Бразилья - Йен Макдональд

– Я говорю, что на фрилансе. Это не ложь. Мне не нравится лгать родным.

Эдсон понимает, что свидание – это проверка. Богоматерь Мусора царствует над пейзажем суеверий и городских легенд. Слухи о ночных видениях, странные соприкосновения этого города с каким-то другим, иллюзорные пейзажи, ангелы, небесные пришельцы, НЛО, духи, ориша. По слухам, некоторые люди тут обретали странный дар: способность предвидеть будущее, талант распознавать правду, возможность влиять на погоду. Кто-то исчезал с концами, уходил и не возвращался домой, хотя родные мельком видели пропавших среди мусорных башен, близко и в то же время далеко, словно те попали в зеркальный лабиринт, откуда нет выхода. Говорили, что Богоматерь Мусора меняет тебя. Ты видишь дальше, видишь вещи такими, какие они есть на самом деле.

Эдсон не простит себе, если даст Тодуз-ус-Сантус напугать себя. Но определенно это место, где нужно двигаться с уверенностью и изяществом, поэтому он оделся в духе жейту: в белый костюм и рубашку с оборками на груди. Костюм Фии для шопинга состоит из облегающих сапожек, золотистых шортиков с кармашками на пуговицах, искрящегося пальто с фалдами ниже колен и сумочки от Хаббаджабба.

– Эй!

Эдсон едва не ломает ей руку, рывком заставляя девушку остановиться. Она поворачивается, широко открыв мультяшные глаза, и уже готова обрушить на Эдсона весь свой гнев, когда видит, как мусоровоз качается и останавливается, сигналя всеми пятнадцатью клаксонами. Водитель крестится. За ним копятся другие грузовики, мусорная пробка. Есть только одна прямая дорогая в сердце Тодуз-ус-Сантус, и она принадлежит муниципальным мусоровозам, которые работают в пыли и биодизельной вони. Многочисленные колеса оставляют глубокие борозды в красной глине, под дождем она превращается в грязь, и грузовики плывут по ней, как динозавры, погрузившись по ось. Они движутся к единственному законченному въезду на недостроенную развязку, а оттуда поднимаются еще выше, как детские модельки машин, по извилистым дорогам, пока не добираются до края, разворачиваются, сверкая огнями и сигналя, и опорожняют там свое нутро в растущую гору Тодуз-ус-Сантус.

– Я спас тебе жизнь, – сообщает Эдсон.

Фиа не отводит взгляд три секунды. Это сигнал к поцелую. Но Эдсон мешкает. Момент потерян. Она отпускает его руку и идет на второй круг. Это район магазинов, подделок, нелегальных фарм. У вашего ребенка туберкулез, грипп, малярия? ВИЧ? Вот вам пилюлька по ценам ниже, чем у корпораций. Вы не можете выкорчевать себя из кровати по утрам, ваш муж сидит и день-деньской смотрит телесериалы, дети не ходят в школу? У нас есть кое-что и от этого. У вас давно не было эрекции? Господи, какая жалость. Вот, держите. Будете ведрами кончать! Вам нравится этот трек, этот фильм, эта серия «Мира где-то там», но вам не по карману прокат, и вы не желаете расставаться с ними по истечении месяца? Мы стырим, вы сохраните. Развлечения для жизни, а не на прокат. Хотите смотреть футбольный вебканал, но вам это не по карману? У нас есть чип на все случаи жизни. У вас долги, любовницы, преступления, за вами охотятся страховщики, полиция, священники, адвокаты, любовницы, жены? Вот вам глаза, вот вам отпечатки пальцев, имена и лица, алиби, двойники, фантомы, люди, которых никогда не существовало. Мы можем отмыть вас так, что вы будете чище Иисуса. И среди всего этого разнообразия розовая дверца, покрашенная из баллончика, через которую по шаткой лестнице можно подняться в офис на втором этаже, где на самоклеящемся крючке болтается вывеска «Магазин “Атом”. Открыто».

Не всегда дело ограничивается сексом и спандексом. Сегодня мистер Персик готовит Эдсону мукеку[146]: «Тебе надо подкрепиться, Сестинью, ты не заботишься о себе. Чахнешь, как влюбленный идиот». Костюм супергероя висит в шкафу. Мистер Персик одет в ужасные шорты и пляжную рубашку. Эдсон в помятом белом костюме, говорит:

– Так и не могу поверить, что вы с ней знакомы по университету.

Лук с шипением соскальзывает на сковородку. Это старый семейный рецепт, блюдо, которое готовили рабы еще со времен кофейных плантаций. Капитаны и рабовладельцы Алваранга растаяли и исчезли, оставив только имя. Эдсон фантазировал, что мистер Персик усыновит его и сделает наследником своей фазенды.

