Детоубийцы - Сергей Донской

Это был другой Олег Белов. Не тот, что прибыл в Кампалу два или три дня назад.

Глава 12

На страже Родины

Время в Уганде отставало от московского на час. Таким образом, когда лейтенант Белов только садился завтракать, генерал армии Петр Васильевич Воротников уже приступил к проведению оперативного совещания руководителей Национального антитеррористического комитета. Эту нелегкую, хлопотливую деятельность он успешно совмещал с управлением колоссальным по своим масштабам механизмом Федеральной службы безопасности России.

Казалось бы, у начальника такого ранга хлопот немного: сиди себе в своем высоком кабинете и отдавай распоряжения, мимоходом попивая чай или что-нибудь другое. Но в действительности дел и, главное, ответственности было неизмеримо больше, чем когда Воротников занимался крупным, очень крупным бизнесом.

Времена изменились. Как и в пору своего коммерческого процветания, Воротников не знал недостатка в средствах, имел несколько больших квартир, разъезжал в «Мерседесах», отдыхал на лучших курортах мира. Но радоваться жизни было некогда. Каждое утро, каждый день и даже ночи приносили новые проблемы, новые вызовы, новые задачи. Генерал редко бывал в кругу семьи, хотя души не чаял в жене и сыне.

Супруга Аннушка – обычная домохозяйка, каких миллионы в России, терпеливо дожидалась мужа, разогревая ужины и втайне надеясь, что он, наконец, возьмет отпуск и свозит ее на какие-нибудь дивные острова. Сын – преуспевающий банкир, которых тоже в России немало, как в детстве, нуждался в совете, поддержке, скупой мужской похвале. А Воротников, вместо того чтобы находиться рядом с ними, самыми близкими и родными людьми на свете, вынужден торчать в рабочем кабинете, слушая монотонный, наводящий сонную одурь голос заместителя.

– Однако, наряду с успехами, следует обратить внимание и на недостатки, – бубнил тот. – Около пятидесяти процентов объектов массового посещения в стране не обеспечены средствами охраны от террористов.

«Под меня копает, – мгновенно понял Воротников. – Пять лет назад было сорок пять процентов, а теперь пятьдесят. Что этим хочет сказать генерал Сернов? Что с приходом нового директора ФСБ безопасность страны упала? Ишь ты, подковырнуть решил. А с виду такой безобидный, на доброго волшебника похож».

Воротников расправил плечи. С недавнего времени он стал нередко появляться на работе в форме, и не только потому, что она была ему к лицу, а золотые погоны придавали его фигуре ту широкоплечесть, которой ей, по правде говоря, немного недоставало. Мундир и погоны должны были напоминать окружающим, что с бизнесом обладатель давно покончил, что теперь он человек военный, генерал армии, и что миндальничать с кем бы то ни было он не намерен.

– Проценты, – пренебрежительно произнес Воротников, обрывая Сернова взмахом руки. – А я вот больше абсолютные цифры уважаю. И о чем они нам говорят, эти абсолютные цифры?

Головы заместителей и ближайших соратников повернулись к нему, выражая живейший интерес к абсолютным цифрам и вообще ко всему, что намерен сообщить им начальник. Один лишь Сернов не смотрел Воротникову в глаза, досадливо кусая губы. И генерал Проничев с его почти идеально круглой физиономией, и седовласый Журавлев, и Кукушкин, похожий на вечного отличника, и Упряжкин с серо-рыжими усами, сидящими чуть косо, словно наклеенные, все они ждали продолжения тирады генерала армии.

Выдерживая паузу, он продолжал сидеть очень прямо, высоко держа свою маленькую, аккуратную, наполовину облысевшую голову. Затем, раскрыв папку, лежавшую перед ним, он насадил на нос очки и зачитал:

– Только с начала этого года подчиненный мне Центр предотвратил 154 преступления террористического характера. Были задержаны более семисот боевиков и их пособников. Семисот, вдумайтесь! Ну? Что можно добавить к этому?

Кукушкин вскинул руку, как будто находился не на совещании главных силовиков страны, а на уроке.

– Разрешите, Петр Васильевич?

– Давай, – кивнул Воротников.

– К этому можно добавить, – звонко произнес Кукушкин, – что в числе задержанных пятьдесят семь командиров бандитских группировок.

Решил похвастаться своей осведомленностью. Но на Воротникова это не произвело впечатления. Самым информированным человеком в Отечестве был все же он, если не считать президента.

