Брат Солнца - Сергей Черняев

  - Да не особо… Ты послушай, - она дамочка, видимо, та еще, - надо ее поддавить, - посмотрим, как это подействует, как разговаривать будет.

  - Поддавим.

  - Только не особо… Лицо посерьезнее сделай, документ разверни. Представь меня как-нибудь, я поговорю. И никаких закидонов!

  - Кого ты учишь!

 Они зашли внутрь. Бусыгин подошел к внутреннему телефону и нашел номер «руководителя творческого отдела» бывшей Артемовской телекомпании. Попов снял трубку телефона и набрал указанный им номер. Потом он сделал такое серьезное лицо, что Бусыгин обернулся, - не смотрит ли на них кто, - и полушепотом сказал:

  - Придурок!

 Но когда в трубке зазвучал деловой женский голос, Саня абсолютно нормальным тоном переспросил:

  - Извините, это Алевтина Александровна?

  - Да.

  - Алевтина Александровна, здравствуйте. Меня зовут Александр Попов, я – следователь областного следственного комитета. Вы не могли бы спуститься в фойе, у нас есть к вам несколько вопросов.

 Она некоторое время молчала, а потом ответила:

  - Хорошо.

 Они сели на кожаный диванчик в уголке и стали ждать. Попов посмотрел по сторонам и сказал:

  - Здесь уютно.

 Бусыгин только вздохнул.

  - А этот прекрасный корпоративный дизайн, а? Что скажешь?

  - Саня, а чего ты в деревне так не самовыражался?

  - Там я на дело приехал, под телекамеры сразу попал, в образ не войдешь, все на нервах…

  - А тут телекамер, типа, нет, - и ты вошел.

 Попов засмеялся, а потом мечтательно протянул:

  - Эх! Уволюсь – куплю у вас дом в селе, свалю отсюда. Буду только рыбу ловить, - и больше ничего! Достало все…

  - Я тоже так думал. А теперь вот по твоей милости…

 Бусыгин не договорил, – Саня дернул его за рукав:

  - Вон, идет, наверное…

 Она тоже сразу поняла, кто к ней пришел. Алевтина была одета в строгий серый костюм, держала себя скромно, в ней чувствовалась врожденная аккуратность, последовательность. Анатолий Михайлович долго не мог понять – где же внутри этой деловой мышки скрывается механизм, заставивший проделать все то, о чем рассказал Артем?

  - У меня пятнадцать минут, - сказала она, - что вы хотите?

 Попов продемонстрировал корочки.

  - Это я уже поняла. В чем все-таки дело?

  - Скажите, - осторожно начал Попов, - такая фамилия, - Брезгунов, - вам о чем-нибудь говорит?

 По ее лицу пробежала легкая тень и она не сразу нашла, что ответить. В конце концов она просто сказала:

  - Да.

  - И что же?

  - Не знаю, о каком Брезгунове вы говорите, но с одним таким Брезгуновым моя мать изменила моему отцу. В чем же, наконец, дело?

  - Скажите, - продолжил гнуть свою линию Попов, - вы знаете, где сейчас находятся ваша мать и ее муж?

 Она собралась с мыслями и сказала:

  - В Старом Селе, здесь, в области. Я слышала, что он даже стал районным депутатом. Вы скажете, в конце концов, что случилось? – она посмотрела на Попова, потом на Анатолия Михайловича.

 Попов молчал, не зная, что и как хочет подать ей Бусыгин. А тот соображал, как при Сане не сболтнуть лишнего про Артема. Ведь на него уже указывал Куканов. Тут еще разбираться и разбираться, а если всплывет эта связь, за нее любой следователь ухватится, - и если кому-то будет нужно притянуть что-то за уши, - притянут, глазом не моргнут. Да и про само Трешкино желательно бы пока умолчать, - посмотреть – знает она про него или нет.

  - В Ивана Николаевича Брезгунова стреляли, - сообщил он.

 Она даже немного повеселела.

  - Этому я не удивляюсь. Кому еще он наставил рога?

  - Давайте пока оставим этот вопрос в стороне, - сказал Анатолий Михайлович. – Скажите, вы вообще ничего об этом не слышали?

  - Ничего.

  - Но ведь были сюжеты по телевидению…

  - Я почти не смотрю телевизор, - только по работе.

  - А Интернет?

  - То же самое. Кстати, а как вы узнали, что я живу здесь, в городе?

 Бусыгин вдруг понял, что даже не подготовился толком к этому разговору, - половину не скажешь при Сане, еще половину надо скрыть от Ципрус. Он, было, осекся, но Попов выручил его стандартной отмазкой:

  - Господи, Алевтина, мы же следователи! – уж поверьте, мы знаем, кого и как найти.

  - Алевтина Александровна, - сказал Бусыгин, - нам все-таки важно понять отношения, которые сложились у вас с матерью, с Иваном Николаевичем, с отцом… Расскажите, как все было…

  - Ничего хорошего не было. Мы жили в Карелии, при гарнизоне. Мать время от времени ездила сюда, на родину.

