Гастроль без антракта - Леонид Влодавец

«Таурусы» перекочевали ко мне, и только после этого я чуть-чуть прикинул в уме, что делать дальше. В таких случаях все нормальные люди берут заложников, иначе из дома не выбраться.

Сцапав с пола довольно острый столовый нож, я откромсал им пару метров шнура от гардины, достаточно крепкого, чтобы скрутить им запястья Сесара Мендеса. Хватило шнура и на Эухению, но связать я ее не успел, потому что в это время послышался топот ног — явно приближалась стража. Пришлось аккуратно приложить кулак к голове Эухении, поскольку она уже открыла глаза, застонала и вот-вот могла поднять визг.

Охранник, влетевший в дверь минуту спустя, был уж очень расторопен. Явно горел на работе и не заботился о своем здоровье. Именно поэтому «таурус», нахолившийся в моей правой руке, гавкнул, чихнул свинцом и сделал дяде бо-бо. С трех метров он получил прямо в середину груди, его отбросило к двери и повалило на спину. Хрипеть и сучить ногами он еще мог, пускать кровавые пузыри изо рта тоже, но для дела был уже непригоден.

К тому же его револьвер, выпав из руки, по инерции полетел вперед и шлепнулся на ковер неподалеку от Хавроньи. Ленка схватила эту балбешку, огрела по затылку Лусию и ловко перекатилась в угол. Теперь от двери ее не было видно, а она — я, правда, не знал, умеет ли она стрелять, — могла бы в принципе приложить тех, кто рискнул бы сунуться в комнату.

Мне же пришлось очень невежливо схватить сеньору Эухению левой рукой поперек бюста (из этого опыта я сделал очень несвоевременный вывод, что она еще далека от старости) и притиснуть к себе. Очень кстати в это время обнаружилось, что из кармана штанов уже связанного гардинным шнуром Сесара торчат наручники. Я успел защелкнуть их на запястьях сеньоры Дорадо раньше, чем охранники пришли в себя после получения пули их товарищем. Сама сеньора Эухения очнулась еще позже, когда дергаться было совсем бесполезно.

— Ребята! — заорал я, опасаясь, что охранники кинут в столовую пакет с какой-нибудь «сиренью» или «черемухой» местного образца и мне придется застрелить гостеприимную хозяйку, чтоб никому обидно не было. — Я держу вашу маму на прицеле! При первом движении размозжу ей голову!

Там все поняли.

— Господи, — тихо прошептала Эухения, — я же знала, что с русскими связываться опасно. Нет, черт дернул! Что вы хотите?

— Больше всего — жить, — сообщил я на ухо сеньоре Дорадо.

— Если бы вы этого очень хотели, то не стали бы устраивать драку и открывать стрельбу.

— Я не выскакивал, как черт из коробочки, и не наставлял на вас пистолеты. Скажите за все спасибо мальчику. — Сесар Мендес уже почти очухался и ворочался со скрученными за спиной руками, издавая нечленораздельные звуки. Ленка, выдернув витой кожаный поясок из юбки Лусии, вполне профессионально связала руки дочери Рохаса. Теперь, кажется, весь товар был в надлежащей упаковке.

— Все это жуткое недоразумение! — пробормотала Эухения, как видно успевая при этом что-то обдумывать и прикидывать. — Я была вполне готова к разумным переговорам. Сесар действовал сам по себе.

— И действовал неправильно, потому что теперь я вынужден буду ставить другие условия.

— У вас очень мало шансов выбраться отсюда. Куда вы нас потащите? В город? Учтите, наша полиция очень мало обращает внимания на заложников. Некоторое время они, может быть, и не станут на вас набрасываться, но потом им дадут приказ не церемониться, и они изрешетят всех разом.

— Вам от этого будет легче, сеньора?

— А вам?

— Конечно, нет. Все наши нынешние отношения — это только база для дальнейших переговоров. Учтите, вам нет никакого резона устраивать большое шоу вокруг вашего центра. Представляете себе, насколько сократится долларовая клиентура, если я, допустим, соберусь прорваться через зал ожидания? Да ваше заведение просто лопнет!

Вот это была серьезная угроза. Даже охранники, вполголоса переругивавшиеся за дверью, испуганно замолкли. Перспектива остаться без работы была для них намного страшнее пули, так как все возможные последствия попадания пули были оговорены в контракте, а вот принять на работу охранника, допустившего, чтобы его нанимателя взяли в заложники, решится не каждый.

— Значит, вам все-таки нужен в первую очередь «Зомби-7»? — проворчала Эухения.

— Мне много нужно… — сказал я. При этом, воровато покосившись на Ленку, пытавшуюся прикрыться сомлевшей и очень маленькой Лусией, чуть-чуть погладил тугой бюст сеньоры Дорадо, который очень аппетитно прощупывался под ее серым «партийным» жакетом.

