Забытая ночь (СИ) - Суханова Ксения

- Захотелось познакомиться с той, кто растил тебя. - самодовольно усмехается и подмигивает. 

- Захотелось ему... - тихо бормочу себе под нос. - Слушай, я не говорила Баб Вике о тебе. - снисходительно кивает. - Её зовут Виктория Степановна, а... - я не успеваю закончить фразу, как слышу оглушающий крик: 

- Мама! - я оборачиваюсь, и вижу тёмную макушку, которая несется в мою сторону, минуя толпы людей. - Мама! - на девочке голубой джинсовый комбинезон с шортиками и белая футболка. 

- Злата, не беги, упадёшь ведь! - выдергиваю руку из крепкого мужского захвата и подхватываю дочь на руки, тут же охая от веса ребенка. - Кто-то хорошо кушал на отдыхе, да? 

Я смотрю в голубые глаза, такие же, как у меня, и не верю своему счастью. Она уже такая большая... Каждый раз, когда Златка возвращается из лагеря или какой-либо другой поездки, мне кажется, что я не видела её целую вечность, хотя прошло всего несколько недель. 

Именно после прихода моей малышки в этот мир, я осознала, насколько прежняя жизнь была... Удручающей. Ненавистной. 

- А Вика на тебя злится, - шепотом произносит Злата и обхватывает моё лицо маленькими ладошками. - Она тебя кошкой дранной назвала, когда думала, что я сплю. - заговорчески произносит и целует меня в нос. 

- Ооо... - Златка в таком возрасте, что впитывает все услышанное как губка. - Ты помнишь, что тебе нельзя ругаться, даже если это делает бабушка? - пытаюсь вразумить ребёнка. Она понятливо кивает и обращает внимание на стоящего рядом Власова. 

- Анна! Тебе голову для чего дали? - я ставлю дочь на пол и виновато улыбаюсь. - Нечего мне тут рожицы корчить! Я тебе сколько раз звонила? - грозно произносит Баб Вика и подходит к нам, везя за собой чемодан с вещами. 

- Я скучала. - и, пока она не успела сориентироваться, быстро обнимаю. - Знаю, что виновата и заставляю постоянно волноваться. Прости. 

- Ань, ты хотя бы перезванивать научись, а. - уже гораздно спокойнее произносит женщина и заговорчески продолжает: - А что это за мужчина? Он гораздо старше тебя, милая. 

- Знаю. 

Я отстраняюсь от бабушки и оборачиваюсь к Власову. Трудно понять, о чем он думает. Взгляд, в котором обычно море эмоций, сейчас ничего не выражет. Он зол? Разочарован? 

- Ба, это мой начальник, - киваю в сторону мужчины. - Демьян Александрович, а это... - я не успеваю закончить фразу, как меня перебивают. 

- Виктория Степановна, я понял. - он протягивает руку и сдержанно улыбается. - Ну, готовы отправиться домой? - подмигивает Злате и забирает чемодан у бабушки. 

Всю дорогу до дома Златка непрерывно рассказывала про свои впечатления от отдыха, переодически уточняя, слушаем ли мы её. Демьян иногда задавал дочери уточняющие вопросы, чем приводил ребёнка в восторг. 

- Демьян Александрович, - начинает бабушка, когда дочь засыпает. - Как у Анны с работой? Справляется? - даже не смотрит на меня, а надо бы! 

- Демьян. - смотрит на Баб Вику и слегка улыбается через зеркало заднего вида. - С работой проблем нет, а вот характер... - быстрый взгляд на меня. 

- С характером проблемы, знаем. - она печально вздыхает и бросает в мою сторону гневный взгляд. - Демьян, Вы не обращайте на неё внимания, молодая слишком, ещё не... 

- Ба! - я не выдерживаю и поворачиваюсь так, чтобы хорошо видеть родственницу. - Ты серьёзно сейчас хочешь поговорить про мой характер? 

- Ну, я же не спрашиваю, почему в выходной день тебя в аэропорт привозит начальник, и почему он так уверенно едет в сторону нашего дома, словно там уже бывал. - этот самый начальник хмыкает и бросает в мою сторону хитрый взгляд. 

Я краснею и отворачиваюсь к окну. Вот поэтому я и не хотела знакомить Власова с бабушкой. Она думает, что я наконец смогла отбросить все страхи и нашла того, с кем захочу провести жизнь. А на самом деле все совсем не так, точнее... Он уйдет из моей жизни также быстро, как и появился.

