Собрание сочинений. Том 1 - Константин Симонов

«Жди меня, и я вернусь…»

В. С.

Жди меня, и я вернусь.Только очень жди.Жди, когда наводят грустьЖелтые дожди,Жди, когда снега метут,Жди, когда жара,Жди, когда других не ждут,Позабыв вчера.Жди, когда из дальних местПисем не придет,Жди, когда уж надоестВсем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,Не желай добраВсем, кто знает наизусть,Что забыть пора.Пусть поверят сын и матьВ то, что нет меня,Пусть друзья устанут ждать,Сядут у огня,Выпьют горькое виноНа помин души…Жди. И с ними заодноВыпить не спеши.

Жди меня, и я вернусьВсем смертям назло.Кто не ждал меня, тот пустьСкажет: — Повезло. —Не понять не ждавшим им,Как среди огняОжиданием своимТы спасла меня.Как я выжил, будем знатьТолько мы с тобой, —Просто ты умела ждать,Как никто другой.

1941

«Майор привез мальчишку на лафете…»

Майор привез мальчишку на лафете.Погибла мать. Сын не простился с ней.За десять лет на том и этом светеЕму зачтутся эти десять дней.

Его везли из крепости, из Бреста.Был исцарапан пулями лафет.Отцу казалось, что надежней местаОтныне в мире для ребенка нет.

Отец был ранен, и разбита пушка.Привязанный к щиту, чтоб не упал,Прижав к груди заснувшую игрушку,Седой мальчишка на лафете спал.

Мы шли ему навстречу из России.Проснувшись, он махал войскам рукой…Ты говоришь, что есть еще другие,Что я там был и мне пора домой…

Ты это горе знаешь понаслышке,А нам оно оборвало сердца.Кто раз увидел этого мальчишку,Домой прийти не сможет до конца.

Я должен видеть теми же глазами,Которыми я плакал там, в пыли,Как тот мальчишка возвратится с намиИ поцелует горсть своей земли.

За все, чем мы с тобою дорожили,Призвал нас к бою воинский закон.Теперь мой дом не там, где прежде жили,А там, где отнят у мальчишки он.

1941

«Я не помню, сутки или десять…»

Я не помню, сутки или десятьМы не спим, теряя счет ночам.Вы в похожей на Мадрид ОдессеПожелайте счастья москвичам.

Днем, по капле нацедив во фляжки,Сотый раз переходя в штыки,Разодрав кровавые тельняшки,Молча умирают моряки.

Ночью бьют орудья корпусные…Снова мимо. Значит, в добрый час.Значит, вы и в эту ночь в России —Что вам стоит — вспомнили о нас.

Может, врут приметы, кто их знает!Но в Одессе, люди говорят:Тех, кого в России вспоминают,Пуля трижды бережет подряд.

Третий раз нам всем еще не вышел,Мы под крышей примостились спать.Не тревожьтесь — ниже или выше,Здесь ведь все равно не угадать.

Мы сегодня выпили, как дома,Коньяку московский мой запас;Здесь ребята с вами незнакомы,Но с охотой выпили за вас.

Выпили за свадьбы золотые,Может, еще будут чудеса…Выпили за ваши голубые,Дай мне бог увидеть их, глаза.

Помню, что они у вас другие,Но ведь у солдат во все века,Что глаза у женщин — голубые,Принято считать издалека.

Мы вас просим, я и остальные, —Лучше, чем напрасная слеза, —Выпейте вы тоже за стальныеНаши, смерть видавшие, глаза.

Может быть, они у нас другие,Но ведь у невест во все века,Что глаза у всех солдат — стальные,Принято считать издалека.

Мы не все вернемся, так и знайте,Но ребята просят — в черный часЗаодно со мной их вспоминайте,Даром, что ли, пьют они за вас!

1941

«Над черным носом нашей субмарины…»

Над черным носом нашей субмариныВзошла Венера — странная звезда,От женских ласк отвыкшие мужчины,Как женщину, мы ждем ее сюда.

Она, как ты, восходит все позднее,И, нарушая бег небесных тел,Другие звезды всходят рядом с нею,Гораздо ближе, чем бы я хотел.

