Сердце-океан - Наталия Белкина

— Как шар, — ответила я, не дождавшись демонстрации.

Квинтус изумился.

— Разве унчитос не считают, что она выглядит как блин?

Я частенько удивляла старика своими неожиданными познаниями в точных науках. Не зря же я проучилась десять лет в школе, кое-что запомнила из математики, астрономии, биологии и физики. Он всегда удивлялся, спрашивая, откуда у меня такие познания, а я обычно старалась увильнуть от прямого ответа. И вот теперь я решилась рассказать ему кое-что о себе. Не совсем правду, но…

— Унчитос, может быть, так и считают, учитель, но я-то не унчитос.

Для старика это стало откровением. Он отвлекся от своих длинных свитков и пристально взглянул на меня.

— Кто же ты?

— Я бигару, — сказала я и посчитала обязательным тут же добавить:-Но я не собираюсь бунтовать. Мне у вас нравится, я всем доволен.

Старик выглядел озадаченным и крайне заинтересованным. Он даже вылез из-за стола и подошел поближе к широкому подоконнику, который всегда служил мне сиденьем. Признаться, я частенько вместо того, чтоб внимательно слушать занудные поучения Квинтуса, посматривала на волю, разглядывая прохожих. Он встал передо мной и, прищурив левый глаз, хитро спросил:

— Можешь сказать что-нибудь на языке бигару?

Я задумалась. Говорить на этом языке я, конечно же, не умела, но Аржак заявлял не раз, что мой родной язык очень похож на бигаруйский. Тогда я продекламировала первое, что пришло мне на ум:

И скучно, и грустно, и некому руку подать

В минуты душевной невзгоды.

Желанья. Что толку напрасно и вечно желать,

Ведь годы проходят, все лучшие годы…

Квинтус во время этой декламации вытянулся в лице, а глаза его словно затуманились.

— Лермонтов, — вдруг произнес он мечтательно на чистейшем русском, после того как я закончила читать стихотворение.

Теперь настала моя очередь непередаваемо удивиться.

— Квинтус?!!

— Так ты посвященная? — снова спросил он по-русски, но словно и не меня, так был погружен в свои собственные мысли.

— Посвященная в чего? — не поняла я.

— Посвященные, так еще называют бигару, говорят на том же языке, что и мы с тобой.

— Они говорят по-русски?!!

— Ну, почти. Язык, конечно, не мог не измениться за столько веков. И я бы мог стать одним из них. Ведь я тоже все помню.

— Помнишь?!! — вскричала я. — Ты помнишь, как сеятели доставили тебя сюда?!!

Лицо Квинтуса стало печальным, он погрузился в воспоминания.

— Да. Мне было шестнадцать лет. Я жил в СССР, учился в школе. Помню, как раз Советский Союз запустил искусственный спутник. Мой отец еще раньше погиб на фронте, мать умерла в Ленинграде. Я эвакуировался один из голодного города. Сеятели забрали меня из приюта, в котором я жил тогда. Мне многое пришлось пережить, но они так и не догадались о том, что я ничего не забыл. Здесь я стал учеником астролога. И ты первый, кто узнал об этом.

От удивления и радости я не могла произнести больше ни слова. Из моего горла вырывались лишь какие-то всхлипы. Наконец-то, мне удалось найти землянина, земляка! И как замечательно, как невероятно, что им оказался именно Квинтус!

— Расскажи, расскажи мне все, учитель! — выдохнула я.

— Что рассказывать? — грустно спросил астролог.

— Ну, что вообще все это? Что за сеятели? Кто они такие, ты знаешь?

— В свое время мне удалось выведать у них многое, перед тем как они ввели мне сыворотку. Я был любопытен, а они ничего не скрывали, думая, что я все забуду.

— И ты им поверил сразу?

— Ну, конечно! Все наши помыслы были тогда о далеких мирах и космических путешествиях. Никто из тогдашних мальчишек не сомневался, что существует где-то другая жизнь и другие люди. Поэтому, когда два человека в странной одежде сказали мне, что мне предстоит путешествие на другую планету, я поверил им и согласился с радостью. На Земле меня ничего больше не держало.

— Кто же они такие?

