Сердце-океан - Наталия Белкина

Из лагеря все еще доносился галдеж. Работорговец купил почти всех унчитос и теперь пристраивал их в свой караван. Вот-вот освободившиеся охотники вернутся к своим палаткам и обнаружат мою пропажу. Я занервничала, дождь никак не начинался. Необходимо было рисковать. Я поднялась с земли, решив все же выйти из кустов. Впереди я уже видела плотные полосы ливня. Мне нужно было отважиться пойти им на встречу.

Позади вдруг снова послышался шорох. Я резко обернулась и тут же оказалась лицом к лицу с Эктором. Отпрянув в то же мгновенье назад, я выхватила украденный мной в палатке клинок и выставила его перед собой.

— Только подойди! — предупредила я охотника.

— Осторожно, не порежься, — иронично заметил он.

Он не боялся меня, зато я была напряжена до предела и нервно реагировала на малейшее его движение. Мне не хотелось думать, что придется воткнуть в него меч, если он попробует приблизиться ко мне. Не так-то легко убивать. Но я понимала, что сделать это все же придется. Другого выхода просто не было. Убежать я уже не смогла бы, и просто так он меня не отпустит.

— Отстань от меня, если хочешь жить, — пригрозила я ему.

Это его только насмешило.

— У меня другое предложение, — услышала я в ответ. — Ты добровольно возвращаешься в лагерь, и раборорговец Мариус увезит тебя на рынок. Тебя уже продали оптом с другими девчонками. Поскольку он уже вот-вот отъедет, наказать тебя здесь не успеют.

— Ни на какой рынок я не поеду! Я предпочитаю свободу!

— Ты все еще надеешься сбежать? — удивился Эктор. — Думаешь, что сможешь остановить меня этим?

При этом он указал глазами на клинок и сделал одно только молниеносное движение, и мой меч оказался в его руке. Я остолбенела, испугавшись и поразившись одновременно. В следующую секунду на нас обрушился ливень, а я бросилась со всех ног, не понятно на что надеясь. Через несколько мгновений я почувствовала, как тяжелое тело Эктора с разбегу налетело на меня. Я упала в мокрую траву и оказалась придавленной к земле. Он тут же стянул мне руки за спиной и, наклонившись к моему уху, прошипел:

— Думаешь, обхитрила меня? Я с самого начала с тебя глаз не спускал. Я уже имел дело с бигару и знаю, что вы плуты и способны выкидывать разные фокусы. С замком это у тебя славно вышло, я все видел.

— Почему же ты сразу не остановил меня? — едва слышно спросила я, так как грудь моя была вдавлена в землю.

— Решил позабавиться и посмотреть, как ты поведешь себя дальше. А теперь поднимайся, мы едем в Маркузу.

— Кто это мы? — спросила я, вставая.

— Я нанялся надсмотрщиком к Мариусу.

— К этому работорговцу?

— Да.

— А я-то надеялась, что избавлюсь от тебя.

В ответ прозвучал громоподобный хохот…

Ливень лил, не переставая, до самого вечера. Я шла в одной связке с Пеей и другими девушками. Нас вели словно скот на веревке, прицепленными друг у кружке. Здесь не было дорог, одна сплошная трава и колючки. Мы шли в Маркузу, на рынок, где работорговец собирался продавать нас втрое дороже и каждого отдельно. Но до этого города было более двух дней пути. Всю дорогу я ловила на себе внимательный взгляд Эктора, ехавшего верхом рядом с Мариусом Плавием, работорговцем, что купил всех нас.

Дорога была нелегкой даже для наших охранников и самого Мариуса, хотя они ехали верхом. Что уж говорить про нас. Порой мне казалось, что я сплю на ходу. От усталости в голове расплывался туман, и ноги шли будто отдельно от тела, сами по себе. Но я не роптала, я должна быть выносливой и гордой, как настоящая бигару. А впрочем, кто такие эти бигару; знают ли они, что такое детдомовская закалка…

Во время коротких привалов нас кормили гадкой холодной кашей вперемешку с дождевой водой, и я не раз вспоминала о вольной жизни в Сате-эр, где было вдоволь разной сытной пищи. Сбежать мне было уже не суждено, так как Эктор предупредил всех охранников, что именно за мной нужно следить постоянно и внимательно, так как я бигару. Оставалось надеяться лишь на то, что мне удастся смыться из дома моего будущего хозяина.

К вечеру второго дня изнурительного пути, когда от обилия влаги я едва ли ощущала себя сухопутным существом, вдалеке показались каменные ворота Маркузы. Мы дошли, наконец-то. Я обрадовалась вместе со всеми, так как это обещало положить конец скитаниям под проливным дождем и долгожданный отдых. Городок этот располагался неподалеку от Рима и был известен большим невольничьим рынком. Дождь к вечеру прекратился, и даже ненадолго показался затухающий Антэ. Когда же караван подошел к воротам, на небе уже взошли две эмбронские луны.

