Ненависть - Ынджон Ким

– Последнее время Худжун весь на нервах, поэтому так остро реагирует. Поймите его, пожалуйста, – мягко объяснил Джихян.

Когда Ёнсок начал повышать голос, вмешался менеджер. Он схватил начальника за руку и постарался успокоить, но гнев директора уже было не остановить. Тогда Ёнсок завопил на Худжуна еще громче.

– Если ты до сих пор не знаешь, чем занимаются знаменитости, иди и узнай! Учиться никогда не поздно. Если ты сейчас отвернешься от меня, все будет кончено! Думаешь, найдется кто-то, кто будет возиться с тобой так же, как я? Ошибаешься! Мир большой, талантливых людей много. Никто не захочет тратить время на парня, который постоянно создает проблемы. Так, может, хоть на некоторое время усмиришь свой характер и сделаешь то, что я говорю? Я всегда прислушивался к тебе! – Ёнсок посмотрел на подопечного так, будто сейчас ничего не произошло.

Худжун прикусил губу с пренебрежительным видом.

* * *

Прежде чем ссора между Ёнсоком и Худжуном успела перерасти во что-то серьезное, Джихян поспешно вывел Худжуна из кабинета и посадил в машину. Певец уселся на пассажирское сиденье, лицо его потемнело, взгляд стал волчьим. Невыносимая злость наполняла каждую клеточку его тела. Он хотел сказать, что собирается немедленно покинуть агентство, но не смог. Он знал лучше, чем кто-либо другой, что никогда не сможет этого сделать.

– Мне страшно, что это изменит меня. Повлияет на то, кем я являюсь, – тихонько пробормотал Худжун, положив руку на лоб.

Вдохнув свежего воздуха через окно, Джихян нажал на кнопку и поднял стекло, после чего мягко ответил:

– Я всегда говорил тебе: не теряй себя. Ты – это ты. Неважно, какую роль ты играешь в сериале, неважно, какие слова говоришь по сценарию на камеру. Ты сам сказал однажды, что навсегда сохранишь свою истинную сущность, потому что именно она делает тебя уникальным и самобытным. Вокруг полно людей, похожих на елочные игрушки: красивые внешне, но пустые внутри. Вот только оболочки без души долго не выдерживают. Самое главное в твоей жизни – это ты сам.

Джихян, смотревший на Худжуна через зеркало заднего вида, с тревогой обернулся. Темнота мешала разглядеть его лицо, но казалось, будто свет в его глазах постепенно тухнет. Джихяну было жаль парня, поэтому он попытался как-то разрядить обстановку.

– Думаю, неплохо было бы попробовать себя в развлекательном шоу. Ты уже сделал себе имя, это может пойти на пользу. Если честно, пора уже вылезать из своей скорлупы, хватит прятать себя настоящего. Тебе не наскучило это? – весело спросил он.

Худжун фыркнул в ответ.

– Кого волнует, какой я настоящий? Всем нравится мой образ, они хотят видеть его. Вечно эти рамки. Нужно быть брутальным, но в меру, относиться к людям по-доброму и никогда не забывать о манерах, постоянно улыбаться, повторять иностранные слова, притворяясь умным, строить из себя хорошенького… – Худжун нахмурился, при одной мысли об этом в груди возникло ощущение сдавленности, будто в машине было душно. – Я люблю поворчать, как дед, хочу есть спокойно и не стесняться, а что насчет смеха, такого, что живот вот-вот лопнет… Как все это скрыть от камер?

Он протяжно вздохнул.

– Поэтому это хорошая возможность для тебя. Покажи всем, какой ты на самом деле. Ты человек, который не может выдержать антисанитарии и довольно робок. Ты настолько дотошный, что даже, не протерев унитаз, на него не сядешь. Человек, который не только любит чистоту и порядок, но и имеет патологический страх заболеть из-за грязи, – дразняще произнес Джихян и похлопал Худжуна по плечу.

– Стоило только представить, а меня уже тошнит. – Губы его брезгливо перекосились.

Это вызвало яркую улыбку Джихяна.

– Сам же публично заявил, что готов поддержать своих антифанатов. А если их будет много, не повод ли это обзавестись Перчаткой бесконечности?[12] Отличная рука помощи получится. – Джихян щелкнул пальцами, на что Худжун громко рассмеялся.

