Старик и мистер Смит - Питер Устинов

— Вот вы говорите, что стали плохо видеть. Чем вы сможете заменить глаза, даже если достигнете бессмертия?

Мацуяма-сан вновь изобразил подобие улыбки.

— Специальные линзы. Уже опробованы. Зрительный нерв искусственный, вживлены специальные сенсоры. Слух тоже разработан. Стереофонические микрофоны с полгорошины величиной вживляются в барабанную перепонку. Слышишь и видишь лучше, чем младенец.

— И вы не боитесь, что гордыня губительным образом отразится на вашем характере? — медленно спросил Старик.

— Глупый вопрос, — скривился Мацуяма-сан. — Гордыня? Я ничего, кроме гордыни, не знаю. Я отдаю приказы. Повелеваю. Смысл моего существования.

— Испытываете от этого удовольствие?

— Испытывать удовольствие — проявление слабости, порок. Плохое слово «удовольствие». Я не испытываю удовольствия. Я просто существую. Все.

— Так я научу тебя смирению! — громогласно воскликнул Старик. — Я поставлю тебя на место! Смотри на меня!

— Смотрю, Бог, — с явной насмешкой откликнулся японец.

— Не вижу твоих глаз! Учти, повторять не буду! Я тоже стар, а это требует больших усилий. Готов?

— Что ты сделаешь? Докажешь, что у Бога еще остается немножко силы?

— Вот именно. Считаю до трех, а ты следи. Больше от тебя ничего не требуется.

— По-моему, ты решил обходиться без эффектов, — прошипел мистер Смит.

— С этим упрямцем другого способа быть не может! — прогремел Старик. — Раз, два, три!

И растворился в воздухе.

Исчезновение Старика ничуть не впечатлило японца, зато мистер Смит явно занервничал. Ему отнюдь не улыбалась перспектива остаться одному в этом тихом дурдоме. Все время, пока Старик отсутствовал, Смит не сводил глаз с монитора номер один, где дрыхли лохматые акиты. Через десять секунд, показавшихся покинутому десятью минутами, Старик материализовался. Вид у него был величественный.

— Ну?

Никакого ответа. Мацуяма-сан не отреагировал на произошедшее. Он сидел абсолютно неподвижно с отсутствующим выражением лица, статичный, как пенек.

— Спит, — растерянно констатировал Старик.

— Или помер, — предположил мистер Смит. — От шока. Позвать молодого человека, чтоб подсоединил его к машине? Или самому попробовать? Вон какие-то провода.

— Спит, — повторил Старик и грозно откашлялся, произведя звук, похожий на гул недальнего землетрясения. Личико японца чуть дернулось.

— Прошу извинения. Из вежливости. Мог бы не просить. Уснул. В моем возрасте непредсказуемым остается только сон.

— Так ты ничего не видел? — ахнул Старик.

— У меня создалось ощущение, возможно ошибочное, что вы на время покинули комнату, а потом вернулись обратно.

— Покинул? Через дверь?

— А как же еще?

— Как еще?! Смотри в оба глаза и больше не спи! Третий раз делать не буду! Сюда смотри! Иначе предоставлю тебя твоей злосчастной судьбе и никогда больше не вернусь, понял? Итак, внимание!

Он махнул рукой у японца перед носом.

— Смотрю, — едва заметно кивнул Мацуяма-сан.

— И не отвлекайся. Раз, два, три!

И Старик опять исчез.

На сей раз мистер Смит заметил некоторую реакцию: Мацуяма-сан придирчиво огляделся по сторонам, внимательно обозрел потолок. Когда через положенные десять секунд Старик вернулся, японец даже вздрогнул.

— Так что?

— Сколько? — ответил вопросом на вопрос Мацуяма-сан.

— В каком смысле?

— Сколько хотите за патент?

— Не верю собственным ушам, — сник Старик.

— Плачу хорошо, однако не чрезмерно. Трюк удачный, но несложный. Сто тысяч долларов. Если откажетесь, мы сами разработаем аналогичную технологию, просто это займет немножко времени. В ваших интересах согласиться.

— Да соглашайся ты! — взмолился мистер Смит. — Хоть получим наконец нормальные деньги. Целых сто тысяч!

— Не могу, — отрезал Старик. — Я знаю, как это делается, но торговлей не занимаюсь. Да и потом, этому не научишь. Либо дано, либо нет.

— Какая разница? Сделай вид, что продаешь. Давай я продам ему технологию. Я тоже умею исчезать. Мне торговля не претит.

— Это был бы обман.

— Такого грех не обмануть.

— Обман вне сферы этики.

— Плевал я на сферу этики! Мацуяма-сан поднял палец:

— Я вижу, вы спорите, но ничего не слышу. Делаю окончательное предложение. Сто двадцать тысяч американских долларов или эквивалент в японских иенах за продажу мировых прав на фокус с исчезновением.

