Мусорщики 'Параллели' II - Георгий Сидоренко

пространство заполнило холёное лицо Бруно, расплывшееся в злобной кривозубой ухмылке. От этой картины Шепард резко вздрогнул и отпрянул назад.

— Посмотрите-ка, кто это тут у нас проснулся! — пропел Бруно, наслаждаясь своим положением и сверля пленника ядовито- зелёными глазами. — Неуловимый Шеппи, собственной персоной. Что? Неприятно видеть меня так скоро, а?

Ход мыслей Дэвида прервал высокий голос слева от себя, полный нескрываемой издёвки:

— Я бы не так дёрнулся, если бы первым, что увидел, была столь отвратительная рожа! Да ещё со ртом полных отвратительных кривых зубов, твою ж налево! Меня бы просто выблевало

— Эй, холёный! Даже мы знаем о стоматологии! — услышал Дэвид, справа от себя, густой бас. — Я вот свои выровнял при первой возможности!

Ти и Ти одновременно заржали, как сумасшедшие. Их смех эхом прокатился по всему пространству. С лица Бруно медленно сползла улыбка, а его лицо позеленело от злости. Но с мгновение спустя, он снова ядовито улыбнулся, сунул правую руку (его рабочая, левая кисть была перебинтована, и, к удовольствию Шепарда, на ней отсутствовали большой и указательный пальцы) во внутренности своего, испачканного кровью и грязью, пиджака и достал оттуда пистолет. Он медленно, несколько небрежно направил его чуть левее и правее от Дэвида и поочерёдно выстрелил. Гоготание прекратилось.

Дэвид не вздрогнул от выстрелов и вообще не обратил на это внимание, так как он был поражён совершенно другой вещью.

Он находился в том же самом цеху, где с месяц назад помогал обезвреживать психопата по имени Фебос. Более того, Дэвид был практически уверен в том, что сидел у той же самой стены, что и в прошлый раз. Правда теперь он сидел на жёстком стуле с ровной спинкой, а руки его были скованы за спину. Не менее Дэвида поразило и то, что от битвы Чуви и Фебоса не просто не осталось и следа, но и то, что теперь это место выглядело куда лучше, чем было до этого.

«Эти каракатицы поняли всё слишком буквально, когда им сказали прибраться здесь! — с трудом скрывая в себе удивление, подумал Шепард — Странно, что это никто до сих пор не заметил!»

Перерождение пространства поразили Дэвида, но он решил, что не стоит слишком на этом зацикливаться. Теперь его внимание переключилось на тех, кто здесь находился.

По всему периметру были расставлены наёмники Блонди. Теперь их было раза в три больше. Некоторые из солдат были перебинтованы, а их глаза в границах балаклав, были очень серьёзны и угрюмы.

«Эти ребята сегодня пережили не самый лучший день в жизни — заключил про себя Дэвид — «Не удивительно, что они настолько напряжены и теперь готовы взвести автоматы от малейшего шороха».

Чуть ближе к выходу с наглыми лицами стояли люди Бруно. Они о чём-то весело переговаривались друг с другом и, время от времени, смотрели на Дэвида с нескрываемым презрением и жадностью гиен.

«А вот эти явно ничему не учатся» — про себя усмехнулся Шепард.

Напротив него, за спиной Бруно, стояли два больших пустующих кожаных кресла. У кресла, по левую руку от Дэвида, стоял тот самый смышлёный наёмник, которого Блонди оставил вместо себя. Казалось, его глаза остекленели, уставившись в пустоту, но при этом от Шепарда не скрылось то, что на краткий миг они оживали и направляли свой взор то в одну сторону, то в другую, а потом возвращались на изначальную позицию.

Дэвид перевёл взгляд на пустые кресла и задумался:

«Одно для Марли, — заключил он — Тогда для кого второе? Для того, кто помог ему провернуть всю эту аферу? Истинного хозяина города? Что ж, так или иначе, я вскоре это узнаю».

Дэвид повернул голову чуть правее и увидел Рэда. Он сидел на бетоне и, скрестив ноги, внимательно читал толстую книгу. Книга, как и её хозяин, была грязная и потрёпанная. На его ребяческом лице застыло безразличие к окружающему миру.

Наконец, Шепард решил уделить внимание своим нерадивым охранникам и повернул голову налево, откуда до этого он слышал бас Ти. Тот, будто бы недавно и не получил смертельных ранений, также был крепко связан по ногам и рукам и напряжено всматривался в свой живот. Там красовалось свежее кровавое пятно. От дыры в комбинезоне поднималась тонкая струйка алого пара. Спустя секунду, оттуда вылезла пуля и звонко упала на пол. Его лицо озарилось злым удовлетворением. Выпрямившись, он посмотрел в ту сторону, откуда шёл голос Эна и, довольный собой, воскликнул:

— Я выиграл! Я быстрей вытянул пулю из тела!

Дэвид перевёл взгляд вправо и увидел, что голова Эна была запрокинута назад, а из его груди также дымилась струйка алого пара. Но вот пуля вылезла из раны и, скатившись вниз, также со звоном упала. Эн резко подался вперёд и, выпучив глаза, закашлял, выплёвывая из себя сгусти крови. Те случайно (или может и на вполне честном расчёте) угодили прямо в лицо Бруно, который наблюдал за происходящим с открытым ртом. Эн, тяжело и хрипло дыша, продолжал откашливаться (как показалось Дэвиду, чересчур театрально) и выплёвывал кровь на Бруно ещё с несколько секунд. В конце концов, он, чуть бледный, выпрямился и злобно посмотрел на приятеля:

— Мне, если что, лёгкое пробило, твою ж налево! — скривившись в злобной гримасе, прохрипел он. — А у тебя такой толстый слой жира, что его пробить та ещё задачка! Жабий ты сын!

— Эй, эй! Сколько раз тебе говорить, что там лишь сплошные мышцы!

— Ну, конечно же мышцы! А я свои мышцы, наверное, хорошо скрываю сухопаростью, мать твоя жаба!

— Да ну тебя. И всё равно ты долго провозился. Ведь стреляли из сраной пукалки!

— Ну, не мог же я оставить кривозубика без ответного подарка, — растягиваясь в злорадной улыбке, ответил Эн, посмотрев на Бруно ехидными глазками.

— По-моему так себе подарочек, — хмуро ответил Ти, отвернувшись в сторону и поджав губы.

— Ты, что завидуешь, моей сообразительности? — Эн усмехнулся, сощурив глаза.

— Нет.

— Завидуешь!

— Нет.

— Да!

— Не, не, не.

— Конечно да, да, да!

— Заткнитесь вы оба, к чёртовой матери! — зашипел всей своей ядовитой сладостью Бруно. Вытирая платком кровь с лица, он смотрел на пленников с почти неприкрытой ненавистью.

— Чё? — Эн повернул правое ухо в сторону Бруно. — Какой-то кривозубый чистоплюй мне тут указывает? Иди и купи нормальную пушку, а потом мне указывай, показушник, мать твоя жаба!

— Да! — немедленно согласился Ти. — У тебя какие-то комплексы, что ли? Видать, ты и бревно не способен удовлетворить, сучёнок.

Лицо Бруно покрылось неприятными тёмными пятнами. Многие из присутствующих переглянулись и почти незаметно заулыбались. Были и