загородный особняк бразильского богача Раймундо Кастро Майя. Расположен он в горах, в районе Тижуки. Добраться до него можно лишь на автомобиле или пешком. Мы долго колесили по дорогам, проложенным в громадном массиве заповедника. К сожалению, точного названия улицы мы не знали, а таксист не знал о существовании музея. Мы нашли все-таки то, что искали.

Дом, точнее, группа строений музея, находится метрах в четырехстах над уровнем моря и буквально утопает в буйных тропических зарослях. Небольшой бассейн зарос цветами. Цветы в воде, цветы на земле, цветы в воздухе — красные, оранжевые, желтые, зеленые, голубые, синие, фиолетовые. Сквозь зеленую стену окружающей дом сельвы пробивается густая и бескрайняя синева океана, и кругом тишина, иногда нарушаемая голосами птиц. Даже здесь, в Бразилии, такие пейзажи потрясают. Хочется остановиться и впитывать, впитывать в себя бесконечную красоту бесконечной природы.

Музей Дебре

Нас встретил служащий музея и стал объяснять все, что полагается: когда построен дом, кто такой Раймундо Майя и т. д. Мы пробежались по основному зданию. Богато, со вкусом обставленный дом богатого человека. Знаменитых рисунков здесь не было, они экспонируются в другом флигеле. Туда мы и направились.

Кто такой Дебре? Французский художник, ученик великого Давида Жан-Батист Дебре (1768–1848) приехал в Бразилию в 1816 году и прожил в ней 15 лет. За это время им было изготовлено несколько сотен, а может быть, и тысяч зарисовок, набросков, рисунков. Содержание подавляющего числа работ художника — сценки из бразильской жизни. Рисунки адресовались французской газете. Фоторепортеров в те времена еще не существовало. По выразительности, меткости, глубине наблюдения рисунки Дебре великолепны. Здесь дело не столько в исполнении, сколько в понимании натуры. Недаром репродукциями рисунков Дебре буквально нашпигованы бразильские исторические книги, они также непременный атрибут сувенирных магазинов, баров, стилизованных ресторанов. С течением времени они не только не забываются, но, наоборот, приобретают все большую популярность.