— Он назвал чудо фокусом! Это последняя капля! — закипел Старик, но тут истерически заклекотал Смит:

— Смотри, смотри! Первый экран! Полиция!

В самом деле — на первом мониторе появились фигуры в пуленепробиваемых жилетах, крадущиеся вдоль улицы по направлению к дому. Один из полицейских пнул лежащую акиту, которая немедленно проснулась и вцепилась ему в лодыжку.

— Псы просыпаются!

— Ну не могу же я уследить за всем сразу, — поморщился Старик.

— Вызвал полицию, когда вы усыпили моих собак, — сообщил Мацуяма-сан, показав пальцем на красную кнопку. Потом покрутил какую-то ручку, и стали слышны звуки улицы. Пробудившиеся акиты свирепо рычали, укушенный отчаянно вопил, товарищи пытались отцепить от него намертво прилипшего пса. Внезапно на экране возникли двое: высоченный блондин и маленький японец с какими-то начальственными иероглифами на каске. Физиономию блондина объектив изрядно искажал, но голос был слышен отчетливо:

— О'кей, все как договорились. Ваши люди входят первыми, я — следом. Главное не дать им возможность исчезнуть прежде, чем я зачитаю им права. Ни в коем случае не напугайте их. Пусть думают, что это обычная проверка. Мол, сигнализация по ошибке сработала. Когда они успокоятся, появлюсь я и попробую с ними договориться.

Японец кивнул.

— ФБР! — ахнул мистер Смит. — Мало нам было собак!

— Как они нас нашли? — нахмурился Старик. — Очевидно, существуют какие-то электронные приспособления, которые могут нас выслеживать. Боюсь, что наш хозяин во многом прав.

— Зато мы умеем вовремя исчезать.

— Не самый конструктивный выход, — вздохнул Старик и протянул Смиту руку.

Тут в комнату с грохотом и пыхтением вломились полицейские.

— Прямо как в телевизоре, — причмокнул мистер Смит.

— Куда теперь?

Появился начальник, поднял руку, и полицейские опустили автоматы.

— В Индию.

— В Индию?

— Последняя остановками все, «сбросим этот бренный шум».

— Красиво. Кто сочинил?

С нарочитой неспешностью вошел давешний блондин.

— Спокойно, парни. Вашему путешествию конец. Думаю, вы и сами это понимаете.

Сомкнув вежды и блаженно улыбаясь, Старик и мистер Смит медленно воспарили к потолку и просочились через крышу, продемонстрировав новую вариацию исчезновения.

— Мать твою! — выругался блондин. — Похоже, вы все-таки их напугали! Перед самым исчезновением компаньонов на пороге возник молодой секретарь. Он посмотрел на своего босса с явным беспокойством и включил сирену.

— Скорей! Господин Мацуяма умер! Я должен в течение двух минут подключить его к аппарату! Вон там инструкция по эксплуатации, возьмите, а я пока подключу сенсоры!

Секретарь рывком перевернул старца и принялся тыкать штекерами ему в спину. Внезапно Мацуяма-сан вздрогнул и открыл глаза.

— Идиот! Уж и задремать нельзя. Что тут происходит?

* * *

Предпоследнее путешествие было не самым дальним, но самым утомительным, ибо компаньоны уже порядком выбились из сил. Они пропустили момент приземления, так как незадолго до конца полета оба погрузились в глубокий сон. Трудно сказать, сколько времени пробыли они в забытьи, но когда Старик приоткрыл глаз (чтобы сразу же вновь его зажмурить), сияло безжалостное полуденное солнце. Старик пощупал живот, заголившийся вследствие посадки на автопилоте, и проворно отдернул пальцы.

— Вот так так, — пробормотал он. — Мой живот раскалился добела. Никогда еще не испытывал столь сильного осязательного ощущения. Мистер Смит шевельнулся.

— Что ты сказал? Живот раскалился? А я думал, что это моя прерогатива — на случай медицинского осмотра. — И засмеялся. — Хорошо, что я выспался!

— А раньше ты когда-нибудь испытывал потребность в сне?

— Да. И ты тоже. Мы постепенно обзавелись этой потребностью, необходимой для нашего маскарада. У меня все началось с той ужасной шлюхи в Нью-Йорке. До сих перед глазами стоит след от резинки на ее бедре. Как след шины на снегу. В тот раз я уснул от острого приступа скуки, навеянного ее трактовкой секса. При этом, отметь, до секса дело так и не дошло, но мне достаточно было представить дальнейший ход событий, и я предпочел отключиться. А дальше было бы так: театральные стоны, затуманенный взгляд, ритмичное вихляние задом, коммерческий припев «как хорошо» и по истечении положенных пятнадцати минут имитация оргазма.