Они горят трусливо и бесстыже.Я никогда не буду в их числе,Пускай они к тебе на небе ближе,Чем я, тобой забытый на земле.

Я не прощусь с опасностью земною,Чтоб в мирном небе зябнуть, как они,Стань лучше ты падучею звездою,Ко мне на землю руки протяни.

На небе любят женщину от скукиИ отпускают с миром, не скорбя…Ты упадешь ко мне в земные руки.Я не звезда. Я удержу тебя.

1941

«Если бог нас своим могуществом…»

Если бог нас своим могуществомПосле смерти отправит в рай,Что мне делать с земным имуществом,Если скажет он: выбирай?

Мне не надо в раю тоскующей,Чтоб покорно за мною шла,Я бы взял с собой в рай такую же,Что на грешной земле жила, —

Злую, ветреную, колючую,Хоть ненадолго, да мою!Ту, что нас на земле помучилаИ не даст нам скучать в раю.

В рай, наверно, таких отчаянныхМало кто приведет с собой,Будут праведники нечаянноТам подглядывать за тобой.

Взял бы в рай с собой расстояния,Чтобы мучиться от разлук,Чтобы помнить при расставанииБоль сведенных на шее рук.

Взял бы в рай с собой все опасности,Чтоб вернее меня ждала.Чтобы глаз своих синей ясностиДома трусу не отдала.

Взял бы в рай с собой друга верного,Чтобы было с ком пировать,И врага, чтоб в минуту сквернуюПо-земному с ним враждовать.

Ни любви, ни тоски, ни жалости,Даже курского соловья,Никакой, самой малой малостиНа земле бы не бросил я.

Даже смерть, если б было мыслимо,Я б на землю не отпустил,Все, что к нам на земле причислено,В рай с собою бы захватил.

И за эти земные корысти,Удивленно меня кляня,Я уверен, что бог бы вскоростиВновь на землю столкнул меня.

1941

«Не сердитесь — к лучшему…»

Не сердитесь — к лучшему,Что, себя не мучая,Вам пишу от случаяДо другого случая.

Письма пишут разные:Слезные, болезные,Иногда прекрасные,Чаще — бесполезные.

В письмах все не скажетсяИ не все услышится,В письмах все нам кажется,Что не так напишется.

Коль вернусь — так суженыхНекогда отчитывать,А убьют — так хуже нетПисьма перечитывать.

Чтобы вам не бедствовать,Не возить их тачкою,Будут путешествоватьС вами тонкой пачкою.

А замужней станете,Обо мне заплачете —Их легко достанетеИ легко припрячете.

От него, ревнивого,Затворившись в комнате,Вы меня, ленивого,Добрым словом вспомните.

Скажете, что к лучшему,Память вам не мучая,Он писал от случаяДо другого случая.

1941

«В домотканом, деревянном городке…»

В домотканом, деревянном городке,Где гармоникой по улицам мостки,Где мы с летчиком, сойдясь накоротке,Пили спирт от непогоды и тоски;

Где, как черный хвост кошачий, не к добру,Прямо в небо дым из печи над грубой,Где всю ночь скрипучий флюгер на ветруС петушиным криком крутит домовой;

Где с утра ветра, а к вечеру дожди,Где и солнца-то не видно из-за туч,Где, куда ты ни поедешь, так и жди —На распутье встретишь камень бел-горюч, —

В этом городе пять дней я тосковал.Как с тобой, хотел — не мог расстаться с ним,В этом городе тебя я вспоминалОчень редко добрым словом, чаще — злым,

Этот город весь как твой большой портрет,С суеверьем, с несчастливой ворожбой,С переменчивой погодою чуть свет,По ночам, как ты, с короной золотой.

Как тебя, его не видеть бы совсем,А увидев, прочь уехать бы скорей,Он, как ты, вчера не дорог был ничем,Как тебя, сегодня нет его милей.

Этот город мне помог тебя понять,С переменчивою северной душой,С редкой прихотью неласково сиятьЗимним солнцем над моею головой.

Заметает деревянные дома,Спят солдаты, снег валит через порог…Где ты плачешь, где поешь, моя зима?Кто опять тебе забыть меня помог?

1941

«Я помню двух девочек, город ночной…»