Глава 27

Анна 

Мы ничего друг другу не обещали. Демьян неоднократно говорил о том, что у него есть ко мне влечение, ему нравится моя внешность и то, как я веду себя во время секса. Его притягивает неопытность, он чувствует своё превосходство и желает обучить меня... Этому. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но сексуальное притяжение - не тот параметр, из-за которого люди связывают свои жизни. 

Я же... Я стала зависима от его грубости и власти, которую он надо мной имеет. Мне нравится подчиняться именно ему и нравится, когда он смотрит на меня как на драгоценность. Но, к сожалению, кроме секса и работы нас больше ничего не связывает. 

Да, он рассказал о своей жизни. Но рассказал так, что я вроде бы и понимаю о чем идет речь, а представить не могу. Никакой конкретики. В этом плане я понимаю, что не могу требовать от Власова честности, когда сама о себе ничего не рассказываю, даже на вопрос про увлечения не смогла ответить. 

Ну, а что я могла сказать? У меня нет никаких увлечений, потому что все детство я была игрушкой родителей, а в шестнадцать уже не было времени на себя, приходилось думать о том, что нравится дочери? 

Вчера я спросила, что нас ожидает дальше, когда он обучит меня всему, что ему нравится. Именно на секс он делает большой акцент в наших отношениях. 

Ничего. 

Не знаю, какого ответа я ждала, но "ничего" было полной неожиданностью. 

Мне стыдно. Перед собой, за такое отношение к собственной душе и сердцу. Стыдно за пустые надежды и боль, которую я пытаюсь отогнать каждый день. 

И мне очень стыдно перед Златой. Как бы я ей не дорожила, я продолжаю бояться её также сильно, как и в первые месяцы после родов. 

Первое время я даже к кроватке подходить боялась, а крики и вовсе вводили в состоянии транса. Боюсь, что она станет такой же как и я. Эта дерганность, ненормальная привязанность к людям и ненависть к себе... 

У Златки не было такого, чтобы её запирали в комнате за разбитую кружку или, не дай Боже, били, но... Она видит, как меня переодически накрывает эмоциями. Она чувствует мою нестабильность. 

Я боюсь. Нет, я в ужасе от того, что моя дочь может из-за плохого примера в детстве приобрести какие-то проблемы в будущем. Злата никогда не спрашивает про отца. 

Боится. 

Однажды, она задала этот вопрос сразу после моего приступа и я накричала на неё... Потом я пыталась объяснить, что мне было плохо, что я не контролировала свои эмоции, но внутренний зажим уже появился в маленькой головке. 

А теперь... Её отец сидит рядом со мной и никто в данный момент даже не подозревает об этом. 

- Приехали. - спокойно произносит Власов и кладет руку мне на бедро, ощутимо сжимая его, чем выдергивает меня из мыслей. - Задержишься на несколько минут? - заторможенно киваю и оборачиваюсь к Баб Вике. 

- Ба, ты иди, я... - она, не дослушав меня, махает на нас рукой и начинает выбираться из машины. 

- Да поняла я, только при ребёнке не вздумайте "разговорами" заниматься, поняли? - грозно смотрит сначала на меня, а потом и на Демьяна. 

- Ба! - но она уже не слышит. - Прости. 

Он молча рассматривает меня, а потом поворачивается к Злате и задает вопрос, которого я поёжилась: 

- Почему не рассказала? 

- Ты не спрашивал про детей. - пожимаю плечами и прикусываю нижнюю губу. 

- Я столько раз спрашивал о том, чем живёшь и чем увлекаешься, но ты ни разу не ответила. Даже на один вопрос. - он начинает заводиться, это чувствуется по голосу. - Ни разу, Анна. Ты мне не доверяешь? 

Я молчу. 

Я даже себе не доверяю. 

- Ты узнал сейчас, что дальше? - я упрямо смотрю ему в глаза. - Что тебе дала эта информация? Стало легче, а? 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Не зли меня, Анюта. - он хватает меня за горло и несильно сжимает. 

- Что ты сделаешь, Власов? Это моя жизнь и мне решать, кому рассказывать, а кому нет. - ударяю его по руке и дергаю ручку двери, намереваясь завершить диалог и покинуть машину. 

- Сядь. - он хватает меня за руку и дергает на себя. - Когда я говорю, ты слушаешь, поняла? - тихо, вкрадчиво произносит мужчина и снова хватает за горло, до боли сжимая его. - Не знаю, что происходит в твоей голове, но запомни одно, со мной не стоит играть в игры. - он резко отстраняется и хватает руль обеими руками.