Наблюдатель - Игорь Сунчелей

– Все от перенапряжения, – обратился к Марку Давид. – Мансур сутками не вылезал с работы, сегодня после ужина с вами он собирался вернуться в свою лабораторию.

Давид забрал со стола, поднятый туда официантами с пола ноутбук Мансура, попрощался с Марком и со многими притихшими за другими столиками коллегами и вышел из ресторана. «Тоже поехал в больницу, чтобы забрать Каролину», – решил Марк. Время было 9:45 вечера. Он расплатился за ужин, сел в машину и поехал обратно в Москву. «А ведь буквально минут пятнадцать назад ничто не предвещало такого развития событий, – думал Марк, пытаясь собраться с мыслями. – Конечно, жалко Мансура, не каждый день удается брать интервью у такого крупного ученого, не успел он рассказать мне о каком-то еще одном сенсационном материале о местном роботе, что теперь делать?» Марк не знал, что его настоящие проблемы только начинаются.

7. Новое дело

В понедельник 26 марта майор ФСБ Владимир Иванович Плешаков прибыл на службу в здание на Лубянской площади, как всегда, в 7:30 утра, за полчаса до начала рабочего дня. В 8:00 должна была начаться ежедневная оперативка в кабинете генерала Романа Григорьевича Кузьмина. Едва Плешаков переступил порог своего кабинета, как зазвонил телефон. Он снял трубку.

– Майор Плешаков.

– Генерал Кузьмин. Майор, зайдите ко мне!

– Есть, товарищ генерал!

Плешаков знал, что обычно в это время генерал сам готовился к оперативке, просматривая текущие дела, чтобы потом поражать подчиненных своей осведомленностью, а при случае и «повозить мордой по столу», если вдруг окажется, что подчиненный по своему делу что-то не знает, что знает он. Если генерал нарушил привычный распорядок дня, значит, что-то случилось.

– Майор Плешаков по вашему приказанию прибыл, – отчеканил Плешаков, встав перед генералом по стойке «смирно» в его кабинете.

– Майор, у нас мало времени, – начал Кузьмин, не предложив ему сесть, – в прошлую пятницу 23 марта в городе Дубне был жестоко убит крупный российский ученый-генетик академик Мансур Султанович Сафиуллин, сотрудник «Роснанотеха». Формально он скончался от сердечного приступа вечером в пятницу в городской больнице. Однако, поскольку Сафиуллин находился в списке особо важных для государства персон, в субботу на вскрытие прибыл наш патологоанатом. Сегодня утром мне доложили, что в организме Сафиуллина обнаружены остатки тетраэфирбензола – очень опасного яда, ведущего к нарушению сердечной деятельности примерно через 15 минут после приема вовнутрь. Яд действует постепенно и обычно не позже чем через 4 часа ведет к полной остановке сердца при полной имитации смерти больного от инфаркта миокарда. Если бы мы не провели расширенный химический анализ внутренностей погибшего, то так бы и считалось, что Сафиуллин умер своей естественной смертью. Вот отчет патологоанатома, – генерал протянул Плешакову два листа. – Известно также, что Сафиуллин был доставлен в больницу из ресторана «Белая лошадь». Вот справка по этому яду из нашей лаборатории, – он протянул Плешакову еще один лист. – Яд представляет собой порошок без цвета и запаха, очень быстро растворяется в воде, не изменяя ее вкуса. Для наступления смерти достаточно принять внутрь всего 5 миллиграммов. В справке этого конечно не написано, но напрашивается вывод, что, вероятно, кто-то подсыпал щепотку этого вещества в пищу или напитки, которые Сафиуллин употреблял в ресторане. Еще для сведения: в «Белой лошади» кормят только искусственными продуктами с опытного производства «Роснанотеха», сертификаты качества на все продукты у ресторана имеются. Наш эксперт не видит связи между отравлением и продуктами искусственного происхождения, но тем не менее… Майор Плешаков, – генерал повысил голос, отдавая приказ, – вы назначаетесь ведущим следователем по этому уголовному делу.

– Есть!

Они встретились глазами и поняли друг друга. Должность ведущего следователя по уголовным делам граждан из списка особо важных для государства была подполковничьей. Это означало, что если Плешаков в разумные сроки сумеет раскрыть это дело, то в 30 лет он сможет стать подполковником – очень не плохой результат для служебной карьеры молодого офицера ФСБ. Но этот приказ имел и оборотную сторону медали – в случае неудачи Плешаков мог проходить майором и до самой пенсии или пока сам Кузьмин не уйдет на пенсию или на повышение. Таковы были правила игры в этой конторе.

