Дом ведьмы. Большая уборка (СИ) - Волховец Вера

Самое паршивое — племянница Джулиана и вправду выглядела виноватой. Она прекрасно понимала, что сделала что-то не то. И пацан этот… Пару раз Джулиан видел этого оборванца, который то бродячего котенка притаскивал Мирене, то воробья с переломанным крылом…

Мири вообще любила всякую живность. И карликового дракона уже давно выпрашивала поочередно то у матери — сестры Джулиана, то у Макса — “доброго дядюшки”, то у Джулиана, когда на всех прочих, более сердобольных родственников совсем не оставалось надежды. С драконом не торопились, вампиры и драконы друг друга не очень любили. Никто даже не предполагал, что Мири настолько отчается, что докатится до банальной кражи приглянувшейся зверушки.

— Вот какого болотного хмыра, Мири? — это Джулиан прошипел по телепатической нити, обращаясь к племяннице. После того как отец сложил с себя полномочия, когда сил на поддержание энергии фальшивого аракшаса у него хватать перестало, Джулиан возглавил клан, и это давало ему многие преференции. Устроить беззвучную взбучку члену семьи — это было простейшее.

— Она же враг, дядя! — Мири отчаянно сжала кулачки, в бессильном отчаяньи кривя губы. — Мама говорила, ди Бухе должны платить виру за нанесенный нам ущерб.

И безмозглая девчонка решила взять фамилиаром!

Мири была, конечно, умницей, но её не хватило бы на такую сложную мысль. И, ох, как неправильно Мирена ди Венцер трактовала термин “кровная вражда”. По-детски наивно. Кровная вражда не признавала таких мелких гадостей, потому и повод для объявления кровной вражды должен быть весомым.

— Виру не платят дважды! — от телепатического рыка Джулиана девчонка втянула голову в плечи. — Наша вира — это её проклятие. Понятно? А ты своей выходкой подставила весь клан!

И Зоряне, любезной сестрице, надо будет задать трепку, сегодня же вечером. Из-за её бабьего трепа и возникла эта паршивая ситуация. Нельзя подставлять врагу горло. Разумеется, он его порвет.

— Интересно, — тем временем медоточиво протянула чертова ведьма, до которой тоже начала доходить выгода её ситуации, — если за один жалкий перстенечек ваш папенька-упырь проклял воровку и всех её потомков и наследников, то что могу сделать я за кражу моего фамилиара с вашей племянницей, господин ди Венцер?

— Госпожа, отпустите! — взвизгнул мальчишка, которому явно захотелось сохранить полную комплектацию ушей. — Клянусь, я больше не буду. У вас — никогда в жизни.

— У меня! — с чувством повторила ведьма, не только не ослабляя хватку, но и чуть выкручивая ухо маленького грабителя. — Огромная честь, малыш, спасибо.

Она еще раз поддернула мальчишку вверх, заставляя его заскулить и встать на цыпочки, а после — развернула к себе лицом.

— Еще раз увижу тебя на рынке, солнышко, сварю из твоих ушей супчик, — нежно пообещала Марьяна, и почему-то сейчас, когда в глазах ведьмы бесновалось темное кровожадное пламя, в её словах не получилось усомниться даже Джулиану, не то что сопляку, торопливо сиганувшему обратно за забор. Хорошо сиганул, высоко. Можно подумать — нечаянно левитировать научился.

Мири за плечом ведьмы тихонько пятилась за куст, явно надеясь ускользнуть от наказания. А зря. Разумеется, её уши были для ведьмы под запретом, но забывать племяннице эту провинность Джулиан не собирался.

— Вернемся к нашей беседе, сударь, — деловито произнесла Марьяна, скрещивая руки на груди, — как думаете, что именно должно мне помешать отправить вам сладкую ответочку за кражу моего фамильяра?

Джулиану хотелось заскрипеть зубами. Судя по всему, менять свои намеренья наглая ведьма не собиралась и решила поторговаться. Ну конечно, как же ди Бухе и без торга.

В этой ситуации можно было только втянуть клыки или попытаться сделать вид, что тебе ничего не угрожает.

Джулиан начал со второго. Благо ведьма не особенно имела с ним дело и вряд ли представляла, как он может себя повести, если загнан в угол.

