Огненный шторм - Анна Гурова

– Вот гад! А что было дальше? – раздался полный любопытства голос Стиги.

«Однако», – подумал Грег, поглядев на Мондрагона, – тот слушал, затаив дыхание…

– …Снова саламандра мучилась, кричала, о стенки билась – горн даже трещинами пошел. А кузнецу все неймется. Как бы еще напакостить огненному духу? Решил он хор из базилики пригласить, чтобы они гимны Змееборца над горном спели. Только завыли эти человечки свои гнусные песнопения, как в горне загудело, грохнуло, да и разорвало его на части! Кузнец очухался, сел, глаза протирает – глядь, а на обломках горна красный дракон сидит! Злющий-презлющий! Ага, прорычал он, вернулся, мучитель! И тут кузнец ему говорит: слушай, ты не поверишь…

– Нет, Гвидион, я вернулся не для того, чтобы извиниться, – задыхаясь, пробормотал Грег. – И не для того, чтобы поглумиться над тобой… Владыка Мондрагон! Я хочу вступить в твой клан!

Раздался дружный издевательский хохот. Впрочем, веселились только Гвидион и Стига. Мондрагон не смеялся. Он все так же смотрел на пленного, и по его золотым глазам что-то прочитать было невозможно.

– Я хочу служить сильнейшему, – продолжал ободренный его молчанием Грег. – Что в этом такого? Все этого хотят, только не все достойны! Юрон был слаб, и я убил его. Разве это не естественно – уничтожить нечто старое и бесполезное? Позволь мне служить тебе, и я приведу под твое крыло весь Черный клан! Мой старший брат знает, как захватить Молино…

– Вранье! – не удержалась Стига.

– Давай, давай, выкручивайся, – ядовито процедил Гвидион.

Грег смотрел на Мондрагона. Ему вдруг показалось, что Пожиратель Мира его вообще не слушает. Черному дракону стало не по себе. Чувство опасности, смешанное с неуверенностью, охватило его, когда он вдруг понял, что имеет дело с существом, которое мыслит совсем не так, как Гвидион, Вальтер или он сам…

– Я готов принять тебя и твой клан, – прогромыхало из-под свода. – При одном условии. Где та, что не горит?!

– Кто-кто?

Мондрагон наклонился к пленнику совсем близко.

– Та, что не горит. Моя Феличе.

«Неправильное имя», – почему-то всплыло в памяти Грега.

– У нас нет никакой Феличе! – заявил он, глядя в золотые глаза с предельной откровенностью.

– Мне все равно, – пророкотал Мондрагон. – Я видел ее на севере. Потом ее снова спрятали. Я хочу знать – где.

– Но…

– Дайте мне ту, что не горит, и я приму вас! Откажетесь – будете уничтожены!

«А как бы поступил Вальтер?» – привычно подумал Грег.

И, похолодев, понял, что Вальтер, конечно, сдал бы Аличе. Более того – именно на такой случай он ее и придерживал. Вот и пригодилась мелкая карта…

– Где она?!

«Вальтер предвидел такой поворот, – мелькали мысли в голове Грега. – Недаром он подчеркивал – соглашайся на любые доказательства лояльности… Зачем ты сделал это, брат? Я выполнял все твои приказы – но моими руками отдать ее на гибель… Это уже слишком! Прости, Вальтер, ты зря на меня рассчитывал. Я опять подвел тебя и разрушил твои замыслы… Такое простое условие, сказал бы ты… и я не могу его принять!»

– Я не знаю, где она, – ответил Грег твердо.

– Сейчас проверим, – раздалось из-под свода.

Сокрушительный удар стихии обрушился на Грега, размазывая по алтарю, выворачивая наизнанку.

Сопротивляться было невозможно. Казалось, за Мондрагоном стоит сама Бездна. Никогда в жизни Грегу еще не приходилось чувствовать себя зерном, угодившим в жернова, и впоследствии он старался не вспоминать об этом. Мондрагон не церемонился с ним, потроша его память так же деловито и равнодушно, как хозяйка потрошит курицу. Казалось, он вообще не воспринимал черного дракона не то что равным себе – даже как живое существо. Пожирателю Мира, понял Грег, не было дела ни до чего, кроме самого себя. Да еще той, на ком он был помешан…

«Где та, что не горит?!»

И прошлое открывалось день за днем – так костер перелистывает страницы брошенной в него книги. Картины сменялись стремительно: Молино, Веттерштайн, Вишневая Лорета, Каррена, снова Веттерштайн… Грег не успевал осмыслить их, а Мондрагон погружался все глубже, срывая покровы забвения, которыми была окружена ранняя юность Грега. Теперь в его сознании возникали и вовсе незнакомые воспоминания!

Они были окрашены черным и серым…

Черные лавовые поля, куда ни кинешь взор. Из лавы торчат остроконечные шпили и кое-где – крыши домов. Их много, очень много… Целый город, похороненный под лавой и пеплом. Мондрагона? Похоже на то! Вот и огромный вулкан на востоке – это, должно быть, Монт Эгад…

«А кто это у нас? Ты чей, малыш?»