– Я не на то обращал ваше внимание, товарищи генералы, – сказал Воротников. – Я обращал ваше внимание на то, что работа по предотвращению терактов ведется, да еще какая работа: напряженная, неустанная, профессиональная. Так что ты эту свою статистику сунь себе, знаешь, куда? – обратился он к стушевавшемуся Сернову. – В письменный стол, в самый дальний ящик. Проценты не отражают реальной действительности, заруби это себе на носу.

Генералы дружно посмотрели на оконфузившегося Сернова. В их взглядах не было сочувствия. Здесь не было места сентиментальности. Хоть фронт, который они держали, и был невидимым, война шла самая настоящая, жестокая, беспощадная, война не на жизнь, а на смерть. От этих немолодых мужчин с их болячками, разными характерами, семейными проблемами зависело будущее России. Не они выбирали такую судьбу – Судьба выбрала их. И если кто-то из них недопонимал этого, ставя свои личные интересы выше общих, выше государственных, то тем хуже для него.

Воротников окинул взглядом своих соратников, и глаза его потеплели. Скрывая свои истинные чувства, он снял очки и принялся массировать переносицу. Читать с листа ему приходилось не часто, поэтому он никак не мог привыкнуть к очкам и быстро уставал от них. Продолжая потирать пальцами нос, он заговорил, призывая подчиненных не расслабляться.

– У нас нет права на самоуспокоение, – произнес он сурово. – Президентом России перед нами поставлена задача – сделать все необходимое, чтобы граждане России чувствовали себя защищенными, где бы они ни находились…

На этом его речь завершилась. Стоило генералу Воротникову упомянуть президента, как тот моментально дал о себе знать.

Ожил и вкрадчиво заворковал красный телефон правительственной связи, возвышающийся над остальными на специальной малахитовой, с золотом, подставочке. Вызовы по нему проходили только в одну сторону. Сверху вниз.

Держа трубку возле уха и стоя навытяжку в своем новехоньком, слегка великоватом кителе, Воротников выслушал то, что было ему сказано, посмотрел на соратников невидящим взглядом и сказал, что его вызывают наверх.

– На самый верх, – уточнил он, и присутствующие, проследив за его взглядом, невольно подняли глаза к потолку.

На этом утреннее совещание закончилось.

* * *

Президент принимал Воротникова не реже одного раза в неделю и все же всякий раз готовился к этой встрече. Было в генерале нечто такое, что не позволяло сказать: «Вот, теперь я знаю этого человека». Нет. Не знал президент главного чекиста России. Не разгадал всех тайн его характера. Сегодня Воротников мог быть мягким и покладистым, а назавтра вдруг показывал норов, а то и зубы. Президент в его присутствии всегда чувствовал себя дрессировщиком, которому не стоит поворачиваться спиной к тигру. Кстати говоря, таких тигров в его подчинении хватало с избытком. Все они возглавляли так называемые силовые структуры и состязались друг с другом в стремлении защитить матушку-Россию от иноземных захватчиков. Состязались они и в праве как можно ближе подобраться к президентскому трону. Президент, в свою очередь, был вынужден выбирать между ними и в свое время сделал ставку на Воротникова.

По какой причине? На основании чего? На эти вопросы президент не смог бы ответить.

Биография Воротникова была типичной для представителя политической элиты России. Родившись в Перми, он как-то незаметно перенесся в Ленинград, где прямо со студенческой скамьи попал на службу в КГБ. К тому же был он ровесником президента, что подразумевало много общего между ними. Однако общего было мало. Потому что после распада Советского Союза Воротников возглавил департамент экономической безопасности, и как-то само собой получилось так, что быстро разбогател и попал в советы директоров всевозможных преуспевающих компаний, а отечественные воротилы бизнеса вдруг прониклись к нему глубочайшим уважением и стали оказывать ему тысячи больших и мелких услуг. Наверное, они думали, что знакомство со столь высокопоставленным чиновником избавит их от уплаты налогов или поможет обзавестись квотами на экспорт, но не тут-то было. Несгибаемый и принципиальный Воротников взяток не брал, на сделки с совестью не шел, родиной не торговал. Во всяком случае, ни Генпрокуратура, ни какое-либо иное ведомство ни разу не усомнилось в чистоте его бизнеса и правдивости заполняемых им налоговых деклараций. Благодаря своей незапятнанной репутации и был он приближен к президенту, а потом поставлен во главе ФСБ.