– От участия в сегодняшней оперативке освобождаетесь, – свинцовым голосом продолжал генерал, – немедленно приступайте к делу. Свободны.

– Есть!

Плешаков по-военному развернулся и вышел из кабинета. Через десять минут он со своим помощником капитаном Таскаевым уже мчался на служебном «Мерседесе» с мигалками в сторону Дубны.

Плешакову нравилась его служба, и он умел заставить полностью выкладываться своих подчиненных. Пять лет назад он добился своего перевода из Рязани в Москву и с тех пор весьма успешно доказывал своим сослуживцам, что он достоин жить в этом городе. Он был среднего роста, плотного телосложения, не имел вредных привычек и обладал огромной физической силой и отличным здоровьем, которое старался поддерживать регулярными посещениями служебного спортивного зала и бассейна. В детстве и юности он занимался боксом и теперь старался не реже раза в неделю боксировать со спарринг-партнером. Правда, природа не наградила его тонким аналитическим умом, но это не мешало ему уверенно продвигаться по служебной лестнице, в военизированных структурах надо не думать, а исполнять приказы, а служебного рвения Плешакову было не занимать. С подчиненными майор был строг и даже жесток. Поскольку Устав не позволял ему наказывать их материально, то он наказывал их дополнительными служебными заданиями. Нерадивым подчиненным приходилось сутками быть на службе, ночуя на койках в воняющей носками комнате отдыха. Случались и необоснованные наказания. По отчетам из электронной системы контроля доступа в помещения майор Плешаков ежемесячно выявлял опаздывающих подчиненных. Провинившиеся тут же получали он него наряды на работы. Правда, потом могло оказаться, что его подчиненный вовсе не опоздал, а был на другом задании по приказу самого Плешакова, о котором майор уже не помнил, но в воспитательных целях Плешаков никогда не отменял своих приказов. В случае своей ошибки перед исполнением подчиненным очередного штрафного задания, он, дружески хлопая его по плечу, говорил: «Лучше тебя это ведь все равно никто не сделает!» Он верил в свои силы и в то, что сумеет всего добиться, и пока его уверенные шаги по служебной лестнице как будто бы это подтверждали. Получив это задание, майор Плешаков только обрадовался, теперь он четко понимал, что надо сделать, чтобы получить вторую звезду на погоны и что теперь это зависит только от него самого.

Правда, первый день расследования никаких особых успехов не принес. В 09:00 утра они уже были в Дубне. Плешаков занялся «Роснанотехом», а капитана Таскаева отправил в «Белую лошадь» просмотреть и изъять запись с камер видеонаблюдения и допросить сотрудников ресторана.

Президента «Роснанотеха» Мещерякова Плешаков допрашивать под протокол не решился – слишком много было у того покровителей в администрации президента России в Кремле. С Мещеряковым он провел неформальный разговор, из которого узнал, что в прошлый четверг Сафиуллин получил задание на встречу с журналистом газеты The Wall Street Journal именно от Мещерякова.

– Андрей Сергеевич, почему дать интервью журналисту вы попросили именно Сафиуллина?

– Потому что он вел самую социально значимую разработку нашего предприятия.

– И что же это за разработка?

– Работа направлена на улучшение человеческого генофонда, она произведет революцию в медицине, позволив искоренить все передаваемые наследственным путем болезни.

– А почему эту научную тему вы решили представить именно в газете The Wall Street Journal, а не в каком-нибудь профильном медицинском журнале? – продолжал свои вопросы Плешаков.

Этот вопрос был неудобен Мещерякову, потому что ставил его в позицию оправдывающегося.

– Во-первых, я не выбирал именно The Wall Street Journal, просто журналист этой газеты проявил инициативу и обратился в наш отдел маркетинга с предложением написать о нашем роботе-советнике развернутую статью, – уже с нотками раздражения отвечал Мещеряков. – Во-вторых, нам нужна статья не научного характера, а популярное изложение потребительских свойств нашей новой технологии, которая, я повторяю, имеет огромное социальное и, соответственно, политическое значение, а этим критериям The Wall Street Journal полностью соответствует. Кроме того, эта газета имеет влияние на аудиторию намного большее, чем любые научные издания.

«Зачем я все это объясняю этому молокососу, – думал Мещеряков, – все равно ведь ничего не поймет или поймет извращенно. Не буду же я ему объяснять, что на самом деле The Wall Street Journal полностью устроила меня потому, что именно ее читают финансовые магнаты, которые принимают решение, какие акции покупать на фондовой бирже, и что от стоимости акций “Роснанотеха” зависят доходы всего менеджмента предприятия, в том числе и мои».