— Потомки первых людей. Земля — не первая и не последняя планета-дублер. А тот мир, в котором впервые зародилась человеческая раса, уже давно не существует. Когда-то очень давно их планета оказалась на грани катастрофы, людей нужно было расселять по соседним мирам. С тех пор в этом и состоит их миссия. Когда население где-нибудь достигает критического количества или, наоборот, вот-вот погибнет, начинается переброс его на другие планеты. Человек обретает новую память и новую жизнь, но что-то остается в подсознании, во снах, в фантазиях. Поэтому сегодняшняя жизнь на Эмброне так похожа на историю земного Древнего Рима. А где-то в других мирах, возможно, царствует первобытный строй или глухое средневековье, инквизиция, в следующих — люди ушли далеко вперед и вот-вот сами станут посещать другие планеты. Все зависит от того времени, из которого извлекают людей.

Для того чтоб переварить все, что я услышала, мне понадобился почти час. Я довольно долго молчала, размышляя; молчал и Квинтус, думая о чем-то своем. Новый мир уже стал для меня реальностью, реальностью были и сеятели, равняющие себя с Богом. А может быть, Бог и снарядил их на эту стезю? Как же слаб человек, как жалок, как несвободен… Человечество странствует по безбрежным далям вселенной, само о том не подозревая, и только некие потомки первых людей управляют этим. И все-таки существуют те, кто, борясь со стихией, пытается плыть против течения. Они всегда существовали, во все времена и во всех мирах…

— Ты говорил еще о каких-то посвященных? — напомнила я.

— Северные люди, бигару, посвященные, их по-разному называют.

— Во что же они посвящены и кем?

— Кем? Наверное, только своей памятью, как мы с тобой, и памятью своего рода. Они тоже знают, кто мы и откуда.

— Их здесь считают бунтарями и смутьянами, а остров Самарьяр обителью безвластия. Это потому что они знают тайну Эмброна?

— Они не только знают, но и постоянно контактируют с сеятелями, который уже смирились с ними. А свободолюбие — это, пожалуй, просто главная этническая черта бигару. Они не ставят, на сколько я знаю, себе задач рассказать всем людям правду об их появлении на этом свете. Не трудно понять, что им мало кто поверит. Но они и не терпят любой несвободы.

— Почему же ты не один из них?

— Не так-то просто быть посвященным. Не так-то просто добраться по водам Холодного океана до острова Самарьяр. В молодости, когда я только услышал о посвященных, я мечтал попасть туда. Мне казалось, что там только я и обрету свой настоящий дом. Но с течением лет я начал понимать, что моя жизнь уже сложилась и по-другому ее не переиграть.

— Что ты знаешь об этом острове? Знаешь, как туда добраться?

— Я знаю не так уж и много, это запретная тема. Цезарийские путешественники не рискуют изучать путь к этому острову, потому что не хотят навлекать на себя гнев властей.

— Но что-то же известно о нем?

— Он очень большой, я полагаю даже, что это не остров, а целый материк. Судя по широтам, там зимой выпадает снег, и лето не слишком ласково. Там много хвойных лесов, в которых обитают пушные звери. В том числе и твои сородичи — скубилары.

Как приятно было снова разговаривать на родном языке и не напрягать изо всех сил слух и мозг, чтоб понять, что от тебя хотят окружающие. Как повезло мне, что я встретила Квинтуса и обрела, наконец, свою пристань в этом чужом мире. Очень давно мне уже не было так радостно на душе. И Эмброн вдруг стал мне ближе и роднее. Я даже вспомнила свою детскую мечту о полете на дельтаплане, и вдруг поведала о ней Квинтусу.

— А что, — сказал он, — может быть, как-нибудь и полетаем.

После этого я решила, что сейчас самое время открыть мою страшную тайну. Я собралась с духом и откашлялась. Признаться, я уже стала отвыкать говорить на родном языке.

— Квинтус, мне нужно тебе еще кое-что сказать.

— Что? — спросил он рассеянно, так как все еще витал где-то.

— Я… в общем… я не совсем парень.

Глаза астролога в миг очнулись и засмеялись.

— Да знаю я! — махнул он рукой. — Думаешь, я сразу не понял, что ты вовсе не мальчишка? Не такой уж я слепой старый дурень.

— Почему же ты сразу не сказал? Почему заставил меня притворяться? — изумилась я снова. Это был воистину вечер открытий.

— Я думал, ты сама этого хочешь.

— По-вашему, я трансвистит?!!

— Кто, кто?

— Ай! Я и забыла, что в ваше время такого явления еще не было. Ну, это тот, кто любит рядиться в одежду противоположного пола. Сразу говорю, я не из таких! Не по своей воле я сделалась мальчишкой.

— Лучше тебе им и оставаться. Так ты будешь меньше привлекать недвусмысленный интерес свободных мужчин.

Я хотела было подробней расспросить своего хозяина по поводу его последнего утверждения, но он решил резко сменить тему:

— Ты помнишь еще что-нибудь из поэзии?