Грег поднимает голову – перед ним знакомый дракон. Это же Вальтер! Но что с ним? Почему он такого цвета? Всю жизнь, сколько помнил Грег, его старший брат был черным, с металлическим отливом – так выглядит железная руда. Но сейчас сквозь его чешуйки как будто просвечивает багровое пламя!

«Похоже, это самое раннее из моих воспоминаний, – решил Грег. – Первая встреча с Вальтером. Выходит, брат нашел его в Мондрагоне? Он что – тоже когда-то был огненным драконом?

«Все мы – дети извечного пламени!» – как наяву, слышит он голос герцога Амедео…

«ГДЕ ТА, ЧТО НЕ ГОРИТ?!»

Еще один удар – и мощь Пожирателя Мира испепеляет и эту, первую страницу памяти. Видение разрушенной Мондрагоны исчезает. Теперь Грега окружают только пламя и тьма…

«Брат! Где ты?!»

Почему его голос стал таким детским?

– Что пищишь? Не бойся, я тут…

На его плечо ложится чья-то рука. Но это не рука Вальтера, и голос не его. Грег поворачивает голову. Кто этот черноглазый мальчик рядом с ним? Почему он смотрит на него сверху вниз, а он, Грег, таращится на черноглазого со страхом и восхищением? Мальчику не больше восьми лет. Он улыбается…

– Смотри, как красиво? Правда?

– Страшно… – лепечет Грег.

Двое детей стоят на краю кратера и смотрят вниз – в бездну, туда, где дышит жаром огненная лава.

– Подойди поближе, покажу тебе что-то интересное, – говорит старший и тянет малыша за руку. – Ты такой красоты небось и не видал…

– Не надо! Я боюсь! Пошли домой, Бруно, мама будет волноваться!

– Волноваться? – повторяет старший, тут же мрачнея. – Какое ей до меня дело? На меня всем наплевать, и ей тоже! Да хоть бы я споткнулся и свалился в лаву, она даже не заметит!

– Она будет волноваться не о тебе, а обо мне! – простодушно уточняет малыш.

Глаза Бруно наполняются тьмой.

– Пусть поволнуется… – шипит он и с силой толкает младшего брата в кратер…

Грег очнулся, такой разбитый и обессиленный, будто в самом деле упал с высоты, и какое-то время не мог сообразить, где он и что с ним. Что это вообще было? Кто эти дети? Забытые воспоминания, предсмертный бред, видения, внушенные Мондрагоном?

Тут Грег наконец вспомнил, где находится, и открыл глаза. Пожиратель Мира по-прежнему возвышался над ним, но смотрел в другую сторону, беседуя с Гвидионом.

Только теперь Грег почувствовал, что Мондрагон больше не потрошит его память. Видимо, он добрался до самого дна. Нашел ли он то, что искал?

– …значит, в Каррене, – раздался голос Гвидиона. – Ага! Вот куда они ее спрятали! Хитрецы! Что будем делать, повелитель? Лететь вам туда нельзя – там алхимики. Они там гораздо опаснее, чем в Молино…

– Добудь мне ее! – прорычал Мондрагон.

От ярости в его голосе вибрировал воздух…

– Что-нибудь придумаю, не расстраивайся, повелитель! По крайней мере, мы знаем, где она…

– Немедленно!!!

– Да, да, слушаюсь! Вот прямо сейчас туда и отправлюсь! Иду на страшный риск, и все ради вас! Бросить вызов смертоносному искусству алхимии…

– Феличе! Она должна быть моей, – когтистая лапа погладила брюхо, – во мне…

Гвидион склонил голову к самому полу, бросив быстрый взгляд на Грега.

– А с ним что делать?

Мондрагон посмотрел на Грега абсолютно равнодушно, словно впервые увидел.

– Ой, а можно я сама принесу его в жертву? – быстро влезла Стига. – Ну пожалуйста, мне так хочется!

Мондрагон ей не ответил – он смотрел на Гвидо:

– Отправляйся! – пророкотал он. – Принеси ее мне. Я буду ждать.

Он повернулся, выполз из разрушенного собора и грузно плюхнулся в бурлящее озеро лавы. На ступени выплеснулась огненная волна. Красные драконы подобострастно припали к земле. Грег закрыл глаза – ему было мерзко смотреть на них…

Бульканье лавы затихо. В оскверненный храм вернулась тишина.

* * *

Грег лежал на алтаре, и никто не мешал ему думать, о чем ему заблагорассудится. Жертвоприношение, похоже, откладывалось. После ухода Мондрагона брат с сестрой долго препирались, затем оба куда-то исчезли, словно забыли о нем. Впрочем, Грег все равно не мог никуда деться с алтаря. Невидимая тяжесть все так же прижимала его к камню. Оставалось только думать. Или страдать. Но все чувства Грег старательно гнал прочь, ибо они были отвратительные. Вот что такое поражение – когда лежишь раздавленной лягушкой, ожидая смерти. «Выпотрошили и выкинули, – лезли в голову мрачные мысли. – Мондрагон не убил меня только потому, что попросту забыл обо мне…»