Гром победы - Дмитрий Старицкий

— Забрать бы тебя, Савва, к себе. Аналитиком.

— Поздно, Саем, поздно. Надо было суетиться, когда я был всего лишь фельдфебелем — усмехнулся я.

— Но Помахаса мне отдай. Тротил нужен как воздух. Тем более что он обещал мне его сделать из нефти.

* * *

Моя догадка оказалась верной. Пока Молас пребывал в Риесте, в Ракове на товарной станции прибывший из глубин царства паровоз неожиданно взорвался ночью рядом эшелоном с боеприпасами для корпусной артиллерии. Снаряды в вагонах мгновенно сдетонировали и взрыв был такой мощности, что снесло верхний этаж пассажирского вокзала в нескольких десятках метров от эпицентра. А на вокзальную площадь через вокзал закинуло маневровый паровоз. Человеческих жертв такого апокалипсиса оказалось не так уж и много — всего полторы сотни военных и гражданских лиц, зато материальный ущерб оценивался миллионами. Это не считая затрат на восстановление основного железнодорожного узла в этой географии. Практически одновременно на ходовых испытаниях при спокойной воде взорвался и, расколовшись пополам, в считанные минуты утонул новейший островитянский дредноут с чудовищными 14-дюймовыми орудиями. Никто из тысячи двухсот человек экипажа не выжил. Причина взрыва осталась неизвестной. В республике непонятный взрыв уничтожил газгольдер рядом с эллингом, где строился новейший дирижабль. Вся наземная команда воздухоплавателей, инженеры и рабочие — триста двадцать человек — погибли. Погиб и главный конструктор республиканского воздухоплавания Эги Шербур. По этому поводу даже наш адмирал неба император Отоний держал однодневный траур. Во всех имперских газетах вышли некрологи и интервью с мастером Гурвинеком, который отдавал покойному Шербуру чуть ли не пальму первенства в идее дирижаблей жесткой конструкции. Новый дирижабль Шербура, который уничтожил взрыв, должен был быть революционной цельнометаллической конструкции. С верхними пулеметными точками для обороны. Были еще взрывы на шахтах в республике, но на них уже никто не обратил особого внимания. Шахты часто взрывались и в мирное время от скопленья метана. Но никелевую и вольфрамовою руду теперь республиканцам приходилось возить через половину глобуса из колоний. Все эти взрывы общественность признала трагической случайностью. Генерал Молас через месяц по совершенно другому поводу получил из рук императора Солдатский крест первого класса за заслуги в прошлом осеннем наступлении. Награждение прошло буднично. Без помпы. А Помахаса генерал мне прислал. Чуть ли не бандеролью. И чтобы унять буйное возмущение этого известного химика пришлось принять его в Рецкое политехническое общество членом-корреспондентом. Такое действует безотказно на любого ученого. Тем более что доклад Помахаса по проблемам и перспективам органической химии был принят общественностью с овациями на ура. Не то, что мой практически по той же теме — нефтянке. Скажу только то, что к моменту запуска поточной линии минометных мин тол у меня был в потребных количествах из местного сырья. И после испытаний на полигоне 70-мм горный вьючный миномет был принят на вооружение рецкой армией в качестве батальонной артиллерии… По четырехорудийной батарее на батальон. Сам миномет