Повторившаяся любовь - Розанна Батиджелли

он живет в замке, то должен быть очень богат. К тому же я слышала, что по его книге будет снят фильм».

Нэв собрала остатки терпения и ответила:

«Не беспокойся, он хорошо платит. А теперь мне нужно идти. Пока!»

Она собиралась выключить телефон, но не успела, ее мать прислала новое сообщение:

«Скоро увидимся, дорогая, потому что я забронировала билет на самолет в Италию! Вылетаю сегодня вечером. Не волнуйся, я не ожидаю, что меня поселят в замке твоего принца. Остановлюсь у своих друзей на вилле. Пока, дорогая. До скорой встречи!»

Нэв уставилась на свой мобильник. А потом выключила, не потрудившись ответить.

Как она могла помешать матери приехать? Как заставить ее перестать вмешиваться в ее личную жизнь?

Нэв прикусила губу. Импульсивное решение матери было связано с тем, что она узнала, кто такой Дэвид. Сколько Нэв себя помнила, мать использовала всякую возможность, чтобы общаться с богатыми и знаменитыми.

Интересно, как отреагирует Дэвид, когда узнает о планах ее матери? Нэв не стала бы его винить, если бы он не захотел иметь с ней ничего общего.

Влечение Нэв к Дэвиду не имело никакого отношения к его деньгам или статусу. Да, она была рада его успеху, но искра, промелькнувшая между ними, зародилась в прошлом. Его происхождение не имело для нее никакого значения. Если бы Дэвид остался фермером, ее бы так же влекло к нему. Что имело для нее значение — так это любовь к Бьянке, желание ей помочь.

Думая о Дэвиде, она ощутила нежность, желание позаботиться о нем. А еще сильное желание, которого никогда не чувствовала ни к одному мужчине.

Она хотела Дэвида. Не только в физическом, но и в эмоциональном смысле. Чтобы из искры, проскочившей между ними восемь лет назад, возгорелось пламя, которое никогда не погаснет. Когда‑то она исчезла из его жизни, но судьба свела их вновь. Она не могла упустить данный им второй шанс, даже если Дэвид был ее боссом.

Но что, если Дэвид не чувствовал того же? Что, если ему просто нужен кто‑то рядом, чтобы пережить горе? С чего она вообще взяла, что для него это навсегда?

Может быть, Дэвид нуждался в физической разрядке после пережитого в последние месяцы. У нее вспыхнули щеки при воспоминании о его страсти и о том, как ему удалось заставить ее ответить взаимностью, хотя для нее это был первый раз…

Нэв прикусила губу, ее охватили мрачные мысли. Может быть, у кого‑то из трех «принцесс», как Дэвид назвал предыдущих нянь Бьянки, были физические отношения с ним, а потом она ему надоела и он ее уволил. Нэв нахмурилась. Она ведь ничего не знала о характере Дэвида. Может быть, то, что она видела снаружи, было лишь маской…

Великолепной маской, в которую она влюбилась.

Нет, она не могла поверить, не хотела верить в то, что Дэвид занимался с ней любовью лишь с целью физического удовлетворения. Она не могла неправильно истолковать нежность в его глазах, и этот взгляд удивления…

Нэв посмотрела на часы. Дэвид сказал, чтобы она шла спать, а он позаботится о Бьянке. Она быстро примет душ, а потом, возможно, успеет увидеть, как Дэвид будет делать фриттату, которую он ей обещал…

В утренней тишине Дэвид смотрел на рассветное солнце, похожее на блестящую оранжевую хурму, и на бледно‑голубое небо с розовыми и золотыми полосами. Он уже проснулся, сделал эспрессо и вернулся к себе в комнату.

Впервые с того момента, как Бьянка переехала жить в замок, Дэвид пробудился без ощущения, что вся тяжесть бытия легла на его плечи. И ответственность за ребенка уже не казалась такой серьезной и непосильной.

С тех пор как Нэв приняла на себя роль няни, Дэвид стал наслаждаться некоторыми моментами воспитания ребенка. Например, игрой в прятки.

Дэвид вспомнил, что прошлой ночью Нэв оказалась в его постели. Если бы она дала хоть один знак, чтобы он остановился, он бы так и сделал. Но она не была против.

Когда Дэвид понял, что она была девственницей, его охватил восторг. Он чувствовал радость, упоение и возбуждение одновременно и старался быть осторожным, обуздать свою страсть, пока она не будет готова.

Его мысли прервала Бьянка, постучавшаяся в его дверь. Она объявила, что голодна, и, спустившись вниз, он приготовил ей хлопья с молоком, а потом пошел в сад, чтобы нарвать петрушку и зеленый лук для фриттаты. Насвистывая веселую мелодию, он достал миску, взбил яйца с молоком и мелко нарезанной зеленью, потом добавил острый сыр.

Нэв вошла в кухню, и Дэвид перестал свистеть, его рука зависла над миской. Она была в коралловом платье без рукавов чуть выше колена, с поясом с большой ретропряжкой, подчеркивавшим ее тонкую талию. Этот наряд делал ее похожей на гламурную девушку пятидесятых годов.

— Доброе утро, Нэв.

Если бы не было Бьянки, он назвал бы ее милой, или дорогой, или сокровищем. Он жестом пригласил ее присоединиться к девочке за столом.

— Я сдержал свое обещание готовить для тебя. Ты проголодалась?

Она остановилась и широко раскрыла глаза. Ее ресницы трепетали, ее взгляд возбуждал в нем низменные желания.

— Очень, — сказала она, а затем заметила, что Бьянка наблюдает за ней, и сделала свирепое выражение, добавив: — Я голодна, как волк из сказки про трех поросят.

Бьянка издала восхищенный визг:

— Тебе нельзя есть мои хлопья!

Дэвид продолжил взбивать яйца. Нэв так замечательно общалась с детьми. С ней Бьянка постоянно улыбалась и смеялась. Он и сам не смог сдержать улыбку и тоже рассмеялся.

Ему было странно чувствовать себя таким беззаботным. Последние несколько месяцев он совершенно не ощущал радости и даже задавался вопросом, будет ли Бьянка снова смеяться. Предыдущие няни не сумели ее развеселить.

Дэвид разогрел сковороду, налил туда оливковое масло и добавил приготовленную смесь. Когда она поджарилась с одной стороны, он ловко перевернул фриттату. Поджарив с обеих сторон, он положил ее на большую тарелку, разрезал на ломтики и подал на стол вместе с помидорами и хрустящим багетом.

Чуть позже он принес эспрессо для себя и капучино для Нэв.

Бьянка быстро съела свой кусочек фриттаты и вышла во двор.

Когда она скрылась, Дэвид внимательно посмотрел на почти нетронутую тарелку Нэв:

— Тебе не нравится?

— Нет… я имею в виду, да, это очень вкусно. Просто… — Она встретила пристальный взгляд Дэвида, а затем опустила глаза, ее плечи поникли. — Я не знаю, как сказать тебе это, — наконец отважившись, произнесла она.