Фаранг-1. Как я провёл лето. - Валерьев Валерьевич

— По-ло-жи.

В спасательный поход, который начался уже следующим утром, пошёл сам Сенсей, Данияр, Игорь и ещё пятеро ребят из турклуба. Ещё на лодке были Йилмаз, Йоахим, Виктор и Олег. Из плюсов было наличие двух однотипных ракетниц и четырёх выстрелов к ним, а из минусов…

'Да и хрен с ними…'

Спину Витьке жгли два ненавидящих взгляда. Гоши и Данияра.

'Один враг или два… да какая разница?'

— Верно?

— Что? — Олег, сидевший на соседнем весле, его не понял.

— Верно, я говорю?

Витька подмигнул и толкнул друга плечом.

'А ещё у меня есть женщина, друг и много приятелей'

После вчерашней перепалки с руководством 'туристов' с ним захотело познакомиться и пообщаться, как минимум, два десятка человек.

— И… рраз! И… два!

Егоров ворочал весло, смотрел на спину турка, который надрывался перед ним и думал о том, что сказала ему на прощание Екатерина.

'Да. Жди меня, Катя, жди… я скоренько…'

— И… рраз! И… два!

Глава 7

Ветер, наконец, переменился и подул в нужную сторону. У Димы отлегло от сердца. Спасательный поход, в который они вышли вчера утром, как-то не задался. Все одиннадцать мужчин работали вёслами как проклятые, но результат был весьма плачевным — пройти они смогли лишь четыре острова, хотя мальчишка чётко указал — надо пройти девять островов. Немцы были на десятом. Чёртов ветер и течение сводили на нет все усилия команды, а еды они взяли всего то на два дня, да и то — по минимуму.

— Суши вёсла. Мачты развязывай.

Повеселевшая команда быстро побросала осточертевшие вёсла и распустила крепёжные петли. Пятиметровые мачты, сделанные из тонких белых жердин, скрипнули и распались, растянув между собой парус.

Плотная и мелкая плетёнка гулко хлопнула раз-другой, наполнилась воздухом и лодка, ощутимо прибавив ход, пошла вперёд. Народ восторженно заорал и без сил попадал кто куда, оставив своего капитана в одиночку разбираться с рулевым веслом.

Кроме голода, жажды и зверской жары Мельникова серьёзно заботили и другие проблемы, главной из которых был Витька. Как бы ни смешно выглядел его робкий мышиный бунт позавчерашним вечером, последствия были очень серьёзные.

Во-первых, если уж быть с самим собой полностью откровенным, то Дима считал, что Витька был абсолютно прав, заявив о праве собственности на лодку. Сам Мельников на его месте поступил бы точно таким же образом. Разве что угроза ракетницей Данияру перечеркнула желание Сенсея открыто поддержать Виктора. Ракетницу он, конечно, у Вити отобрал. И даже слегка двинул ему по шее, но дальнейшие разборки, которые собирался устроить его лучший друг, Дима пресёк на корню, велев Данику отнести и меч и сундук на лодку. Тот, конечно, здорово удивился, но возражать не посмел.

Во-вторых, к Витьке сразу выстроилась здоровенная очередь из желающих с ним познакомиться. Это был сигнал. Очень-очень нехороший сигнал, который ясно дал понять, что им, Дмитрием и его порядками довольны далеко не все.

И, в-третьих, турецкий экипаж во главе со своим капитаном открыто поддержал Егорова. Гёкхан Орхан заявил, что ракетницу и аптечку он не отдаст и что вместо любого из мельниковских парней в поход пойдёт второй пилот 'Пегаса'.

— Ракетницу верните моему другу. Йилмаз ему два выстрела отдаст.

Вот и сейчас, рядом с Витькой устроился его кореш, Олег, турок и мальчишка-немец. Маленькая компания беззаботно трепалась на дикой смеси русского, английского, немецкого и турецкого языков, прекрасно понимая друг друга и не обращала ни малейшего внимания на злобные взгляды Игоря и Данияра.

'Чёрт, походу, спелись'

Игоря в поход Дима брать не хотел, но его уговорил… Витя.

— Не хочу я его Катю с ним один на один оставлять, понимаешь?

Мельников понял и подозвал к себе Гошу. Здоровяк обрадовался и заверил, что в прошлый раз он просто растерялся и сильно испугался за сына, но теперь то он — ого-го! Покажет дикарям 'Кузькину мать'! Скрепя сердце Сенсей дал своё согласие на участие в походе бывшего мужа Катерины.