разбирался на три части и легко грузился на одного стирха. Два других горбунка тащили носимый боезапас мин первой очереди — 56 штук. Остальной боезапас путешествовал по горам в обозе. Кроме того минометы прочно прописались на стационарных блокпостах перевалов. И теперь обратные скаты и ущелья не могли быть использованы врагом для накопления живой силы перед штурмом. А на полигоне Щолича появилась еще одна унтерская школа. Минометчиков. Капитан твердо решил стать полковником. Школе же принадлежал и рекорд стрельбы на дальность — два километра шестьсот тридцать два метра болванкой. Вполне прилично для этих времен. Делалось это оружие на новом заводе в Калуге практически руками пленных, кроме самой бесшовной трубы, которую нам поставляли с севера империи. Как и хрупкий чугун для мин. И старые флотские взрыватели. Но так как запас старых взрывателей не вечен и имелся конкурент в виде воздушного флота, то постепенно их стали делать слесаря на «Гочкизе», которых высвободили от прежних работ пленные. Зодно удалось сделать эти взрыватели меньше по размеру. Все же минометная мина не морской артснаряд. Но не это привело в административный восторг имперское министерство промышленности, а то, что миномет обходился казне в двадцать шесть раз дешевле дивизионной трехдюймовки. И я был этому очень рад, так как себестоимость изделия была еще ниже раза в четыре от закупочной цены. При этом прицелы на минометы казна закупала отдельно у «Рецкого стекла». Чтобы иметь отмазку перед военным ведомством о своих тратах на НИОКР, еще до минометов я продал казне надкалиберные полупудовые бомбометы с оперенной бомбой-ракетой, выстреливаемой из узкого стволика с помощью холостого охотничьего патрона 12-го калибра. Эти изделия были предельно дешевы и могли клепаться «на коленке» в любой кроватной мастерской. Не были требовательны к качеству материалов. И начиняться такие бомбы могли чем угодно, лишь бы это взрывалось. Из недостатков были только большой вес станины и небольшая дальность — не более восьми сотен метров. А точность напрямую зависела от развитости интуиции наводчика. Сам я сделал только установочную партию таких бомбометов для войсковых испытаний и отдал военному ведомству открытый патент. И сразу забыл про этого ублюдка. Но к моему удивлению окопникам западного фронта новое оружие пришлось по душе и к осени разновидности бомбометов в империи зашкалили все разумные пределы рационализации, и предложения по его улучшению от окопников не переставали поступать, зачастую дублируя друг друга. Однако вундервафлей для преодоления позиционного тупика бомбометы так и не стали. Три наката ДЗОТа полупудовая бомба не брала. Не хватало ей пробивной силы. Но открытые пулеметные точки к середине лета у республиканцев исчезли. Траншеи их пехота перекопала «лисьими норами». А так как места для всех в этих норах не хватало, то все чаще при обстрелах республиканцы уводили основную часть пехоты на вторую линию траншей, куда бомбомет не добивал. Забегая вперед, скажу, что и миномет в окопной войне не стал панацеей. Но вот на открытой местности это смертельное оружие, которого стали бояться больше всего. Особенно в горах, где часто мимо узкой тропочки другого пути и нет совсем.