— Что же ты сможешь сделать с этой цацкой на ручке, сахарная? — небрежно уронил Джулиан, позволяя глазным клыкам хищно удлиниться. — Ты сейчас колдовать не можешь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нужно сказать, демонстрация вампирьих клыков должного впечатления не произвела. Эта наглая девица только закатила глаза и настолько громко подумала: “У нашего Дракулы зубки подлиннее были”, — что Джулиана аж перекосило. У какого еще Дракулы? И… Между прочим — это промежуточная форма. В боевой форме он мог порвать горло взрослому черту, вдвое больше его самого по росту.

Да чтоб она знала, среди всех двенадцати вампирьих кланов Велора Джулиан считался опаснейшим из Свежей Крови — второго поколения вампиров, появившегося после Великой Войны.

А эта ведьма будто за мальчишку его держит. А должно быть наоборот! Это она для него соплячка. Пустышка! Лучше б мысли от телепатии прикрывать научилась, чем выпендривалась.

— Это ведь временно, — Марьяна тем временем задумчиво вытянула вперед руку, будто бы даже любуясь обвивавшей её запястье змейкой, — я уплачу штраф, получу лицензию. А там…

— Ты думаешь, что проклясть вампира сможет всякий неуч, только позавчера почуявший свою силу? — все так же презрительно поинтересовался Джулиан. Блефовать на пустом месте он умел, но давненько в этом не практиковался.

Увы… Проклятие по намеченной связи кровной вражды можно было навести одной только скользящей фразой, без каких-то магических формул. Просто пожелать и подкрепить веским мотивом. Единственное спасение было в том, что ведьма этого наверняка не знала.

— У меня под боком живет очаровательный маг, — ослепительно улыбнулась Марьяна, — думаю, он согласится дать мне консультацию по наложению проклятий за чашечкой чая. И я сомневаюсь, что у этого вашего косяка, господин упырь, такой короткий срок давности, что через неделю я уже потеряю право на свое возмездие. В любом случае — я оптимистка и я попробую. Вы же согласны подождать, сударь?

Нет, все-таки как жаль, что убить её нельзя. Это желание — дотянуться пальцами до тонкой шеи и оторвать этот наглый язык вместе с головой, одолевало Джулиана все сильнее. Сколько проблем это бы решило… Вот только любую произошедшую на территории города смерть всегда нужно объяснить магической страже, и ладно если убитый был кровником, явившимся по твою душу, в этом случае можно было оправдаться самозащитой, хоть и поимев штраф, но сейчас любому магу-сыщику не трудно будет просмотреть эту сцену и разглядеть попытку скрыть преступление маленькой непутевой родственницы. Нет, такого удара репутация ди Венцеров не выдержит. А она и так-то неважная в последние годы.

Ведь не только ди Венцеры знали, почему именно вдруг все потомки клана дружно заговорили об отсрочках брачных союзов. Просто другие кланы понимали — уничтожат ди Венцеров — это непременно навредит репутации вампиров вцелом, и кто знает, будут ли им и дальше так рады в Вароссе, предоставившем некогда свое покровительство преследуемым во многих Велорских государствах и мелких княжествах.

Не так уж и забыты в памяти людей события Великой Войны, когда из двадцати четырех вампирьих кланов вырезали сразу половину, не просто лишив их аракшасов, но и с помощью некромантских ритуалов превратив в голодных до одной лишь крови неразумных упырей.

Истребляли пораженные скверной некромантской магии сами вампиры и магические армии всех рас, вот только после этого вампиров даже с аракшасами не привечали нигде. Только Варосс и предложил вампирам отсутствие всякого преследования, и даже равные права с людьми, в обмен на службу и обязательство не уклоняться от военного призыва, если какая-нибудь война все-таки случится. И подставляться в этом случае никак нельзя.

Да, магические инспекторы, те, что раз в год проверяли состояние защитных чар на старших членах семей вампиров, не могли отличить поддельный аракшас от настоящего, подделку делал лучший артефактолог Велора, живущий не в Вароссе. Но вампирьи кланы о потере ди Венцеров знали. Знали и о том, что клан намерен вернуть себе реликвию, и о том, что угрозы стать жертвой некромантского ритуала у них вроде бы нет — потому что проклятие убивало мага до того, как он успел бы провести все приготовления. Но факт оставался фактом — репутация у ди Венцеров в настоящее время не выдержит удара необоснованным преступлением.