Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) - Октавиан Стампас

Гильдерика фон Шварцмоора и Клотара фон Кюц-Фортуну похоронили на кладбище монастыря Михаила Архангела.

Архиепископ Гартвиг, производивший обряд отпевания и захоронения, наложил на нас с Люксембургом епитимью и усадил переписывать Евангелия. Вскоре выяснилось, что покуда я успеваю переписать страницу, Люксембург еле-еле заканчивает четвертую строку, и его отпустили вместо этого работать в саду до того дня, покуда я не перепишу все четыре текста. Мне вспомнилась фраза Аттилы: "Беда с теми, кто умеет читать и писать", я бы и сам охотнее поработал в саду с румяными девушками, на свежем воздухе, среди плодов нового урожая, щебета птиц и шелеста листвы. Но не мог же я теперь, переписав половину Матфея, начать изображать из себя человека, плохо владеющего грамотой и умением писать. Я мысленно пристыдил себя и принялся за дело с пущей прилежностью, стараясь как можно красивее выписывать буквы и тем самым выразить свою безграничную любовь к Христу.

Наложенная на меня епитимья давала мне зыбкую надежду хоть как-нибудь увидеть мою возлюбленную, ведь я занимался переписыванием в монастыре Михаила Архангела. Мне вскоре удалось выяснить, в какой именно келье ее содержат, и какое же счастье было снова увидеть ее лицо в крошечном окне, когда я постучал туда, она подошла и весело улыбнулась. Она улыбалась, и слезы текли из ее глаз по щекам. Так и виделись мы в течение нескольких дней потом - в промежутках между моим переписыванием, когда у меня начинали болеть суставы и я выходил прогуляться.

Увы, на третий день произошло еще одно печальное событие. Погиб Зигфрид Оверат. Его нашли с перерезанным горлом возле той самой пещеры, где погиб Гильдерик, и как он ни стремился избавиться от Шварцмоора, его похоронили на том же кладбище в соседней могиле.

Я ожидал, что на этом закончатся беды, гнев Генриха смягчится, он проведет тщательное расследование и простит императрицу, признав ее невиновной. Я еще не знал, какие новые потрясения ждут меня в самом ближайшем будущем.

Прошла неделя, я уже заканчивал Евангелие от Марка, очень хорошо помню, что писал стих "Распявшие Его делили одежды Его, бросая жребий, кому что взять", когда монах Германн вошел в мою келью со словами:

- Прекращайте, сударь, император требует вас к себе.

В замке, в Большой гостиной зале пфальца за длинным столом собралось все рыцарство. Во главе стола сидели Генрих, по правую руку от него епископ Рупрехт, по левую - Конрад. Когда я вошел, меня усадили на другом конце, подали чашу с вином и блюдо с жареной ягнятиной. Все слушали императора, он говорил о своем великом предназначении в мире и о счастливой, но тяжелой судьбе Божьего избранника, о том, сколько злобы, коварства и предательства подстерегает его на жизненном пути. Я поискал глазами Гартвига, его не было, и мне сообщили, что сегодня утром он уехал в Магдебург.

- И вот, когда Божий мир почти полностью воссиял в пределах империи,говорил Генрих,- врагам удалось пробраться в святая святых, в мою семью. Как некогда демоны-инкубы одолели мою несчастную сестру и совратили ее под видом меня и моих приближенных, так теперь они же осквернили душу и тело императрицы Адельгейды, еще не успевшей даже родить дитя, зачатое мною на священном ложе. Ангел во плоти, коим я почитал свою молодую супругу, поддался дьявольскому искушению и пал столь же низко, как древние библейские ангелы. Введите сюда Адельгейду, и пусть все увидят, как исказился ее ангельский облик.

За столом прокатился ропот. В зал в сопровождении рыцарей Лоцвайба и Левенгрубе покорной походкой вошла императрица. Лицо ее было измучено и бледно, но вряд ли кто-нибудь из собравшихся посмел бы признать откровенно, что облик ее исказился подобно облику падших ангелов. Глаза ее светились дивным блеском душевной муки, невинный вопрос стоял во взгляде, открыто обращенном ко всем собравшимся: "Ведь я же настоящая ваша государыня. За что же вы меня мучаете?" Сердце мое сжалось от любви и сострадания к Евпраксии, и я невольно поднялся на ноги.

- Вы что-то хотите сказать, Зегенгейм? - спросил меня император.

- Да, государь,- ответил я.- Я хочу сказать вам, что жена ваша невиновна.

- Сядьте,- махнул он мне рукой, чуть поморщившись.- Хотя, нет. Коль уж вы взялись защищать ее, возьмите письмо, написанное ею в Сен-Реми Гильдерику фон Шварцмоору, и прочтите его громко вслух.

За столом поднялся еще больший ропот. Мне принесли письмо. Молча я стал читать его и сразу почему-то понял, что эти бесстыдные строки написаны не Евпраксией.

- Что же вы не читаете, Зегенгейм? - грозно спросил меня император.Может быть, у вас пересохло горло, перехватило дыхание? Так выпейте вина и читайте.

- Я не стану читать эту фальшивку,- твердо объявил я.- Это письмо написано каким-то врагом. Вы правильно сказали, государь, что их у вас много. Рука, чертившая эти строки, принадлежит одному из тех, кто жаждет вашего унижения и гибели империи. Императрицу оклеветали. Неужто вы не понимаете?

- Возьмите у него письмо и передайте епископу, пусть он прочтет,приказал Генрих. Но прежде, чем у меня выхватили мерзкий клочок пергамента, я успел разодрать его надвое. Шум в зале поднялся невообразимый.

- Зегенгейм прав! Адельгейда невинна! Она не писала писем Гильдерику! кричали мои друзья.

- Это еще надо доказать! Пусть прочтет епископ! Как вы смеете перечить императору! - кричали другие голоса.

Рупрехт знаками заставил всех успокоиться и начал читать письмо, соединяя две его разорванные половины. Голоса негодования то и дело поднимались за столом. Одни возмущались императрицей, другие - истинным автором письма, чье имя покуда оставалось тайной. Когда письмо было прочитано, Генрих сказал:

- Теперь все смогли услышать это возмутительное послание. Сличение почерков показало, что его писала Адельгейда. Некоторые несовпадения лишь доказывают, что во время написания она сильно волновалась. Еще бы! Ведь она могла догадываться, что будет, попади письмо в чужие руки. Затем, узнав каким-то образом, что ее разоблачили, Адельгейда подстроила все так, чтобы по возможности себя обелить. Она послала одного из своих рыцарей, Адальберта Ленца, в условленное место свидания, нарядив его в свое платье. Произошла стычка, во время которой погибли Гильдерик фон Шварцмоор и Клотар фон Кюц-Фортуна, преданные мне люди. Я не виню их убийц, Людвига фон Зегенгейма и Эриха Люксембургского, их самих ввели в заблуждение. Остается загадкой смерть оруженосца Гильдерика, Зигфрида Оверата. Я полагаю, что он и был тем самым предателем, который оповестил Адельгейду, что она разоблачена. Впоследствии он поплатился за это жизнью. Вот, сколько жертв приносит миру женская неверность. Так какого же наказания заслуживает эта преступная женщина? Вассалы мои, коим я доверяю больше, чем самому себе, дайте совет своему императору.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});