Коромысло Дьявола - Иван Катавасов

А в каждой фразе, в абзаце, в любом тексте, оказывается, есть свой смысл. Иногда понятный, значимый, иногда не очень. Но отчего-то хотелось всю эту печатную знаковую словесность узнать и понять. Повсюду и везде.

Так что, когда ему сравнялось 5 лет, он начал много читать, увлеченно и свободно. Со всем удовольствием прирожденного заядлого читателя. Без разбора. То, что на глаза попадется интересное.

Читал по собственному желанию с упоением. Никому и в голову не приходило заставлять его читать насильно.

К небезопасному компьютеру его не подпускали, шибко здоровье берегли. Но в выборе книг и в чтении не ограничивали. Считали: ребенку полезнее читать, чем тупорыло таращиться в телевизор, портить глаза и мозги детскими программами.

В то же время эпизодические занятия писаниной ему ужасно не нравились. Мука мученическая! Зачем учиться писать ручкой прописи-каракули, если кругом сплошь печатные буквы? Чего-чего, а их видимо-невидимо по телевизору или на компьютере.

Впрочем, до первого класса его никто чистописанием, заучиванием на память стихов и песен не утруждал. Паче педагогических чаяний, не до обучения глупейшему чтению вслух и каллиграфическому письму было его дедушке и бабушке, приглядывавших за ним, пока родители-учителя трудились в школе.

Бабушку Зою он отдаленно помнит. Перво-наперво ее вкуснейший слоеный торт, грандиозный «Наполеон» на свои именины и… недожаренную картошку по будням, небрежно и халатно нарезанную толстыми кругляками.

Намного дольше Филипп почему-то оставался не с ней, а с любимым дедом. Слушал и последовательно запоминал. В том числе витиеватые и затейливые испанские ругательства деда Хосе. Уяснил он их впоследствии, втихомолку, с секретным словарем ненормативной лексики из дедовой библиотеки.

Час к часу дед неприлично жаловался внуку на тупоумную дочку-ханжу Амелию, на блудливого сынка-хитрованца, то бишь на предприимчивого московского дядю Гену. Очень обижало благородного идальго, сколь беспардонно Филькина мамаша стала по паспорту обрусевшей Амелией Иосифовной Бланко-Рейс. А сыночек-то, Энрике Хосе и прочая, безобразно записался «неким жидовствующим» Генрихом Иосифовичем Рейесом.

В два года, последовавших за позорным падением СССР, Хосе Бланко-Рейес сильно сдал и одряхлел. Вместе с великой империей провалилась в тартарары и вся его прежняя жизнь.

Подкосили старика и предсмертные муки жены, скорбно и трудно умиравшей от лейкемии на больничной койке. С концами добил деда государственный переворот 1996 года, когда президент Лыченко обеспечил себе пожизненное суверенное президентство.

На даровщинку приобретенная белоросская независимость и суверенность и подавно не пришлись по нраву старому коммунисту. С распадом Совсоюза он, никуда не уезжая, вторично оказался в шкуре эмигранта. К тому же дед на дух не терпел строителей, как он его именовал, «мертворожденного мелконационального капитализма».

Думал, как бы вернуться умирать на родину, продал свою профессорскую квартиру. Но уехать не успел. Умер на свежеиспеченной чужбине от обширного инфаркта в декабре 1996-го.

По окончании новогодних праздников родители взяли Фильку и Леночку на церемонию прощания с дедом. Впятером они с дядей Геной привезли в Испанию урну с прахом бывшего капитана советской военной разведки Хосе Бланко-Рейеса и с борта прогулочного катера развеяли его бренные останки на рейде порта Картахена. В точности, как велел в завещании дед.

Маленькому Филиппу позже долго снились веселое слепящее полуденное солнце и его ярчайшие отражения на пенных гребнях морских волн. Материалистическая обрядовая сторона смерти его нисколько не испугала. В книгах и фильмах люди тоже привычно умирают, их по-всякому хоронят.

Горе и печаль прошли мимо него стороной. К тому же в окончательную смерть деда он не верил, потому что все время вспоминал его до и после похорон.

Не забыл он и того, как скандалившие родители тогда обсуждали вопрос, возвращаться им или нет в Белороссию под абсолютную власть батьки Лыча. Отцу захотелось стать невозвращенцем; мать была против.

Вернулись в Дожинск втроем. Леночку на зимние каникулы оставили погостить у мадридских родственников.

Филипп Ирнеев обо всем и обо всех помнил, никого и ничего не забывал. Но никогда не давал воспоминаниям о вчерашнем прошлом безраздельно овладеть его разумом и телом. Не позволял он подобного безобразия и озабоченностям завтрашнего дня. 15 лет спустя Филипп по-прежнему видел счастливые и благорасположенные к нему сны.

Блажен человек, кто ведать не ведал о детских кошмарах. Или же, проснувшись, не помнит о них так, как другие напрочь забывают о долгих месяцах и годах ребячьего горя и счастья.

Сегодня на сон грядущий Филипп приказал себе увидеть и встретиться с феей из парка. Он было хотел ей позвонить или послать эсэмэску, дабы пожелать спокойной ночи, но передумал. Рановато покамест изображать безумно влюбленного, беспокоящего женщину в половине второго ночи.

Погодя минуту-другую он спокойно заснул и реально назначил фее Веронике в бирюзовом платье свидание в знакомом старом парке, договорился с Петром насчет времени и койко-места. И увидал девушку своей мечты в бикини и без всего.

Коль скоро любите любящих вас, какая вам за то благодарность?

— 2 -

В ту майскую благорастворенную пятницу Филипп проснулся и встал едва только забрезжил рассвет. Даже раньше. Вернее, при первом утреннем намеке на приближение признаков восходящего солнца.

Блаженно и мечтательно улыбаясь, он потянулся, расстался со спальными атласно-боксерскими трусами, слегка заскорузлыми и неуютно шершавыми в паху по естественной причине быстрых ночных сновидений и здоровой юношеской физиологии.

Еще раз гибко и пластично потягиваясь, расправил плечи, изогнул назад обнаженный корпус и замедленным текучим движением опустился на мостик. Так же плавно и медленно оторвался от пола с глубоким выдохом, выпрямился, набросил махровый банный халат, пошел под душ.

Пока шел по коридору, смутные воспоминания об эротическом свидании с бирюзовой феей Никой испарились и улетучились. Народных суеверий насчет вещих физиологических снов Филипп не признавал.

Откуда нашему телу знать, что с ним случиться сегодня или завтра? Утро — не вечер…

На кухне топталась, пытаясь восстать ото сна, заспанная повариха. Завидев Филиппа в халате на голое тело, тетка Таня взбодрилась, приосанилась, оттопырив грудь и кормовые обводы. И тут же смущенно захлопотала, старательно отводя взгляд от небрежно запахнутых чресел юного красавчика.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});