Простым ударом шила - Сирил Хейр

— Из этого вовсе не следует, что это лицо совершило оба деяния, — возразил Джеллаби.

— Разумеется, нет, хотя это не исключено. Похищение доклада скорее всего как-то связано с мотивом преступления. Думаю, что те заинтересованные лица, против которых мы боремся, готовы использовать весьма радикальные методы, чтобы не дать нам раскрыть пути утечки информации из управления. Но не это главное. Хочу обратить особое внимание на то, что под подозрение в обоих случаях подпадает одна и та же группа лиц, оказавшихся в нужное время в нужном месте. Начнем с того, что при обычных обстоятельствах никто, кроме курьера, не должен был оказаться там в этот час дня. Не так ли, мистер Петтигрю?

— Насколько я знаком с распорядком работы учреждения, это так.

— Кроме мистера Петтигрю и мисс Браун, — уточнил Джеллаби.

— О, прошу прощения, — спохватился Петтигрю. — Я совершенно не учел того, что если речь идет о возможности, то мы имели самую большую возможность, чем кто бы то ни было. Нам всем будет немного неловко обсуждать мою персону, тем более что вы еще не зачитали мне мои права, но что касается мисс Браун, то за нее я готов поручиться.

— Не торопитесь. В любом случае с ней я буду говорить лично, — сказал Джеллаби с излишней, как показалось Петтигрю, жесткостью.

— Но мисс Браун была со мной, когда… Нет, не так, я забыл. — Петтигрю остановился, смутившись и рассердившись на себя за это смущение. — Позвольте изложить все по порядку. Сначала я услышал, что начал свистеть чайник. Затем — звуки, которые я принял за шаги мисс Дэнвил, направлявшейся в буфетную. Чайник, однако, продолжал свистеть, поэтому, когда мисс Браун вошла в мой кабинет, я, естественно, решил, что шаги принадлежали ей, а не мисс Дэнвил. Теперь я понимаю, что мое первое предположение было верным.

— Вы уверены в этом? — спросил Джеллаби.

— Ну… Черт возьми, значит, мисс Дэнвил уже была там. Теперь это очевидно.

— А где была мисс Браун?

— Вообще-то понятия не имею. Когда она вошла в мой кабинет, чайник продолжал свистеть, и я попросил ее выключить его. Должно быть, до этого она находилась какое-то время в своей комнате, во всяком случае, она успела снять пальто и шляпу.

— А вы не слышали, как она проходила в свою комнату?

— Нет. Но я не прислушивался. Дело в том, что я не ожидал ее в тот день. К тому же у нее очень легкая походка.

— Вероятно, резиновые подошвы?

— Возможно. Я никогда этим не интересовался.

— Войдя в здание через обычный вход, могла ли она миновать место преступления по пути к своей комнате?

— Послушайте, — горячо возразил Петтигрю, — я протестую. Смешно подозревать мисс Браун в акте насилия против кого бы то ни было, не говоря уж о мисс Дэнвил. Это просто противоречит здравому смыслу, чтобы такая девушка, как она…

— Ну что ж, — тактично вклинился в разговор Моллет. — Предлагаю вернуться к тому, с чего я начал. Кроме вас двоих и курьера, имел ли кто-то еще основание оказаться в этом месте в этот час?

Петтигрю, сознавая, что выставил себя в немного комичном свете своим чрезмерно эмоциональным заступничеством за секретаршу, обдумал этот вопрос с максимальным хладнокровием.

— Мне приходят в голову только две вероятности, — ответил он. — Первая: управляющий мог вызвать кого-нибудь из тех сотрудников, которые являются к нему этим путем. Имел ли место такой вызов в данном случае, узнать нетрудно.

— Хорошо. Это мы проверим. А вторая вероятность?

— С другой стороны от моего кабинета находится дамская комната. Это означает, что любая женщина, работающая в этой части здания, в любое время могла оказаться весьма близко к буфетной.

— Благодарю вас, сэр. Похоже, придется опросить множество женщин на предмет их посещения дамской комнаты в пятницу днем. Мы выяснили, кто может находиться в вашем коридоре, так сказать, законно. Теперь о тех, кому находиться в нем не положено. Вы говорили, что неоднократно слышали в коридоре шум, который эти нарушители производили. — Сверяясь с записями Моллета, Джеллаби перечислил: — Иделман, Вуд, Хопкинсон, Рикаби, Филипс.

