Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы. - Грегори Дуглас

С. В каком смысле наград?

M. Во всяком обществе есть люди, которые могут созидать и созидают, и пока нация стабильна, остальные тоже стремятся им соответствовать –хорошо зарабатывать и кормить семью или поступать в университет и получать хорошее образование. Недовольные в большинстве своём являются неудавшимися интеллектуалами или, вернее, псевдоинтеллектуалами. В глубине души они знают или догадываются, что они ничего собою не представляют. Они ничего не могут создать… они не умеют ни рисовать, ни писать стихи или пьесы, ничего такого, что было бы замечено. То, что они делают, низкого качества и не имеет спроса на свободном рынке. Об этом есть у Паскаля.

С. Где?

М. В его трактате «Мысли несчастливые». Насколько я помню, у него говорится, что люди хотели бы быть великими, но знают, что они ничтожны, хотели бы быть счастливыми, но знают, что они жалки, хотели бы быть совершенными, но понимают, что они преисполнены недостатков, и хотели бы пользоваться уважением и любовью других, но знают, что их пороки заслуживают только презрения. Я полагаю, что смысл этого пассажа такой. И затем там говорится, что таких людей охватывает злоба и ненависть к тем истинам, которые ясно показывают их несовершенство. Подобный человек становится коммунистом или либералом, как их называют в Англии. Он понимает, что, только сведя всех людей к общему заурядному состоянию, он может почувствовать себя если не выше, то хотя бы равным им. Такие люди не способны созидать, творить, но единственно могут разрушать то, что создали другие. Этих людей вы можете найти в академическом мире, где они захлёбываются ненавистью к тому, чему учат и чего не могут создавать сами, или в профсоюзах, где они проклинают человека, построившего завод, чего они сами сделать не в состоянии. И если они приходят к власти, они только разрушают всё, к чему прикасаются. Я знаю, что у вас много таких в вашей стране, многие родились там, но гораздо больше подобных бежали из Европы. У меня был непосредственный опыт работы с ними, а у вас нет. Вышвырните их из страны, пока они не загадили всё вокруг. Они начинают с того, что требуют от вас признать идею, что все люди равны и что каждый человек должен быть равен… но не выше… своему соседу. В математике это называется общим знаменателем. Затем эти невостребованные интеллектуалы требуют, чтобы все люди были равны, а они, конечно, стали бы естественными лидерами народных масс вследствие своего умственного превосходства. Они начинают манипулировать массами, к которым снисходят с приказом сбросить существующее правительство и посадить на это место их самих. И на смену тирании рынка, которая более или менее естественна, приходит тирания интеллектуалов-неудачников, которые убеждены, что они одни правы, и хотят заставить всякого, кто не столь блестящ, поклоняться им, как глиняным божкам. Я мог бы высказать свои соображения и о Боге тоже. Во что бы вы ни верили, я должен сказать, что без Бога, или прочного морального стержня, общество быстро распадётся на отдельные фракции, каждая из которых будет стремиться занять пустующий престол. Когда вы разрушаете или принижаете авторитет главной моральной опоры, вы оставляете позади вакуум. А что вы можете сказать о вакууме?

С. Что природа не терпит пустоты, конечно…

М. И что-нибудь заполняет её Берегитесь человека, который хочет стать Богом.

С. Не применимо ли это к Гитлеру?

М. Я имел в виду Ленина, но, пожалуй, в определённом смысле это применимо и к Гитлеру. Хотя в другом смысле – нет. После 1918 года в Германии возник социальный, политический и моральный хаос. Большинство людей хотят только мира и покоя, так что они рассуждают лишь о том, как устроиться в жизни и улучшать своё благосостояние. Во времена Веймара чувство принадлежности к обществу было утрачено, как и вера в достижение успеха путём честного труда. Тогда повсюду царили продажность, порок и преступность, и задачей Гитлера было показать угнетённым поражением и даже напуганным народным массам, что ещё сохранились какие-то ценности и что они всё же могут ещё восстановить некий моральный порядок в их жизни. В отличие от Сталина, который управляет, держа народ в страхе, Гитлер никогда не упускал из виду желаний народа и всегда учитывал их. Вот мы с вами несколько минут назад говорили о фон Галене. Гитлер был явно разъярён, что кто-то осмелился публично бросить вызов его авторитету, но он ясно видел, что если он предпримет что-нибудь против епископа, это очень повредит ему в глазах немецкого народа.

