Чужеземец - Владимир Георгиевич Босин

из датских конунгов. Но написал в хороших тонах.

8

В середине ноября лёд окреп настолько, что выдерживал тяжело гружёные сани. Наш караван выполз ранним утром, чтобы с одной ночёвкой к вечеру попасть в Хлынов. Семь саней неторопливо сползли на речную равнину, одни из них наши. Остальные гружены продукцией нашей артели и прочими благами земли.

У нас на дне саней припрятаны выработанное за несколько месяцев элитное оружие. Оно имеет странноватый серебристый оттенок, на каждом фирменное клеймо мастера. Оружие не ржавеет и имеет завидную твёрдость. Рукояти мечей делает плотник, доводит до ума сам Семён. А вот ножны закажем в городе, пока клинки заботливо завёрнуты в тряпки. Но это не парадное оружие, боевое. Дорогие ножны — это дело пятое, главное лезвие. Семён показывал перед отъездом смазанный жиром клинки. Здесь и изогнутые сабли и прямые мечи разной длины и формы. Великолепно, это действительно качественное и дорогое оружие, доведённое мастером до убийственной красоты.

Пока ехали, говорили разговоры. Мы с мастером на правах старших с ленцой посматриваем на проплывающий лес, пока молодёжь суетится.

— Семён, а скажи, почему я тебя лучше понимаю, чем большинство сельчан?

— Так что ж тут чудного? Ты, как и я говоришь как москвитянин, а здесь принят северный, новгородский разговор.

На ночь остановились, когда солнце пошло на убыль. Нашли местечко, где берег пологий и лошадки натужно вытянули сани под охрану леса. Сани поставили в круг, лошадей внутрь, а сами нашли сушняк и начали готовить ужин. Никаких изысков, мы своим кружком сварганили кулеш из пшена и мороженного мяса. Мы, это Семён со старшим сыном и наша троица. Остальные ватажники сидели рядом, но в своём кругу. На ночь решили оставлять охрану. Дежурить приблизительно по три часа, дольше трудно бороться со сном у костра. Моя очередь дежурить в полночь. Зябко ёжусь, подкидывая сухую ветку в костёр. Среди деревьев мелькнули огоньки и раздался страшный вой. Хм, серая братия нарисовалась. Пришлось встать и успокоить лошадей. В снег воткнул копьё, рядом секира и конечно на коленях карабин. Никто даже не догадывается о его смертельных возможностях, только мои товарищи.

Продолжая согревать у огня пальцы, я вспоминаю прошедшие месяцы.

Мне удалось не сгинуть на просторах вятской тайги. Нашёл даже сподвижника в лице Семёна и преданных слуг. Шуда, так вообще всегда спит у входа, чтобы враги споткнулись о его дрыхнувшую тушку и трусливо бежали, испугавшись запашка из его щербатой пасти. Пахомка не отходит от меня, до сих пор боится, что брошу. Он заметно набрал в весе, на хороших то харчах. Исчезло угрюмое выражение. Пацан нашёл друзей и носится по селу по своим подростковым делам. Пусть у него будет настоящее детство, а не тот кошмар, как прежде.

А вот что мне позарез надо, так это свою дружину. Человек семь — десять опытных воинов. Я не собираюсь сидеть в селе и заниматься прогрессорством. Деньги буду зарабатывать пока на металле, а там посмотрим.

Денежку должны заработать в Хлынове, а рабы всегда имеются. Новгородцы любят делать набеги на север Европы. Невольников продают восточным купцам и татарам. Среди своих тоже имеются те же рабы, которых зовут холопами. Разница между рабством и крепостным правом в том, что первое — это система устройства общества, а второе — совокупность юридических норм феодального государства. Крепостной мог уйти к другому хозяину на Юрьев день, раб нет.

И еще, на Руси не было невольничьих рынков. Существовали холопы и челядины, те же рабы.

Важнейшим показателем свободы являлось способность отвечать за свои поступки и давать свидетельские показания. Этими правами холопы не обладали, за них отвечали хозяева.

Но была и другая категория — закупы. Это человек который взял «купу», ссуду и не смог своевременно погасить. И ему приходилось отрабатывать «купу». При побеге он переходил в разряд холопа, по идее тот же Семён уже не совсем свободный, если бы попался новгородцам. Но у закупа были и права, например жаловаться князю на боярина или искать приработок на стороне.

Поэтому в Хлынове вряд ли я смогу купить невольников, холопов вероятно да, или откупить закупов на определённый срок.

Город открылся внезапно, правда заранее по оживлённому движению было понятно, что мы близки к цели.

Хлынов побольше Котельнич и защищён лучше. С юга и востока обрывистый берег реки и глубокий овраг прикрывает город. Север и запад защищён глубоким искусственным рвом. С нашей стороны заметны две мощные рубленные городни. Частью городской стены служили жилища, поставленные в притирку друг к другу задними стенами на внешнюю сторону.

Посад тоже был укреплён земляной осыпью и частоколом. Но заметно, что враг не часто посещает эти края. Семён говорит, что в основном тут обитают тягловые люди и здесь же дворы бобылей, самого бедного трудового класса. Здесь полно лавок и основное производство тоже вынесено из города. В случае приближения серьёзного врага народ хватает самое ценное и перебирается в городище, под защиту высоких и мощных стен.

А вот недавно мы проехали предместье, которое называют слобода. Здесь в основном обитали служивые люди и стоял укреплённый стрелецкий острог.

Так как дело шло к вечеру, мы дружно за торопились к постоялому двору в посадской части. Лошади пофыркивая ускорили шаг, мечтая о тёплом стойле и хрустящем ужине.

В виду начала зимы в зале народу немного и мы устроились, заняв весь угол. Когда от удара распахнулась дверь и ворвался клуб пара все обернулись. Угрюмый мужик лет тридцати, при сабле и прочей дворянской атрибутике, занял стол в центре зала. С ним было три спутника. Эти одеты попроще, но тоже не пахари, при оружии.

Манера этого типа разительно отличалась от нашей. Мы спокойно ждали, когда принесут заказанное, а этот стразу начал права качать, требовать себе немедленно питьё и еду. Ну типичный мажор с папиной ксивой помощника депутата. Я старался особенно не глазеть, зачем нам конфликт на пустом месте. Но и страха перед этим не было.

Через час мы уже заканчивали вечерять, я продумывал свои действия на завтра, когда рядом почувствовал присутствие чужого.

Стоит красава во весь рост рядом со мной и насмешливо смотрит.

Я не стал прятать взгляд и подмигнул, — чё хотел?

— Слушай, паря, а зачем тебе такой замечательный топор?

Ага, это он выпас мою секиру и сейчас пробует понять, кто я по жизни — колхозник или право имею.

И никак болезный не может решить, обострить конфликт или погодить.

Его смущает