— Не хулиганьте… — прошептала Эухения. — Меня это волнует…

И правда, хулиганить не стоило, потому что меня тоже что-то заволновало. Особенно после того, как сеньора Эухения, уже по собственной инициативе, мягко прижалась ко мне пышной и объемистой частью своего тела, которую классики именовали «задним» или «нижним» бюстом. Правда, волнение я быстро унял, подумав, что сеньора Эухения может меня расслабить, а потом как-нибудь невзначай загипнотизировать. О том, что она экстрасенс, а я — товарищ с весьма серьезными аномалиями в сознании, забывать не следовало. Тем более что эта дама имела кое-какое отношение к «Зомби-7» и даже, возможно, знала, как и из чего его делают.

— Да, мне нужен «Зомби-7», — заявил я. — И его технология тоже.

— Это очень серьезно, — вздохнула Эухения. — Мне трудно вам помочь. Особенно со скованными руками и под дулом пистолета.

— А мне очень трудно вас освободить и убрать пистолет, когда в двух шагах отсюда ваши молодцы.

— Патовая ситуация.

— Не совсем. — И я решительно толкнул Эухению вперед, держа пистолет в опасной близости от ее затылка. Ленка поняла все с полуслова. Она поставила на ноги Лусию и, прикрываясь ею, как щитом, передвинулась в центр комнаты. Здесь она сцапала за локоть Эухению и, просунув левую руку под правый локоть докторши и левый локоть гадалки, составила из них более мощное прикрытие. Я рывком поднял с пола Сесара Мендеса, а затем подтащил его к Эухении и Лусии. Соображал он плохо, да и на ногах держался еще неважно, но это было даже к лучшему.

— Эй, там, в коридоре! — заорал я. — Живо три пары наручников с ключами! Иначе вышибу дух из вашей ведьмы!

Там чуть посовещались, а потом вбросили в комнату три пары браслеток. Правда, вбросили фигово, перед нашим «живым щитом», так что, прежде чем достать их, я должен был вылезти из-за прикрытия. Доставить дуракам удовольствие и дать себя застрелить я, конечно, не собирался. Пришлось подтолкнуть заложников вперед, ближе к двери. Потом Ленка, нагнувшись, собирала железяки, а я держал публику на прицеле.

Правое запястье Эухении я пристегнул к левому запястью Мендеса, правое запястье Мендеса — к левому запястью Лусии, а правое Лусии — к левому Эухении. В центр этого кольца мы с Еленой успешно втиснулись сами.

— Вперед!

Наиболее плотного и крупного, то есть Сесара, мы поставили в голову ордера, а дамы прикрывали нас с флангов и тыла. Стрелять по нам при таком раскладе желающих не оказалось.

— Назад! — орала Ленка, у которой голос явно был рассчитан на то, чтобы вызывать у почтеннейшей публики ощущение мороза по коже при тропической жаре. Охранники сразу поняли, что имеют дело с профессиональной террористкой, а не с кандидатом наук, и покорно попятились. Мы в своем «танке» выдвинулись на галерею, выходящую во внутренний двор.

— Туда! — Ленка указала стволом в конец галереи, и охранники довольно быстро исполнили повеление. Их было человек десять, и если б они не оторопели, а попробовали работать порезче, то скорее всего успели бы нас достать.

Всем тесно сплоченным коллективом мы пошли в противоположный от охранников конец галереи. Я не очень точно запомнил, где тут выход, и потому, конечно, сунулся не туда, но это оказалось, как ни странно, к лучшему.

Вместо того чтобы выбраться в кабинет Эухении, а затем уже оттуда направиться вниз, к автостоянке, мы совершенно неожиданно оказались на противоположной стороне дома, выходящей на берег моря. По лестнице мы спустились со второго этажа в маленький холл и увидели впереди обсаженную пальмами набережную, от которой в море тянулся небольшой пирс с пришвартованными к нему катерами и яхтами.

Здесь оказались два охранника, которых долго уговаривать не пришлось. Они освободили нам дорогу на пирс, где маячил странно знакомый силуэт прогулочной яхты с маленьким вертолетом на корме…

«ДОРОТИ»

Метров семьдесят, не больше, мы проволокли своих заложников по пирсу, распугивая криком тех, кто занимался своими суденышками. Народ был покладистый — никто не вмешивался.

Мы оказались у трапа «Дороти». Да, это была та самая яхта, которая десять лет назад послужила местом весьма приятных и не самых безопасных приключений для Ричарда Брауна.

Но предаваться воспоминаниям было некогда. Мы полезли по трапу, протискиваясь между поручнями и бортом. Эухения и Лусия изредка визжали, Сесар стонал, когда наручники и веревки врезались им в тело, а локти похрустывали от наших резких движений. Честно сказать, все это могло бы быть хорошей сценой из комедии, если бы у всех нас не было вполне серьезных опасений за свое здоровье и продолжительность биографии.