С. Но евреи?

М. В Германии большинство людей весьма благосклонно относились к тому, чтобы выдворить евреев вон из страны. Не устраивать резню на улицах, но заставить их покинуть германское общество. В этом смысле Гитлер лишь откликнулся на желание народа. С другой стороны, он был интеллектуальным антисемитом, то есть он облекал свою нелюбовь к евреям в интеллектуальные формулы. Для него, безусловно, не составляло проблемы восстановить народные массы против них. Я считаю, что правосудие совершило большую ошибку, потому что теперь за нами придут поколения, которым придётся выслушивать бесконечный поток еврейских жалоб, и долго ещё, после сошествия в могилу последнего члена партии, его дети, внуки и правнуки будут вынуждены оправдываться и каяться. В этом кроется опасность для евреев: в конце концов немцы устанут от постоянных обвинений в военных преступлениях, создании лагерей смерти и тому подобном и просто отвернутся от своих обвинителей. И к чему это приведёт? К насилию? Нет, к равнодушию, что гораздо хуже.

С. С исторической точки зрения я с вами согласен, но сегодняшней Германии всё ещё приходится платить за события, связанные с Третьим рейхом.

М. Совершенно верно. И Советам тоже в конце концов придётся заплатить за гораздо большие ужасы, которые они навлекли на свой собственный народ. И это никогда не кончится, так ведь? Что я вам говорил насчёт крысиного помёта?

С. Я помню, как вы высказывали ваши взгляды.

М. Вы с ними согласны?

С. Моя миссия не в том, чтобы соглашаться или не соглашаться с вами. У меня просто есть некий список вопросов, которые я должен вам задать. Наша беседа, которая сейчас записывается, безусловно интересна и очень часто провокационна, но всему своё место, генерал.

М. Вы считаете, что я вас провоцирую?

С. Конечно, считаю. И вам доставляет большое удовольствие задевать меня. Хотел бы я знать, зачем вы это делаете.

М. Чтобы показать вам, что вы и сами виновны в том, в чём обвиняете меня.

С. Виновны в чём?

М. В неосторожности. Я пережил стабильность кайзеровского периода, потрясения крупнейшей войны, крушение всего моего общества, революцию и уличную резню, которая всегда была их неизбежным следствием, политическую реакцию, войны, катастрофические бомбёжки и массовые убийства. Вы же только наблюдали за всем этим из сытой, незаинтересованной страны. Каждое правительство оправдывает свои действия перед историей и своим народом, с помощью пропаганды. Вы наблюдаете за всем со стороны: раз об этом написано в книге, значит, это должно быть правдой. Потому что вот оно здесь, на этой самой странице. Немцы во время войны 1914 года занимались промышленной переработкой трупов и гвоздями прибивали младенцев к стене. Это должно быть правдой, потому что так говорят британцы. С другой стороны, вы перебили всех ваших краснокожих и потратили немало времени, вешая на деревьях черномазых. Потом, есть ещё евреи, которые, как всем известно, убивают христианских младенцев и едят их во время своих религиозных ритуалов. Каких ещё бессмыслиц можем мы наговорить здесь? Рабоче-крестьянский рай? Блага коммунизма? Ленин воскрешает мёртвых и ходит по воде ради создания поколения слабоумных университетских профессоров и бездарных поэтов? А как насчёт британцев, которые убивают ирландцев? Или бельгийцев, которые несли цивилизацию неграм в Конго бичом и картечью? А вспомните армян, которых терзали турки. И вот ещё что нужно принять во внимание. Британцы в Южной Африке истребляли белое население {Речь идёт о бурах – Примеч. ред.} в самых первых концентрационных лагерях. Теперь, когда я больше не служу в полиции, я могу извлечь некоторую пользу из своего досуга и оглянуться – туда, откуда я прибыл, чтобы попытаться посмотреть на всё взглядом орла, парящего над землёй, а не червя, который роется в ней.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});