– Разве это не забавно? Я же просто собираюсь сниматься в программе с антифанаткой, а волнуюсь так, будто меня голышом во вражеский лагерь засылают… – вздохнул он и расстроенно надул губы. – Как и сказал Ёнсок, я в долгу перед ним за тот инцидент, так что теперь моя очередь идти на уступки. Прислушиваясь к нему, я же правильно поступаю?

Худжун откинулся на спинку и посмотрел в потолок.

– Я просто подумал, что это, по крайней мере, должно быть весело. Попробуешь что-то новенькое для себя. – Джихян снова глянул на Худжуна и приободряюще улыбнулся.

– Уверен? – пробормотал он, вздохнув.

В голосе его чувствовалось сомнение. Едва ли он мог выразить сейчас свои неописуемые чувства, лишь поднял руку и начал водить пальцами в воздухе, рисуя бессмысленные каракули.

Джихян посмотрел на него. Он знал, что Худжун по натуре очень деликатный, заботливый и ласковый человек. Однако с тех пор, как он вошел в индустрию развлечений и двинулся вверх по карьерной лестнице, он утратил свои лучшие, светлые качества, похоронив их под грудами пыли в подвале души. Превратился в человека холодного, циничного и вспыльчивого. Все ради того, чтобы укрепить свои позиции в индустрии, стать невосприимчивым к негативу, ведь чем больше поклонников, тем больше ненавистников.

Эти изменения в нем как неизбежные издержки профессии всегда огорчали Джихяна, но волей-неволей ему приходилось с ними мириться. Он все гадал, решится ли Худжун однажды вылезти из своей скорлупы, выбросить ее раз и навсегда или так и продолжит до конца жизни скрывать от посторонних глаз тот огонь, что тлеет внутри и жаждет воздуха, чтобы разгореться. Временами, когда Джихян смотрел в его глаза и видел, как взгляд становится все холоднее и холоднее, его бросало в дрожь.

Если ты не бог, то, только став самим собой, сможешь по-настоящему открыться людям. Особенно страшно это делать, работая в индустрии развлечений. Она свирепее других, потому что здесь великодушие и заботливость могут обернуться против тебя.

Худжун не только выжил здесь, но и преуспел, став лучшим. Джихяну даже спрашивать не нужно было, каких душевных мук это ему стоило, он и сам знал ответ. А самое трудное из них – одиночество.

Он все больше и больше жалел Худжуна. Не все то золото, что блестит. Жизнь знаменитости – тяжелая штука.

* * *

– Телекомпания? Слушаю.

Когда Гынён позвонили, она решила, что кто-то из телекомпании наконец решил пригласить ее на интервью. Однако дела обстояли иначе. Звонившим оказался продюсер реалити-шоу Хан Мёнсу. Представляясь, он самодовольно назвал себя продюсером с руками Мидаса[13] в мире развлечений и предложил Гынён сняться в главной роли в развлекательной программе под его началом.

«Смешно, – подумала она. – Рука Мидаса, скажет тоже. Хвастун какой-то. Знакомство, начатое таким образом, скорее снизит шансы на продолжение общения. Причем раза в два. И вообще, он точно продюсер?»

Для начала Гынён решила назначить встречу в нейтральном общественном месте, чтобы подробнее расспросить о его предложении. Кофейня в вестибюле телерадиокомпании отлично для этого подходила.

Придя заранее и заняв место, она сделала заказ и стала ждать. Заметив «продюсера с руками Мидаса», она встала и радушно поприветствовала его.

– Программа будет называться «Так я женился на антифанатке», – начал он с места в карьер, едва они сели.

– Что?

Увидев выражение смятения и отвращения на лице Гынён, продюсер широко улыбнулся.

– Вы не подумайте, мы не собираемся вас по правде женить. Вы просто будете жить вместе. За последние несколько дней вы успели стать главной антифанаткой, поэтому отлично нам подходите. Но вы наверняка и сами догадывались?

«Едва ли могла предположить», – подумала она.

– Антифанатка живет вместе с популярной знаменитостью и на время становится ее менеджером. Они вместе едят, следят за соблюдением расписания, участвуют в съемках, мероприятиях, вместе занимаются личными хобби и…