Ангел в яблоневом саду - Анна Данилова

Кабриолет. Да на фига он мне нужен?! Может, лучше купить пистолет и пристрелить его, как крысу?!

Если честно, то у меня руки чешутся. Так и хочется найти его, посмотреть в рожу. А потом схватить за горло и удушить. Раз – и все.

Во всяком случае, если Надю удушили и если это не бандит какой, а сделали это как бы мотивированно, то есть за дело, то я могла бы, пожалуй, понять убийцу. А что, если и Надя в свое время причинила кому-то боль? Все же знают и воспринимают, вернее воспринимали, ее как жертву, ну, мол, от нее муж ушел к другой, жизнь ей сломал. А кто знает о другой ее жизни, тайной? Может, у нее был роман с кем-нибудь и она унизила мужика? Или женщину какую-нибудь обидела. К примеру, ее удушила жена этого любовника из времянки? Приехала в Идолгу, нашла ее дом, спряталась в кустах и увидела собственными глазами, как к Наде пришел ее муж. Подождала, пока он уйдет, после чего зашла и набросилась на Надю, стала душить. А в это время к Наде заглянула соседка, моя Валя. Увидела все это, ахнула, может, захотела позвонить в полицию… Хотя нет, какой звонок, когда надо было спасать подругу?! Она набросилась на эту бабу, а та оказалась сильнее, проворнее, тем более что ей придавали силы ревность и злость, ненависть… Эта баба отшвырнула от себя Валю, та упала и ударилась головой… Некоторые в Идолге поговаривают, что ее убили ударом по голове тяжелым предметом, а другие утверждают, что она ударилась об угол печки.

Валя, ее нет. Как это странно…

Юрка. Нет, я не стану его убивать. Хочется пожить спокойно, в свое удовольствие. Жизнь его и так накажет.

И вообще, кроме Юрки есть и другие подонки. Тот же Сашка Морской. Сама не знаю, зачем ему давала все свои деньги. Входила в положение, дура.

Еще Лешка был, оказалось, что женатый…

Бог с ними со всеми. Не надо оглядываться назад. Надо жить и думать о будущем. А будущее сейчас зависит только от того, оставят меня в покое или нет.

Я специально напросилась тогда к этой адвокатше, чтобы поехать с ней в Идолгу. Пусть она не думает, что я боюсь ее или что нервничаю, когда разговариваю с ней.

Тогда на улице разразилась гроза. Мы ехали за городом, словно двигались по дну морскому или речному, такой ливень поливал стекла машины. Даже страшно было.

Мы продолжали разговаривать с адвокатшей о моей тете, обо всем. Словно повторили все то, о чем говорили до этого. Мусолили одно и то же. Я думаю, это у них, у профессионалов, прием такой. Чтобы меня сбить, запутать. Но как можно меня запутать, если я говорю правду. Когда говоришь правду, то всегда легко, ничего не надо запоминать, просто говоришь все как есть. Вот если бы она стала задавать мне вопросы, связанные с тем, что я нашла в комнате моей Вали… Когда начинаю думать об этом, в жар бросает.

Привезла меня эта женщина, ее зовут Глафира, в Идолгу. Высадила возле дома Вали, я сказала, что если ей нужна какая-то еще информация, то она может рассчитывать на меня. Я поблагодарила ее за то, что она доставила меня с комфортом домой, забежала, прячась под зонтом от ливня, на крыльцо, достала ключи и открыла дом. Знаете, это такое приятное чувство, когда ты входишь в свой дом. Дом, который упал тебе с неба. Дом, который до этого часто спасал тебя от жизненных неприятностей, от холода и голода. Дом, который представлялся тебе живым и добрым, как Валя.

Вошла и вдохнула запах дома, запах кипяченого молока, мяты, которую Валя подсушивала на полотенце в кухне, запах яблок, рассыпанных в спальне на полу…

Я включила электрический чайник, достала из холодильника колбасу, сделала себе бутерброды и села ужинать перед телевизором.

Для Валентины жизнь закончилась, но для меня-то она продолжается, слава богу…

15. Глафира

В саду Нади, в траве, моя глазастая Лиза нашла лестницу. Узкую, деревянную, легкую. Лестница не садовая, для сбора яблок, к примеру. Нет, конечно, ее можно приставить и к вишневому дереву, и к яблоне, чтобы достать низкие ветки, но вот чтобы обобрать все дерево, до верхушки, не получится. И тогда Лиза стала искать другую лестницу. Ведь во времянке было много яблок, то есть урожай яблок большой, да и яблони старые, высоченные. И разумеется, эти яблоки как-то снимали. Лиза нашла и другую лестницу, садовую, длинную и тоже легкую. На участке Вали. Позвонила Коростелеву и попросила, чтобы сняли отпечатки пальцев на обеих лестницах. Но оказалось, что сделать это не так-то просто. Ведь следователю довольно трудно будет объяснить, зачем ему понадобились эти лестницы. Разумеется, на лестницах обнаружатся пальчики Карасевой, Шинкаревой и, возможно, Гаранина, но что это может дать следствию?