Всех девушек и женщин поместили отдельно во дворе, примыкающем к рынку, предоставив нам самим располагаться, как сумеем. Утром должна была начаться распродажа. Мы с Пеей и бабушкой Рипшей нашли себе приют у обвалившийся стены, и, если бы солома, что валялась там, не была сырой, его вполне можно было назвать уютным.

Арагун сиял в полную силу и был ослепителен и огромен. Я не могла отвести от него глаз.

— Скучаешь по родине? — спросила меня Пея, которая всерьез верила, что Арагун был моим отечеством.

Скучала ли я по моей настоящей родине? Я и сама не знала. На Земле у меня не оставалось ничего и никого. Разве что Куч… Знал бы он, куда меня занесло и во что я превратилась. Как была я сиротой бесприютной и бесправной, так ею и осталась. Только здесь дела мои обстояли намного хуже. Тогда я действительно осознала, какую большую услугу оказал бы мне Боскус, если бы дал мне другую жизнь. Но на кого пенять теперь, кроме самой себя? Завтра я стану дэшу, и вскоре на моей лопатке появится татуировка в виде латинской буквы «D».

Я задремала, но вдруг очнулась от громкого воя, похожего на волчий, но более густого и мощного. К нему присоединился другой, пониже тоном. Потом еще один такой же. В этом вое было что-то злое и печальное одновременно, наводившее и ужас, и тоску, вызывавшее и жалость и страх.

— Что это? — спросила я у Рипши, которая слушала эти звуки, ни чуть не удивляясь.

— Гомусы.

— Это звери?

— Да, и очень кровожадные. Их выпускают на ночь бродить вокруг невольничьих рынков или поместий, где много рабов, что б никто не смог сбежать.

— Как странно они воют. Словно… по-человечески, — сказала Пея, поежившись.

— Я сталкивалась с ними не однажды, когда была моложе, — стала рассказывать бабушка Рипша, подсев к нам с Пеей поближе. — Тогда мне казалось, что страшнее чудовищ нет на всем белом свете. Они огромного роста, ходят часто на задних лапах, все в бурой шерсти. Клыки огромные и торчат наружу. Лица у них плоские точно у людей, а глаза страшные. Я сама видела, как они растерзали на куски раба, который попытался сбежать. Хозяин пытался было их остановить, да они и не слушали. Они порой и хозяев своих не очень-то боятся.

— Они разумны? — спросила я.

— Ну что ты! Это глупые и свирепые существа. Здесь они почти приручены, но говорят, где-то на севере, за горами Онукана они живут на свободе. Говорили, что на каких-то островах…

— Уж не на тех ли, где живут мои соплеменники бигару? — спросила я с невольной иронией.

— Не знаю… Как тоскливо они воют…

Мы услышали, как из-за забора стали доносится ругательства. Кто-то кричал на гомусов, заставляя их притихнуть. Потом послышались гулкие удары кнута по мостовой.

— Сегодня Арагун полный, вот они и воют, — сказала Пея, устраиваясь для сна.

Утро наше наступило очень рано. Девушек разбудили, когда не все звезды еще погасли. Все ворчали и зевали, но поднимались со своих мест. Нас повели к бассейну, что был расположен на другой стороне двора, дали нам мыло и велели как следует отмыться.

— А ты куда?! — грубо схватив меня за руку, спросил охранник. В темноте меня снова приняли за мальчишку. Но, присмотревшись ко мне как следует, он усмехнулся и, сунув мне в руку маленький кусок шершавого и пахнущего маслом мыла, толкнул к бассейну.

Вода была очень холодной, ведь Антэ уже давно не было видно, и дождевая вода не успевала согреваться. Девушки стояли на каменном краю бассейна, не решаясь войти в воду. Нас начали подгонять вялыми криками невыспавшиеся и злые охранники. Я решилась и, скинув свои диковенные штаны, осторожно ступила на выложенное плоским камнем дно бассейна. Я всегда считала, что глупо упрямиться, когда рано или поздно придется что-то сделать. Раньше я почти всегда была первой, когда нужно было на что-то решиться, зато никогда не торопилась на раздачу слонов. Таков уж был мой обычай. Вот и теперь я первой вступила в холодную воду и, погрузившись по пояс, спустила с плеч свою истерзанную рубашку. Охранники ведь не рассчитывали на то, что мы будем мыться в одежде, и нам нечего было их стесняться. За мной шагнула сначала Пея, потом постепенно и все остальные.

Выбираться из воды было гораздо сложнее. Воздух был холодным и сырым. Дрожа и покрываясь мурашками, я вышла первой и оделась в одно мгновенье. Мы долго потом не могли согреться, а Антэ все никак не появлялся.