Домой? Да никогда! - Радомира Берсень

не удержался и навалился на меня всем весом, я качнулась и уперлась поясницей в алтарь. Отлично, вот это очень кстати! Я быстро скинула с себя одежду и ловко взобралась на алтарь. Затем принялась ласкать и целовать свежевенчанного короля везде, куда только могла дотянуться. Какое счастье, что он все еще без рубашки. Вся вот эта красота, весь этот будто отлитый из металла мужчина сейчас был моим!

— Послушай …, — начал он неуверенно, но я уже потянула его на себя, опускаясь все ниже, укладываясь на холодную поверхность, — эй, это же алтарь! Так нельзя! Это …

Но закончить он не смог, потому что уже всем телом навалился на меня, обжигая мое лицо, губы, шею, грудь своим дыханием. Я устроилась поудобнее, развела колени и шепнула:

— Войди в меня, мой король!

И он вошел.

ГЛАВА 20.

Это было невыразимо сладостно. Мне казалось, что нет подо мной холодного твердого алтаря, а мы оба где-то парим и сам воздух, касаясь наших тел, только усиливает наслаждение. В какой-то момент изнутри меня поднялась невыносимо жгучая, на пике, на пределе с болью, волна удовольствия, я закричала, не слыша себя, и над нами распахнулись огромные белоснежные крылья. Я чувствовала как мое тело дрожит, пульсирует остатками необыкновенного наслаждения и куда-то уплывает. Кинжал вскрикнул и застонал, дернувшись в последний раз. Крылья сомкнулись над нами куполом. Затем он устало вздохнул, опустил лицо мне на грудь и неожиданно замер.

— Эй! — Я потеребила его. — Ты в порядке?

До чего он холодный! Странно. Только не говорите, что я умудрилась залюбить короля до смерти! Это было бы дико несправедливо по отношению к нему. Однако услышав злой, ядовитый шепот где-то совсем рядом, я поняла что именно произошло.

— Морайя! Ты нарушила наш приказ! — Прошелестели злобные колкие слова. — Ты не должна была отдаваться королю, твоим мужчиной должен был стать сам Маргаа́т! Ты должна была зачать от Верховного Темного Бога!

Я вдруг остро почувствовала, что если бы не крылья, эта мерзкая тень растерзала бы меня. Кинжал защищал меня! И это несмотря на то, что он сейчас был неподвижен, будто неживой.

— Дай мне достать тебя, проклятая девчонка! — Бесился где-то рядом темный. — Дай мне испить твоей крови, сожрать твою душу!

— Да пошел ты, — вежливо ответила я ему, — катись давай, тебя тут никто не любит. И в храм этот ваш мы не пойдем. Давайте уже дальше как-нибудь сами.

— Еще как пойдете! — Неистово шипел темный. Я услышала как с глухим бряканьем покатился по полу кубок. — Ты поименованная нами, наша жрица, ты не устоишь перед зовом и придешь. И тогда мы заберем оба ваших тела — твое и короля!

Я вздрогнула.

— Мы пожрем ваши души и займем ваши тела, мы будем править миром вместо вас! И ты придешь! Придешь! Но не думай, что теперь ты все еще обладаешь нашей силой — я лишаю тебя ее! Отныне ты не жрица, а жертва! И ты придешь, потому что не сможешь устоять перед нами. Иди сюда, жертва!

Он не может добраться до меня, догадалась я. Эти крылья — какая-то магия. Или сам Кинжал не человек. Что, в общем-то, одно другому не мешает.

— Вали давай отсюда! — Велела я темному. — А то вот я сейчас как разбужу короля и тебе не поздоровится.

Темный захохотал — неистово и неприятно. Тут я почувствовала, что тело Кинжала будто наливается льдом, я моментально замерзла.

— Я мог бы убить вас обоих! — Прошипел темный. — Но, к сожалению, мне для этого нужно больше сил. Сегодня на закате вы вступите в Северный храм, самый темный храм в этом мире, и ваши жалкие никчемные жизни прекратятся. Я буду поедать твою душу медленно, Морайя, чтобы ты ощущала эту боль бесконечно долго. А Маргаат в это время будет пожирать душу твоего возлюбленного. Вы будете видеть это и страдать еще больше!

— От всей пока еще не съеденной души желаю подавиться! — Язвительно пожелала я ему. Что-то глухо грохнуло о пол, зазвякало, темный зашипел еще громче, затем затих. Я почувствовала, как Кинжал в моих объятиях теплеет. Потом он вздохнул и поднял голову.

— Что случилось? — Спросил он. — Я заснул? Извини если так. Наверное, устал.

— Все хорошо, милый, — я нежно улыбнулась ему. Кинжал сложил крылья и они словно растаяли в его спине. — Знаешь, нам все-таки нужно поговорить.

Он встал и огляделся — трон был перевернут, корона валялась на полу. Кинжал нахмурился.

— Это еще что такое? Что здесь произошло? — Повернулся он в мою сторону. Ну вот, начинается. Я коротко вздохнула и попыталась надеть платье, но оно уже буквально расползалось в моих руках. — Да брось ты его, сейчас другое найдем. Скажи мне что тут произошло, — настаивал Кинжал.

— Что-что, — уныло ответила я, — темный приходил опять. Был очень недоволен, как ты видишь.

Кинжал внимательно оглядел перевернутый трон, затем поставил его на место и осторожно положил на его сиденье корону.

— Я не понимаю, — медленно сказал он, — не понимаю, как это может быть. Ведь Светлые Боги победили их, развоплотили и отправили в мир теней. Разве тень способна на такое?

Видимо, да. Откуда я знаю?

— Погоди-ка, — спохватился Кинжал, — кем они там тебя назвали? У тех развалин с ритуальными колодцами? Надеюсь, не жрицей?

Я сползла с алтаря на пол и съежилась, обняв себя за плечи.

— Мари! — Он уже навис надо мною. — Ты же не жрица, верно? Или …? Жрецы связывают мир бесплотных богов с миром материальных существ, это все знают. Даже один-единственный человек, назначенный жрецом, то есть плотью бога в этом мире, способен придавать им здесь силы. Скажи мне!

Я подняла на него глаза. Надеюсь, смогу не заплакать.

— Именно она самая. Жрица. Они дали мне не просто имя там, у колодцев. Погоди! Дай договорить! И еще — в том храме, куда ты собираешься пойти, нет никаких богатств. Я должна была привести тебя туда и …

Договорить я не смогла, но он и сам догадался:

— Принести меня в жертву, — тихо закончил Кинжал и уселся на пол напротив меня, — и почему же ты мне раньше не сказала?

— Не знаю, — буркнула я, отвернувшись, не хочу, чтобы он видел насколько я расстроена, — просто не могла. Боялась тебя.

— Поэтому ты не хотела отдавать мне карту?

Я кивнула. Он схватил меня за руку, сжал ее и задумался. Наверняка сейчас убьет меня — казнит или просто по стене размажет. И никто меня не защитит, кроме нас тут никого нет. Я украдкой смахнула влагу, мутившую