  - А как познакомились ваша мать и отец? Он ведь, кажется, из Прибалтики?

  - Да, из Прибалтики. Он же военный, - послали сначала сюда, потом в Карелию. Там он дослужил и вышел на пенсию. Потом вернулся на родину.

  - То есть познакомились они здесь.

  - Да, в городе.

  - А как появился Брезгунов?

  - Ну, я же говорю, - мать часто ездила на родину… Как они сошлись, я не знаю, меня это не волнует…

  - А когда они развелись?

  - Перед рождением этого… Володи.

  - Почему вы остались с отцом, ведь вам же было…

  - Пять лет… Меня забрала бабушка и увезла в Литву.

 Она запнулась на какое-то время, подумала и сказала:

  - Мне кажется, моя мать никогда не любила меня. Ведь я так похожа на отца… Они ругались… А он хотел, чтобы я была с ним.

 Бусыгин с Поповым разом посмотрели на нее. На самом деле она была похожа на мать, только в ней была какая-то... прямота. Не напор, а… прямолинейность и последовательность, - без истерик.

  - Что-то не так? – спросила она.

  - Нет-нет, - ответил Брезгунов, - все в порядке. – Скажите, а какой он – ваш отец?

  - Он очень честный человек, очень добросовестный, воспитанный… Даже… благородный. Он ведь из католической семьи. То есть, конечно, католиками они не были, просто традиции такие… Еще он меня очень любил.

  «Любил… - подумал Бусыгин, - он что, умер?»

  - Пьет? – Мягко спросил он.

 Ему показалось? У нее что-то блеснуло в глазах?

  - Пьет… и живет в нищете… Это ужасно… Знаете, как я ненавидела их раньше?

  - Мать и Брезгунова?

  - Да.

  - А сейчас?

  - Я уже почти забыла о них. Если бы вы не напомнили… Я бы… Я ведь сюда приехала, чтобы доказать ей… Училась, пыталась сделать карьеру… Я была такой дурочкой! Думала, стану тут телезвездой… или начальницей всего на свете. Хотела, чтобы она увидела – и поняла, что я – лучше ее! На самом деле все не так. У меня теперь другая жизнь… Своя.

  - Покурим? – Спросил Саня, когда они вышли из телецентра.

  - Давай. Только в теньке, а то жарко.

 Они перешли через дорогу, зашли в скверик, откуда полчаса назад вышел Анатолий Михайлович и сели на скамейку.

  - В этом году Рубен должен выйти, - сказал после пару затяжек Бусыгин.

  - Да… Утекла десяточка… Да он вышел уже.

  - УДО?

  - Ага. Ты что, считал, когда он выйдет?

  - Ну как же… Я, можно сказать, у всех считаю… Кто уж он там был? Чемпион чего по чему?

  - Не помню… По карате какому-то. Все думали, как брать будем, - помнишь?

  - Ага. А оказалось все просто, - сам приперся, типа, с ментами вопрос решить. Дверка-то за ним и захлопнулась. Обиделся, наверное…

  - Тогда, наверное, обиделся. Горячий был. А недавно видел его с братом – спокойный такой. Повзрослел. Мимо шли, улыбались…

 Они замолчали.

  - Ну как, она сказала что-нибудь? – спросил, наконец, Попов.

  - Алевтина Александровна?

  - Да.

  - Ну… Прояснила маленько… Как думаешь, правду говорила?

  - Да вроде…

  - Мне тоже так показалось. А ведь та еще оса…

  - Ну, может, не подготовилась… А чего там вообще? Прорисовывается что-нибудь?

  - Ничего конкретного. У вас как?

  - Да я не знаю. Я тут по горло в делах… А там… - кропают помаленьку…

  - Ты базы по району смотрел? Есть что?

  - Смотрел. Ничего похожего. Днем стреляли, под вечер, сгоряча, по пьяни – такого добра навалом. На охоте всякое приключалось. Ну, случай этот ваш с собакой есть, - помнишь, ты говорил… А так чтобы тихонько изготовиться и ночью шарахнуть по сортиру – это феномен!

  - Заказуха была?

  - Была. Но не такая. Там все раскрыто до исполнителей.

  - Ну, как обычно…

  - Да нет, заказчиков тоже брали иногда. В основном они там лесопилки делят.

  - Это понятно… Лес – наше богатство…

  - У вас там тоже лесопилка есть.

  - Есть. Но связи никакой пока не просматривается… Вы засидку нашли?

  - Нет.

  - Я тоже.

  - Я же тебе говорю – самострел!

  - Да нет, не самострел. Он был слишком напуган.

  - Но согласись, - если не самострел, то кругом ерунда одна выходит.

  - Согласен. Ерунда. Хотя… Кто знает… Как думаешь, Рубен сядет опять?

  - А как же…

 Бусыгин покачал головой.

  - Не понимаю… При таком отце… Такие чудики выросли… Два брата-акробата…