Наследница для босса - Рокси Нокс

class="p1">В столовой осушаю бокал вина. Бутылку мне заботливо открыл Юсуп, зашедший в дом за постельным бельем.

На щеках играет румянец, пальцы дрожат. Возьми себя в руки, Даша, и откройся ему, наконец. Скажи уже, что ты не та, что они ошиблись.

Я заставляю его терять время со мной. Нужно признаться. Выложить всё, как на духу.

– Без меня начала?

В столовую заходит благоухающий Мирон Амирович в бордовой рубашке, которая ему чертовски идет, и черных узких брюках. Любуюсь им, и ничего не могу с собой поделать.

Посылаю ему извиняющуюся улыбку и наполняю второй бокал.

Я не стала выкладывать на стол всё, что нам дал с собой повар деда. Большую часть переложила в холодильник. Как-никак нам еще тут три дня торчать.

Хотя… когда босс узнает мою неприглядную тайну, он предпочтет сразу же уехать.

Раз уж тяну с признанием, значит, хочу как можно дольше пробыть здесь с ним? Получается, что так.

– За прекрасный вечер, плавно переходящий в ночь? – предлагает он.

За вечер, который его разочарует.

Или разозлит.

Страшно, даже очень.

– Даша, ау! О чем задумалась?

Не сейчас, нет.

– О вашей бабушке. Она мне снилась сегодня.

– Ааа, так это она убедила тебя соглашаться? – хмыкает. – Напугала чем-то? Женщина она была властная, ее даже дед слушался, хотя у нас так не принято, чтобы женщина руководила в семье.

– Она вправду была ясновидящей?

– Умной она была это точно. Но по поводу сверхспособностей – не знаю.

Мирон отпивает глоток вина, ставит бокал на стол и принимается за еду, не сводя с меня настороженных глаз.

– И все-таки, что тебя гложет? – спрашивает он. – Боишься? Меня? Беременности? Чего, Даш?

– Твоей реакции.

– Обещаю тебе, что моя реакция будет положительной. Идем, – Мирон встает из-за стола и протягивает мне руку.

Он явно не понимает о чем идет речь! И вместо того, чтобы сказать ему здесь и сейчас, что меня беспокоит, я кладу руку на его ладонь.

Встаю и послушно иду за ним. Куда мы идем? В постель?

Неожиданно Мирон Амирович подхватывает меня на руки и поднимает по лестнице. Обвиваю его могучую шею руками. Он такой теплый. Так не хочется его разочаровывать, но я должна. Это будет честно.

Босс открывает ногой дверь и ставит меня на ноги. Внутри спальни приглушенный свет и кровать с балдахином, усыпанная живыми цветами. Это не розы с шипами, какие-то диковинные розово-фиолетовые цветы.

– Это поверье какое-то? – грустно улыбаюсь, кивая на цветы.

– Что?

– Ну, чтобы девочка родилась, нет?

– Нет. Это для тебя.

– Мм…

Делаю несколько медленных шагов к постели. Мирон Амирович наблюдает за мной, скрестив руки на груди. Он чует, что что-то не так.

Сажусь на край постели и провожу рукой по балдахину. Царская кроватка. И цветочки источают сладкий аромат.

– Мирон, мне нужно кое-что тебе сказать.

Обращаться на ты сейчас мне гораздо легче.

– Даша, я не приму никаких отговорок, – сурово отвечает босс.

– Я не собираюсь лепить отмазки, нет…

– Вот и отлично.

Мирон садится на постель и пересаживает меня к себе на колени. Обвивает талию руками и касается кончиком носа моей шеи.

Я молчу, не знаю, с чего начать.

Босс убирает мои волосы на одну сторону и касается губами шрама за ухом.

– Откуда он у тебя? – спрашивает.

– В десять лет с дерева упала. Даже швы накладывать пришлось.

– А я в одиннадцать с велосипеда упал. И руку сломал. До сих она бывает болит, когда погода меняется.

Провожу ладонью по его волосам, словно жалея того маленького мальчика с загипсованной рукой. Наверное, ему было очень больно.

Мирон перехватывает мою руку и кладет на свою ширинку. Он очень тверд в паху, а его глаза полыхают огнем. Убийственное сочетание.

Я устала притворяться, будто он меня не волнует, как мужчина.

Еще как волнует! Просто я запрещала себе думать о нем, желать его.

Приподнимаю подбородок, и мои губы оказываются на одном уровне с его губами. Он пожирает их тотчас, ненасытно и страстно.

Вот как противостоять ему? Ураганище…

– Я хочу тебя, – шепчет мне в губы.

Потом резко опрокидывает меня на спину и погребает под собой. Довела ситуацию до критической точки.

– Мирон, остановись, на минутку.

– Нет, – отрубает и задирает мою тонкую кофточку вверх.

Оттопыривает чашечку лифчика и вбирает в рот сосок. Я выгибаюсь и провожу ладонью по его широкой спине.

– Мирон…

– Что бы ты сейчас не сказала, ты меня не остановишь, – предостерегает, кусая меня за мочку уха. По позвоночнику проносится электрическая волна, а ноги теряют чувствительность.

Он стаскивает с меня кофточку и нащупывает застежку на бюстике.

– Но я должна сказать тебе важную вещь, прежде чем мы…

– У тебя месячные? – резко отстраняется от меня, и мне хочется взвыть. Оказывается, мне безумно не хочется, чтобы он отлипал от меня.

– Что сразу не сказала? – морщится в досаде. – Мы бы перенесли нашу встречу до благоприятных дней.

– Нет, у меня начало цикла.

– И? Что тогда не так? Недостаточно романтично? – кривая усмешка.

Отрицательно качаю головой и отвожу взгляд в угол комнаты.

– Долго еще будешь меня томить?

– Мирон, я не могу иметь детей. Я бесплодна.

Глава 25

– Что значит, бесплодна?! – вскрикивает он.

– Мне поставили диагноз после трех лет безуспешных попыток забеременеть.

– Ты хотела ребенка?

Отвечаю кивком и низко опускаю голову.

Мирон встает с постели и меряет шагами комнату.

– Диагноз.

– Вы все равно в этом не разбираетесь.

– Диагноз!

– Непроходимость труб, – буркаю, покраснев.

Жестоко обсуждать со своим начальником свои женские болячки. Прижимаю руки к груди, словно пытаясь защититься от него.

– Это не лечится?

Пожимаю плечами.

– Сейчас лечится всё. Я отведу тебя к лучшему врачу в городе, – говорит с жаром. – Они тебя вылечат.

– Даже если так, то сейчас шансов забеременеть у меня нет. Вы это понимаете? Нам не нужно заниматься сегодня, этим… Бесполезно.

– Ты не хочешь меня? – сощуривается.

– Ты же говорил это нужно для дела, – неопределенно пожимаю плечами.

Конечно, хочу, но признаваться не буду.

– Плевать на дело. Я хочу тебя. Слышишь? – подходит ко мне, берет в руки мое лицо и жадно целует в губы.

Мирон надавливает на мои плечи, и я откидываюсь на спину. Его руки вслепую расстегивают бюстгальтер – прочь его, долой.

Губы впиваются в мою грудь – горячие, ласковые губы. Замираю, наслаждаясь этим мгновением.

А руки сами шарят по его сильному телу – по его мускулам, впалому животу и линии позвоночника. Твердый, могучий, настоящий альфа-самец.

Закусываю губу и смотрю, как он расстегивает рубашку и щелкает пряжкой ремня.