Митяй в гостях у короля - Иван Дроздов

— Всего не расскажу. У нас для такой беседы времени нет. Я этот корабль вернул своей Родине и отсюда поведу его в южные моря. Вы знаете мощь этого корабля. Мне ее удалось увеличить в несколько раз. Так что вы нам не мешайте.

— Куда же вы пойдете, если не секрет?

— Вначале в Персидский залив, а там посмотрим.

— А Главный морской штаб в курсе ваших планов?

— Главный штаб не имеет к нам отношения: он продал этот корабль и теперь пусть готовится ответить за свое преступление.

— Не все адмиралы в Главном штабе…

— У нас есть список виноватых. Пусть они помнят главный закон юриспруденции: преступление наказуемо.

— Слишком многих надо наказывать, — проговорил адмирал.

— Накажем всех, кто виноват.

— Но, господа! — прервала их беседу Мария. — Ваш деловой разговор затянулся, а между тем, у нас так много вопросов к Ким ду Хо…

И беседа приняла другое течение, более приятное и экзотическое. Ким ду Хо стал рассказывать о злоключениях экипажа крейсера с того момента, когда им стал заниматься какой-то злой дух, а по-русски — дьявол…

Вошли в Персидский залив. Впереди «Козьма Минин», немного в стороне от него и сзади — «Русалка».

Дмитрий все время находился в компьютерной зале на главном пульте управления крейсером. Он, во-первых, изучал сложнейшую компьютерную систему, установленную на корабле, вся она разрабатывалась и изготовлялась на «Людмиле», здесь был экран, на котором изображалась вся морская обстановка, имевшая отношение к крейсеру, и даже можно было вызывать на экран морские штабы и командные рубки кораблей, вознамерившихся вступить в какое-нибудь взаимодействие с русским кораблём. Если, к примеру, на него вздумали нацелить ракету или послать самолет, вертолет или какой-нибудь другой летательный аппарат, экран сразу же засветит этот объект. И подаст звуковой сигнал…

Дмитрий с жадностью одержимого изучал расположение всех этих изумительных схем и приборов.

Крейсер и «Русалка» входят в ту часть Персидского залива, где стоит армада американских кораблей во главе с авианосцем «Эйзенхауэр». На поверхности моря качаются черные головы двенадцати атомных подводных лодок, на борту которых ракеты с водородными бомбами. Вся эта исполинская сила собрана здесь для устрашения непокорного арабского народа и короля Хасана, который отказывается отдавать задаром американцам нефть, пускать в свою страну поп-музыку и порнографическую литературу, а если говорить коротко: не хочет отдавать страну на погубление. Но американцы еще не знают, что с появлением здесь гигантского крейсера и крохотной подводной малютки вся их армада автоматически вышла из-под контроля своего командования и перешла в распоряжение русского молодого человека Дмитрия. Они, правда, удивляются, почему это вдруг прервалась у них связь с Пентагоном, но полагают, что виной тому какая-то поломка, и бросили всех своих мастеров на ремонт радиоэлектроники.

Мир еще не знает о крейсере «Козьма Минин», о том, что он бросил якоря неподалеку от авианосца «Эйзенхауэр», а «Русалка» направилась по реке Тигр к столице, где она встанет на длительную стоянку.

Американцы разглядывают крейсер, знают, что еще недавно он был русским, а теперь принадлежит Малой Азиатии, но вот что понять не могут: почему это крейсер не отвечает ни на какие сигналы, не желает иметь никаких дел с американцами? И уж совсем их удивляет отсутствие на крейсере вымпела. Он как бы ничейный.

Командующий американской эскадрой огромный медведеподобный адмирал с армянской фамилией Джигарян в большом смятении: не может он доложить в Вашингтон: я ничего не знаю о крейсере и не могу ничего о нем сказать.

Молчит и Малая Азиатия: ей и подавно совестно докладывать миру обо всем, что произошло на флагмане их флота. Что же до нашего русского штаба в Москве, то эти не только молчат, как рыбы, но и очень бы не хотели, чтобы мир чего-либо узнал о русском крейсере.

Однако нельзя вечно замалчивать такое событие. И адмирал Джигарян самолично идет на пульт управления своим авианосцем, пытается вызвать на экран командира крейсера. Экран необычно сильно засветился, и адмирал вдруг почувствовал головокружение, а в следующую минуту его огромная многопудовая туша рухнула на пол.

Адмирала вытащили на воздух, и он еле-еле отдышался. Послал на пульт своего заместителя — и с ним произошло то же самое.

Адмирал орал и бесновался: «Починить систему!.. Наказать виновных. Всех в карцер, матка боска!..»

Адмирал, хотя и носил армянскую фамилию, и служил американцам, но родом он из Польши, а какая у него национальность, решительно не знал. Один день он чувствовал себя греком, как у нас Гаврюша Попов, другой день — строителем, как московский мэр Лужков-Кац, но чаще всего чувствует себя сыном юриста, как наш Жириновский, а то случалась целая неделя, когда его мутила и шатала во все стороны какая-то биологическая смесь, роднившая его с российским президентом Ельциным. Вот эти дни он особенно не любил и боялся их.

Удар в голову он получил как раз в те дни, когда в нем кипело нечто, похожее на Ельцина. И в то время, когда нагнеталась истерия страха: арабам грозили разрушить их столицу.

На авианосце был агент короля Хасана: он докладывал своему владыке о таинственной силе, поразившей ненавистного адмирала.

Оправившись и отдышавшись на палубе, Джигарян спустил на воду адмиральский катер, отправился на крейсер с визитом вежливости. На корабль его допустили, но никто не встретил. Провели к Великому Адмиралу.

В кают-компании за черным блестящим столом он увидел Дмитрия и двух военных моряков: Прибылова и Ким ду Хо.

— Садитесь, адмирал, — пригласил его Дмитрий.

— Мне нужен командир корабля, — с вызовом сказал гость.

— Вы можете говорить. Я вас слушаю.

— Но… ваше звание? И какой стране принадлежит корабль?

— Вы явились с визитом вежливости, но ваша речь напоминает допрос следователя. Я человек русский. Меня зовут Дмитрий Михайлович. Чем могу быть полезен?

— Пусть меня съедят черти, если я чего-нибудь понимаю! Не скажете ли вы мне толком: чего вы залезли в это вонючее болото, кто вас тут ждал?

— Такой вопрос более уместен к вам, чем ко мне.

— Меня послал Большой Билл и велел начистить зубы этим черномазым обезьянам. Но вас-то кто сунул в эту лужу? И почему на вас этот жалкий пиджачок? Скажите мне, наконец!

— Если у вас нет других вопросов, я вас не задерживаю.

И Дмитрий поднялся, и вместе с ним встали и Прибылов, и Ким ду Хо.

— Ну, ну, не надо обижаться, ребята. Должен же я знать, что происходит у меня под носом. Моя электронная система бунтует, я будто в мешке.