Дон Карлос. Том 1 - Георг Борн

Инес почти каждый день приходила к бедной сестре, делая все возможное, чтобы развлечь Амаранту, но скоро увидела, что ее старания имеют успех только до тех пор, пока она остается возле нее. И это было так понятно!

Как могла бедняжка отказаться от любви, которая была для нее всем! Как могла она научиться презирать и забыть неверного, бросившего ее, когда вся ее жизнь принадлежала ему, когда воспоминаниями о нем были полны ее думы и сны! Любящему сердцу трудно отказаться от последней надежды. Амаранта простила ему все зло, которое он ей принес. Она надеялась втайне, что он еще раскается, как в тот вечер, и вернется.

Несчастная, она еще не все знала! Но вскоре предстояло угаснуть и последнему лучу надежды, она должна была лишиться ее самым мучительным и жестоким образом.

Раз, около полудня, перед маленьким уютным домиком остановилась карета графини, и Амаранта поспешно вышла встретить ее. Они нежно обнялись и вошли в дом.

Графиня и в этот день была так же ласкова, как прежде, но вместе с тем как-то особенно серьезна и грустна. Амаранта догадалась, что у нее тяжело на сердце.

Инес приласкала и поцеловала мальчика, с улыбкой протягивавшего к ней ручонки, и заговорила с подругой о каких-то пустяках, но Амаранта, не выдержав, спросила наконец, что с ней?

— Ты открыла мне свою душу и свою жизнь, Амаранта, —отвечала молодая графиня, — и я расскажу тебе свою тайну и рассказала бы, даже если б ты и не спросила меня о причине моей грусти. Укачай дитя, оно уже совсем спит, а потом выйдем на воздух, там я расскажу тебе все!

Немного погодя обе подруги уже шли по дороге, ведущей к лесу и хорам, а экипаж ехал за ними в некотором отдалении.

— До сих пор я тебя утешала, — начала Инес, — а теперь сама страдаю от несчастной любви. Я горячо, безмерно люблю дона Мануэля де Албукерке, но мой отец назначил мне в мужья другого.

— Твой отец смягчится, он не захочет разрушить твоего счастья, — сказала Амаранта.

— Оно уже разрушено, и изменить нельзя ничего! Отец дал уже слово этому человеку, считая союз с ним счастьем для меня. Он и не подозревает, что это счастье сделает мою жизнь непрерывным мучением.

— Отчего же ты не поговоришь откровенно с отцом, Инес? От тебя зависит предупредить зло.

— Амаранта, ты не знаешь моего отца. При всей своей доброте и любви ко мне он непреклонен и не изменит того, что однажды решил. Мое нежелание он назовет глупостью. Я долго боролась с собою, теперь ты знаешь мое горе.

— Так и ты несчастна! — грустно сказала Амаранта. — Значит, мы действительно сестры, сестры по страданию!

— Я никогда не буду принадлежать Мануэлю, и мой долг — сказать ему это прямо. Он знает, что служит препятствием нашему союзу, но все еще надеется устранить его. Я поступила бы нехорошо по отношению и к тому, и к другому, если бы продолжала принимать доказательства любви Мануэля, поэтому я решилась сказать ему это и проститься с ним, — продолжала Инес взволнованным голосом. — Мне будет тяжело, но надо преодолеть себя. Сердце разрывается при одной мысли, что надо расстаться с ним навсегда, но так должно быть! Как я переживу это, Амаранта! Я уже начинаю бояться будущего и самой себя. Жаль и того, кто разлучает меня с Мануэлем, потому что ему будет принадлежать только рука моя, сердце же и жизнь принадлежат Мануэлю до последнего моего вздоха.

— И я так же горячо любила, — прошептала Амаранта, — но за кого же просватал тебя отец? — спросила она.

— Пока это еще секрет, но тебе я скажу — за дона Карлоса Бурбонского.

— За того принца, который добивается престола?

— Да.

— О, теперь я понимаю твердость твоего отца!

— Сегодня, перед закатом солнца, я последний раз увижусь с Мануэлем там, за лесом, недалеко от уединенной гостиницы Сан-Педро.

Голос ее прерывался от слез.

— Никто не знает об этом, кроме нас троих, и ты, Амаранта, пойдешь со мной, ты будешь стоять невдалеке, а когда мы простимся, прижмешь к своему сердцу бедную Инес, похоронившую свою любовь и свое счастье. Скажи, согласна ли ты на это?

— Я разделю твое горе, я пойду с тобой, Инес, — отвечала Амаранта, нежно обняв молодую графиню. — Грустная это будет поездка.

— Да, я все время боюсь, что не выдержу и не исполню своего решения. Мне кажется, что, отказавшись от Мануэля, я перестану жить, и так больно становится в груди, так тяжело, что я готова плакать не переставая. Но нельзя поступить иначе, хотя бы даже сердце мое разбилось от этого.

— А Мануэль знает, что его ждет сегодня? — спросила Амаранта.

— Нет, он просто просил свидания, и я ему обещала, сама назначив место и время.

— Бедный! Как мне жаль и его!

— Эта жертва слишком тяжела для меня, лучше бы я умерла, — прошептала Инес, пряча лицо на груди подруги.

Амаранта ничего не могла ответить. Несколько минут они простояли так, потом графиня подняла голову и твердо сказала:

— Так должно быть! Сядем в карету, дорога неблизкая.

Она приказала кучеру остановиться, не доезжая до гостиницы Сан-Педро, и прекрасные лошади быстро понесли их по дороге. Все ближе и ближе подступали темный лес и горы.

Гостиница Сан-Педро, окруженная великолепными старыми деревьями, стояла у подножья горы, недалеко от Мансанареса.

Когда они достигли опушки леса, кучер остановил лошадей. Инес велела ему ждать здесь их возвращения, а сама с Амарантой углубилась в чащу леса.

Карета остановилась шагах в ста от гостиницы.

До заката солнца оставался еще час. Условленное время наступило.

Амаранта ясно увидела сквозь деревья приближавшегося всадника и остановилась, а Инес пошла вперед, туда, где ее мог увидеть Мануэль.

Соскочив с лошади, он привязал ее и поспешил к возлюбленной, сердце которой сильно забилось от волнения.

— О, как драгоценен для меня этот час, моя дорогая! — с чувством сказал он, протягивая ей руку. — Я снова вижу тебя!

— Кто знает, Мануэль, останется ли он для вас так же драгоценен и тогда, когда пройдет, — отвечала молодая графиня, отворачиваясь.

— Что это значит? Отчего у тебя такое грустное лицо, Инес? Ты плакала? Да, да, ты плакала! Скажи скорей, милая, что случилось?

— Вы знаете что, Мануэль!

— Помолвка? Но ты не должна принадлежать этому человеку, он всегда был авантюристом, а теперь хочет против воли Испании присвоить себе ее корону! И из-за этого ты плачешь? О, как бы я хотел целовать эти слезы, ведь ты плакала обо мне! Твоя любовь — мое блаженство, мое сокровище, Инес! Не отчаивайся! Прочь все грустные мысли! Мануэль твой! Он клянется тебе в любви и верности и только возле тебя найдет свое счастье.

— Никогда я не могу быть вашей, Мануэль! Мы должны проститься!