– Почему ты так удивляешься? Это огромная мультивселенная и маленький мир, даже еще меньше, если брать квантовые компьютеры. Я был научным консультантом, когда она писала докторскую по вычислительной и информационной физике. Тезис заключался в том, что весь человеческий разум в целом – это мультиверсный квантовый компьютер, а значит, – основной элемент реальности, связанный через вселенные с помощью квантовой запутанности. Мне всегда нравились наши консультации, она была одной из лучших моих студенток. Пугающе умна. Мы жарко спорили – у нее дурной нрав. Но спорщица она великолепная. Ты уже в курсе? Ее теория заключалась в том, что мультивселенная – это огромный квантовый компьютер параллельного действия, а значит, по сути напоминает разум. Я спорил, что это в лучшем случае метафизика, а в худшем – религия: как ни посмотри, ты в итоге приходишь к антропному принципу, а это синоним солипсизма. В нас нет ничего особенного. При наличии достаточного количества вселенных, такие, как мы, просто обязаны были появиться, причем неоднократно.

Богатый аромат чеснока, а потом терпкий запах перца.

– Не удивлен, что она работает с квантумейрос, научное сообщество, да и наука в целом не давали ей такого выброса адреналина, но не могу сказать, что я в восторге.

Теперь лангуст, свежий, с фермы на холме под ветряками. Электростанции с турбинами и золотыми полями рапса спускаются к фазенде сверху, а снизу, улица за улицей, наползает новая застройка, а мистер Персик тем временем отдает свое наследство Эдсону: то лампу, то картину, то вазу. Словно хочет, чтобы Алваранги исчезли, хочет полностью испариться. Он вываливает то, что получилось, из сковородки прямо на тарелку, добавляет немного порубленного кориандра. Зеленое на желтом: патриотическое блюдо.

– Но меня беспокоит вопрос: ты ее уже трахнул?

– Мы вроде как договорились, что можем встречаться с кем захотим, и это неважно.

Эдсон понимает, что у мистера Персика широкий круг знакомств, как среди гетеро-, так и среди гомосексуалов, но он никогда никого из них не нарядил бы в лайкру.

– Неважно, пока речь не идет о ком-то из моих бывших студентов.

Эдсону неприятно знать об отношениях мистера Персика и Фии еще с того раза, когда они переодевались в Капитана Великолепие и Мальчика-Загадку. Они уже бывали Капитаном Правдолюбом и Мальчиком-Домино, Банджаменом и Пони, Лордом Лайкра и Спандекс-Малышом, но у Эдсона все равно такое ощущение, словно он делится ей с мистером Персиком.

– Может, она и суперумница. Но готов поклясться, ты не в курсе, что она смотрит «Мир где-то там». Горячая поклонница. Скачала все серии. Мы могли пить пиво, есть или даже сидеть в клубе, и, если ей не нравилась музыка, я замечал, что она смотрит его на айшэдах, – замечает Эдсон. Она всегда была такая.

Эдсон резко отодвигает тарелку:

– Я не голоден.

– Голоден. Ты всегда голоден. Мама тебя что, не кормит?

– Мама меня любит. И не стоит говорить о моей матери в таком тоне.

Они ссорятся из-за женщины. Эдсон поверить в это не мог. Они позволяют какой-то девице вклиниться между ними. А мистер Персик учил Эдсона не только посткоитальной физике, но и много чему другому: как бриться, как покупать и пить вино, как смешивать коктейли, как стильно и модно одеваться, как завязать галстук десятью разными способами, как вести себя и как говорить с людьми, чтобы они оценили тебя по достоинству, запомнили и позвонили, чего ждут и что любят женщины, что любят и чего ждут мужчины и как не нарушать норм приличия, но пробиться в иерархическом обществе.

Однажды, когда он был совсем маленький, какой-то мужик ошивался рядом с домом, и Эдсон спросил у доны Ортенсе, уж не его ли это отец. «Ну что ты дитя, нет», – ответила она. Дни, когда мужчины заходили к ним в дом поиграть в карты и выпить вина, давно прошли, но он до сих пор помнит, как тогда у него от стыда горели щеки. Эдсон взглянул на мистера Персика, на его загорелую кожу, на седые жесткие волосы, выбивающиеся из-за ворота рубашки, на худые ноги в мешковатых шортах. «Ты отец, которого я никогда не знал, отец, у которого я сосу».

– Просто съешь, – говорит мистер Персик. – Ради меня. Мне нравится тебе готовить.

Эдсон подозревает, что мистер Персик, может, и не сделал себе блестящей карьеры в мире квантовой физики, но в одной области он определенно преуспел. Он отлично готовит по старинным рецептам рабов.

* * *

В магазине «Атом» Эдсон пытается улучить момент для поцелуя. Когда она скользит между ним и огромными 3 D-полимерными принтерами, когда наклоняется, чтобы загрузить нужный дизайн со своих айшэдов в систему, он наклоняется вместе с ней, изучая голограмму туфель на экране. Прикосновение, шепот, аромат ее духов, медового пота и кондиционера для белья, но не более.