'Хлебну я с этими товарищами проблем'

Ветер сделал своё дело. Оставшееся расстояние каноэ пролетела буквально за несколько часов. Острова, тянувшиеся по левому борту, менялись один за другим. Все они были похожи как однояйцевые близнецы. Плоские, низкие, с редкими пальмами и роскошными белыми пляжами. Под вечер, когда солнце стало уходить за горизонт, прячась за верхушками пальм очередного островка, мальчишка оживился и громко объявил, что следующий остров — тот, который им и нужен.

На корме, возле руля задумались, а потом велели собирать мачту и бросать якорь. Витька нервно зевнул. С приближением цели похода мандраж у него только усиливался. Одно дело — очертя голову броситься в драку, и совсем другое — идти на битву с сильным противником несколько дней, постоянно думая о том, что ждёт впереди.

Егоров задавил дрожь и сосредоточился на разговоре. Капитан и, по совместительству, командир отряда Дима-сан держал совет.

— До острова отсюда километров пять.

Витька опомнился и посмотрел за борт. Точно. Остров, к которому они плыли, был так же высок, как и их Большая земля, но от островка, возле которого они бросили якорь, его отделял широкий пролив, который вплавь при всём желании было не одолеть.

— Варианта два. Первый. Сейчас высаживаемся на берег, а поутру переправляемся и…

Мельников неопределённо помахал руками. Детального плана, что делать дальше не было и у него.

— Второй — плывём сразу. Высаживаемся ночью и…

Дима-сан снова махнул рукой.

Мужики зашумели, обсуждая предложения командира, а Витька задумался. И в том и в другом варианте были плюсы и были минусы. Утром, оно, конечно, понадёжнее будет. Ломиться ночью через джунгли и буераки по чужому острову, на котором находятся аборигены, было глупо, но и откладывать переправу на утро не стоило. Один дозорный на том берегу и весь план застать противника врасплох пойдёт прахом.

В итоге обсуждения мнения разделились пятьдесят на пятьдесят. Народ проголосовал, примолк и уставился на молчавшего Виктора.

— Ну а ты чего думаешь?

Егоров посмотрел на решительные лица мужчин и успокоился. Мандраж прошёл. Страх исчез. Он был частью отряда, который готовился идти в бой.

'А чего тянуть кота за хвост?'

— Я — за то, чтобы идти сейчас.

Мужики зашумели, а Мельников довольно прищурился. Этот тощий хмырь оказался не таким уж и трусом. Все 'пришлые' проголосовали за то, чтобы 'немного подождать', а Витька — нет.

— Ладно. Всем проверить оружие. Проверить обувь. Затем ужин, дожидаемся когда взойдёт Синяя и плывём к острову. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было. Мужчины занялись нехитрыми делами. Шнурками на кроссовках. Пережёвыванием рыбы. Осмотром дубинок и копий.

С оружием у десантников была…опа. Свой железный меч Витя, по совету Мельникова, всё-таки отдал Данияру. Тот когда то давно занимался у-шу и, единственный из всех имел хоть какое-то представление о том, как эту штуку держать в руках. Тяжёлое чёрное копье взял себе сам Сенсей. Этим деревянным ломом он управлялся играючи и одной рукой. Два деревянных меча забрали себе самые крепкие парни из турклуба, а все остальные бойцы довольствовались дубинками и кривыми заточенными палками, изображающими дротики. Самым оригинальным оружием обзавёлся Олег. Кроме маленького ножика, который он никому не показывал, дизайнер вооружился отличной женской сумочкой из настоящей кожи и с длинным наплечным ремнём. Олег вытряхнул оттуда всё барахло, загрузил внутрь пяток булыжников и застегнул молнию.

— Готово!

Парень раскрутил свой чудовищный кистень и очень ловко крутанулся, разом увеличив радиус удара вдвое. Сумка гулко свистнула и заехала по стволу ближайшей пальмы. Удар был страшен. Дерево вздрогнуло, качнулось, сверху дождём посыпались листья, а народ впечатлился по самое 'не могу'.

Но это всё, по большому счёту, была лирика. Самым серьёзным оружием, на которое возлагались основные надежды, были две ярко-оранжевые ракетницы американского производства. Йилмаз, который как-то стрелял из такой штуки, всех заверил, что с десяти метров ракета сшибёт с ног любого дикаря. И дырку в нём прожжёт. Одна такая штука была у турка, вторую спрятал в карман куртки Витя.

От берега отчалили с заходом солнца. Сумерки быстро превращались в ночь, но чёрный силуэт острова ещё был виден, и команда уверенно направила каноэ к цели. Мачту снова связали и идти приходилось на вёслах. Егоров сидел на своём месте и, закусив губу, грёб изо-всех сил. Со стороны открытого моря дул сильный и, блин, холодный ветер, неся с собой брызги и пену. Волны в проливе постоянно шипели, а лодку бросало вверх-вниз. Единственной дурацкой мыслью Вити было — как же они там по ночам спят?