* * *

Моя «моторная группа», привезенная из Будвица несмотря на режим наибольшего благоприятствования за все это время так и не разродилась приличным двигателем внутреннего сгорания, годящегося хотя бы на мопед. Даже двухтактник у них постоянно утыкался в неразрешимые проблемы. Хотя ручное магнето и нормальные свечи зажигания уже были в наличии. Я постарался опылить инженеров идеями из будущего и вроде все они сделали как надо вплоть до получения патентов. Но не работало… Плюнул я на возможность создать двигатель внутреннего сгорания на керосине и потребовал от Помахаса бензин, хотя бы с октановым числом не меньше шестидесяти. А инженерам наванговал карбюратор и четыре такта в движении двух оппозитных цилиндров. Охлаждение по-прежнему оставалось воздушным. С радиаторами у «Гочкиса» накопился большой опыт. Болинтер от своего двигателя не захотел отрываться даже после того как моторный завод заработал. Особенно после того. Городу постоянно требовались двигатели на разнообразные насосы. Даже заправка паровозов водой на железной дороге перешла на водопровод с насосом Болинтера. Для этого ему пришлось дефорсировать свой двигатель ради его экономичности. А еще пошли заказы на насосы от водопроводчиков из Втуца… И это были только первые ласточки. Что вызывало постоянные жалобы так это танцы с бубнами при запуске его моторов. Паяльная лампа и медный шарик не нравились большинству заказчиков — муторно, мешкотно, небезопасно… И Болинтер как-то посетив мои посиделки в группой ДВС выпросил у меня лишнее магнето и через три недели выдал вполне приличную калильную свечу на основе платины в керамическом корпусе с запуском сопротивления электричеством от магнето. Что с него взять… гений. И в то же время он строил мощные двигатели для самоходных барж. Баржи мы клепали по одному проекту как американцы свои «либерти» во время второй мировой войны. На сухопутном заводе делались взаимозаменяемые детали металлического каркаса, а в сухом доке только собирали его как детский конструктор с обильным применением газовой сварки. Обшивали досками с пилорамы и густо замазывали их горячим варом. Они так и ходили по реке «Калуга-1», «Калуга-2» и «Калуга-3». Таскали нам муку, соль, уголь, известняк, кирпич, чугун, ферросплавы и металлический уголок с предприятий на Данубии, разгружая от этих поставок железную дорогу. Вместо них по «железке» во все в возрастающем количестве в город шли трубы. Речной порт работал все светлое время без простоев. Подтянулась частная инициатива с низовий реки. Маленькие колесные пароходики таскали по две-три баржи на чалке к нам вверх по течению. Город как проглот сжирал все, что не привезут. В том числе и рабочую силу, приплывающую к нам на этих пароходиках. Не говоря уже о всяких коробейниках — те просто челночили, поставляя в город тысячу потребных человеку мелочей до которых у нас не доходили руки. «Калуга-4» стояла в полуготовности в сухом доке. А на складе скопилось набора еще на пару барж. Хоть второй сухой док копай. А вот инженеры-двигателисты РДМ порадовали всех нас новой компактной паровой машиной замкнутого цикла весом всего в 150 килограмм. Пригнали к нам его на испытания уже на новом рутьере. И если старые модели были больше похожи на сухопутный паровоз, то этот больше смахивал на классический трактор типа «Владимирца» или «Беларуси». Выдавал новый двигатель 82 лошадиные силы. Назвали его «Урс-82» по имени создателя. Переставили такой же двигатель мне на трактор, и после первого дня испытаний на автодроме я понял, что с этим движком можно уже делать танк. В первом приближении… И выделил на этот проект отдельную группу инженеров и рабочих. Потребные материалы за счет денег имперского бюджета. Нарисовал творческому коллективу что-то типа МС-1 на движителе от Т55 и оставил их разбираться с эскизом. Ну если не получается тут никак с ДВС, то что поделать… будем работать на пару. Кстати о бюджете. Если местные буржуи дотумкали о горизонтальной монополизации в виде трестов, ставя новые или поглощенные заводы в положение бесправных филиалов, то и бухгалтерия у них была одна — главная. И бюджет на всех один. В редком случае, имело место сращивание такого треста с каким-либо банком в форме концерна. Где вскоре банк начинал в таком оркестре играть первую скрипку. Я же в отличие от имперских фабрикантов свои предприятия строил на принципах холдинга, в котором контролируется собственность, а не оперативное управление. Соответственно бухгалтерия и отчетность у них у каждого была своя. Поди, проверь всех разом. Да и мой «Бадон-банк» организационно не входил ни в какие объединения с заводами, просто все работали только с ним. Ну, хочется нам так… это если для проверяющих. Но через кассово-расчетный центр банка все финансы моих предприятий были видны мне как на ладони в любой момент. Временные трудовые коллективы разработчиков также получали свой бюджет. А уж как Альта умела бюджет проектный раздувать, если перед ней поставить такую задачу… Просто талант. Так что без черной бухгалтерии я уже не обходился. А куда деваться, если денег на все не хватает? У меня еще динамо машина также буксует, как и ДВС. А лампочку накаливания я запатентовал сразу же, как только увидел, что мне доступен из «закромов родины» вольфрам. Прекрасная получилась весна. Все получалось и все ладилось. В основном. Город рос. Производства запускались и давали продукцию. Прибыли росли. Семья окружала заботой и лаской. Чего еще желать? Разве что неба…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});