— Верно. Но я не хочу подталкивать вас к ложным выводам. Несколько раз я слышал, что за моей дверью что-то происходит. Это всегда случалось днем, приблизительно в то время, которое нас интересует в связи с убийством, — между половиной четвертого и четырьмя. В тот единственный раз, когда я застукал их на месте, это были Иделман, Вуд и миссис Хопкинсон. Но это, разумеется, не доказывает, что в других случаях это была та же самая троица или кто-то из них. Филипса я видел в коридоре в тот же день, — воспоминание об обстоятельствах, при которых он его видел, снова вызвало ощущение неловкости, — но гораздо позже четырех. Рикаби же, напротив, появился раньше, около часу. И в обоих последних случаях существовало вполне разумное объяснение их появления.

— В отличие от первого случая, объяснение которому вы разумным не сочли, — прокомментировал Моллет.

— Да, не счел.

— Сегодня утром вы поведали мне очень странную историю, сэр, о так называемом сюжете. Скажите откровенно, каково ваше мнение о нем?

Петтигрю пожал плечами.

— Я давно уже отказался составить о нем какое бы то ни было мнение, — ответил он. — Кроме того, что это была чертовская глупость. Все началось как занимательная игра, а превратилось в какое-то наваждение.

— Вы не думали, что за этой игрой что-то кроется?

— Кроется?

— Какой-то тайный мотив со стороны заговорщиков.

— Да нет, не думал. Все это казалось бесцельным и глупым.

— Не факт, что цели не было, — вставил Джеллаби. — Посмотрите на результаты.

— Но вы не можете утверждать, — возразил Петтигрю, — что случившееся есть результат «сюжета». Никаких доказательств тому не существует.

— Я ничего не слышал о «сюжете», пока за обедом не прочел эти записки, — сказал Джеллаби, — но два результата ясны мне уже сейчас. Один из них — то, что мисс Дэнвил довели до нервного срыва, другой, и самый важный, — то, что все участники «сюжета» точно знали, что происходит в этой части здания в тот час, когда было совершено преступление.

— На той репетиции, которую я прервал, присутствовали только трое из подозреваемых, — напомнил Петтигрю.

— Но в четверг вечером, когда замышлялся «сюжет», в гостиной присутствовали все. Во всяком случае, так вы сказали сегодня утром мистеру Моллету.

Петтигрю не нравилась бескомпромиссная манера аргументации Джеллаби, но он вынужден был признать, что тот прав. Тем не менее в главном он его не убедил.

— Мне трудно поверить, что столь изощренное притворство можно было сохранять в тайне так долго и при таком количестве участников, — сказал он.

— Секрет — если таковой существовал — не обязательно должен был быть известен всем участникам, — указал Моллет. — Вероятно, «сюжет» возник спонтанно, а потом один или несколько заговорщиков решили воспользоваться им как удобным прикрытием для иных целей. Но мы слишком углубились в теорию. В настоящий момент у нас имеются два результата развития «сюжета», только что упомянутые мистером Джеллаби. Как они вписываются в остальные события, мы пока не знаем, но мне кажется, было бы неправильно решить, что ни один из них не имеет отношения ни к моему расследованию, ни к расследованию мистера Джеллаби. Есть еще что-нибудь, что вы хотели бы нам сообщить, сэр?

— Ничего, — ответил Петтигрю, вставая.

— Тогда всего хорошего, сэр. Кстати, мне только что сообщили из Лондона, что обвинения будут выдвинуты против Бленкинсопа в соответствии со статьей семь прим. «d» Раздела правил судопроизводства Верховного суда, как вы и рекомендовали.

— Это для меня, конечно же, невероятное утешение, — съязвил Петтигрю.

Глава тринадцатая

Обсуждение

— Этому парню невероятно повезло, — сказал Моллет инспектору Джеллаби, входя в его кабинет на следующее утро.

Джеллаби поднял голову от стола, на котором были разложены первые свидетельства, касающиеся расследования: фотографии места смерти мисс Дэнвил и самой мисс Дэнвил, сделанные в морге.

— Какому парню? — рассеянно спросил он.

— Нашему убийце, разумеется. Или нашей убийце, может и так статься.

Джеллаби что-то проворчал и вернулся к изучению фотографий.

— Надо бы снять окно крупным планом, — пробормотал он и вдруг резко вскинул голову. — Вы сказали «нашему убийце»?

Моллет кивнул.

— Теперь — нашему, — ответил он. — Распоряжение пришло в мою берлогу сразу после завтрака. Должно быть, ваш шеф вчера по телефону был очень убедителен, если ему удалось так быстро все организовать. Мне поручили вести это расследование, параллельно прилагая все возможные усилия для завершения дела Бленкинсопа — хотя оно в общем уже ясно — и выявления путей утечки информации из управления. На это, впрочем, у меня мало надежд, если только расследование убийства не прольет новый свет и на это дело. Вот так. Надеюсь, вы не возражаете?