– Лиза, а какие такие волшебные отпечатки пальчиков ты хочешь найти на лестнице?

– Свежие, Глаша, – ответила она мне. – Пойми, тот мусор, который высыпался с чердака, появился, как я понимаю, именно в день убийств. И это не случайность. То есть кто-то пытался, возможно, спрятаться на чердаке или найти там что-то важное. Но что? И почему туда так никто и не забрался? Ведь свежих следов на полу чердака не нашли. Поэтому и надо выяснить, кто хотел туда забраться, чьи следы последние. И тогда, быть может, что-нибудь прояснится. К тому же, возможно, на чердак хотел залезть кто-то четвертый, понимаешь? А что, если это и был настоящий преступник, и его пальчики есть в нашей базе?

Закончилась эта эпопея с лестницами тем, что Лиза позвонила Варфоломееву и подключила его к этой проблеме. Спустя два часа прибыли люди, которые сняли отпечатки с обеих лестниц. Как и предполагалось, это были отпечатки пальцев Карасевой и Шинкаревой. Отпечатков Гаранина не было. Выходит, он не помогал им собирать урожай яблок (что вполне оправданно, ведь он скрывался, а потому не мог вот так запросто, средь бела дня выбираться из времянки, чтобы лазать по деревьям) и не он пытался забраться на чердак.

Когда мы в самую жару с Лизой пили чай в саду Кузнецова, у калитки появилась почтальонша. Лиза пригласила и ее выпить с нами чаю.

Высокая, худая, коротко стриженная женщина лет сорока пяти в старых джинсах и легкой белой куртке, на плече – сумка с несколькими газетами и письмами.

– Сейчас у нас мало кто выписывает газеты, – сказала она, присаживаясь к столу. – Почти в каждом доме теперь компьютер с Интернетом, люди понимают, что к чему, а те, кто победнее, если уж так хочется, идут в библиотеку и читают там свежую прессу. Телевизор смотрят, радио слушают. А вы, стало быть, те самые адвокатши, которые ищут убийц Нади с Валей?

– Да, мы те самые адвокатши. Вас как зовут? – спросила ее Лиза, подливая ей чай.

– Александра я, – представилась почтальонша. – Какой ужас! Таких хороших женщин убили.

– Скажите, Александра, кто-нибудь из них выписывал газеты, журналы? Приходили ли им письма?

– Нет, что вы! Они у нас были, как это сейчас говорят, продвинутыми. У обеих Интернет, они и в магазин-то только за хлебом, почитай, ходили. А большинство продуктов им из города приходило, по почте, значит. Люди говорят, что это выгодно, дешевле выходит, чем самому в город ездить, хотя обе в городе часто бывали по делам. Не знаю, какая польза от этих интернет-магазинов, так, баловство одно. Но кто как приспосабливается. Они даже из-за границы заказывали вещи разные. Я знаю, потому что, сами понимаете, на почте работаю.

– Значит, говорите, писем никаких не было…

– Нет, не было. Они и письма-то по Интернету могут получать.

Почтальонша ушла. Я спросила Лизу, когда будет готов отчет об исследовании содержимого компьютеров женщин.

– Коростелев обещал прислать сканеры. Но на словах сказал, что там ничего интересного. Обычные женские сайты по рукоделию, домашнему дизайну, музыка, фильмы и, конечно же, интернет-магазины. Уверена, что они заказывали вещи не только себе в последнее время, но и Гаранину. Но когда вернут компьютеры, я сама еще посмотрю.

Получили мы информацию и о финансовом состоянии обеих женщин. У Надежды Карасевой были кое-какие накопления: почти полмиллиона рублями и пятьсот евро на валютном счете. У Валентины – пять миллионов рублями и двадцать тысяч евро. Никаких движений по счетам, за исключением незначительных, связанных опять же с покупками в интернет-магазинах, у погибших женщин не было. А это свидетельствовало о многом. Во-первых, Гаранин не был аферистом в полном смысле этого слова, то есть не раскручивал своих любовниц на значительные траты, не требовал крупных сумм за свою любовь или что-нибудь в этом духе. Не разыгрывал он перед ними и жертву правоохранительных органов, не играл на их доброте, пытаясь выудить деньги для решения своих проблем, то есть для закрытия уголовного дела – для взяток. Уже этот факт заставил нас с Лизой увидеть в Гаранине мужика, а не флакон с духами.

Показали мы фоторобот, составленный официанткой из ресторана «Шико», сначала жене Кузнецова, Кате, взяв с нее слово, что она при любом раскладе дела будет молчать. Катя вертела портрет, пытаясь узнать в нем хоть какие-нибудь знакомые черты, но потом пожала плечами и сказала, что она не знает этого мужчину. Правда, заметила, что он ей кого-то напоминает, но так и не вспомнила, кого именно. На самом деле, фоторобот был какой-то странный, неубедительный и невыразительный, и он странным образом походил даже на моего мужа Диму. Недаром же говорят, что у фоторобота, в принципе, эффективность невысокая. Может, в кино эти портреты и «прокатят», но в реальной нашей работе такое случается нечасто.