Я буду любить тебя вечно (СИ) - Ветрова Татьяна

А затем, усмехнувшись, холодным, словно айсберг, тоном сказал: «Я готов заключить с вами контракт, но за проект будет отвечать она!» — и ткнул в меня пальцем. Сделал из меня доску для дротиков. Отдушину для работников. Наказал за несдержанность, за амбициозность и целеустремленность.

Полгода я корпела над проектом, словно проклятая. Большая часть команды напрочь отказалась мне подчиняться. Мне пришлось с нуля изучать фотошоп, брать курсы видеомонтажа и забыть, что такое сон. Но я смогла, хоть и была уволена на следующий день.

Правда, горевать мне пришлось недолго. Заказчик рекомендовал меня своим партнерам как успешное молодое дарование. И стал моим спонсором. Так и появилась моя небольшая, но довольно успешная фирма.

Окунувшись в мир бизнеса, я окончательна потеряла вкусовые рецепторы жизни. Стала холодной, чересчур жестокой и совсем забыла, как смеяться. Сотрудники называют меня леди-босс, но только здесь. В моем детище. А конкуренты акулой. Беспощадной, цепкой и всепоглощающей.

И они правы. Буквально неделю назад я увела из-под носа фирмы, в которой когда-то проходила практику, жирный заказ.

И сегодня у меня важный день — встреча с заказчиком. Для моей фирмы это будет огромный шаг вперед, чему я несказанно рада. Заполучить самого Евгения Тарасова мечтают многие, особенно одинокие дамы, что хотят заиметь в свое личное распоряжение его банковский счет.

Но моя цель совершенно другая…

Я мечтаю доказать ему, что, несмотря на его предательство, я смогла выжить. Стать сильной и независимой женщиной.

…До небоскреба, который утыкается в небо и называется «Атлант», добираюсь за полтора часа. Архитектурный шедевр, детище греческого архитектора, в свое время вызвал бурю эмоций. Пятидесятиэтажное здание, полностью закрыт темно-синим стеклом. Но спектр разнообразных эмоций вызвал огромный стеклянный шар на крыше. Словно сам Атлант, древнегреческий могучий титан, держит на плечах небесный свод. Тот самый свод, в котором располагается пятизвездочный отель и самый шикарный ресторан в городе с панорамным видом на столицу.

Victory company располагается на сороковом этаже, практически на макушке. И пока поднимаюсь, пусть даже на лифте, стены которого полностью стеклянные, так что из него открывается потрясающий вид на город, я не перестаю волноваться. Нервно поправляя белоснежный ворот рубашки в сотый, а может, и в тысячный раз за день, уверяю себя, что со всем справлюсь. Столько лет справляюсь, а здесь… всего лишь принять заказ и сделать конфетку.

Но весь настрой, над которым я работала две недели, летит к чертям, когда в приемной я вижу ее. До ужаса красивую и уверенную в себе девушку. Бывшую одноклассницу, Ольгу Завьялову.

Едва не споткнувшись и нелепо не упав, я смотрю на нее неверящим взглядом. Кое-как нащупав рядом с собой стойку ресепшена, кладу руку, вслепую ища опору, чтобы не упасть окончательно. Неконтролируемый гнев и лютая ненависть вспыхивают во мне, как шаровая молния. Понимание, что он когда-то променял меня вот на этот силиконовый набор, вызывает во мне отвращение. К себе в первую очередь.

Как я могла подпустить его к себе настолько близко, что выпала из реальной жизни? Это получается, что тогда, много лет назад, он уехал с ней? С ней, не со мной.

Боль, она снова растет внутри меня. Безжалостно раздирает изнутри, гневно рыча и царапая острыми, как лезвие, когтями. Я не могу пошевелиться. Боюсь сделать шаг и увидеть его.

— Проходите. Вас ожидают, — не узнав в моем лице бывшую одноклассницу, мило произносит Ольга.

И не сказав ей ни слова, чтобы не выдать себя голосом, который за эти годы не сильно-то и изменился, я делаю тяжелый шаг вперед.

Светлый кабинет, отделанный в серо-синих тонах, выглядит впечатляюще. Но я уверена, что внимание гостей в первую очередь привлекает панорамное окно с великолепным видом на зеленый парк и реку. Сделав глубокий вдох, заставляю себя взглянуть на него. На мужчину, что много лет назад убил во мне возможность когда-либо вновь полюбить.

Крепко сжав кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладонь, медленно поворачиваю голову от окна к хозяину кабинета. Взгляд скользит мимо, словно не желает его видеть. Напротив окна располагается небольшой кожаный диван черного цвета, рядом стоит стеклянный столик, на нем — графин с водой. Еще раз тяжело вздохнув, снова делаю медленный поворот головы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Стеллажи со стеклянными полками и черно-синими папками на них, серебристые рамками и статуэтками разных форм и размеров. По центру стеклянный стол в виде буквы Т привлекает внимания черным матовым стеклом. Взгляд выше. За столом сидит мужчина, а на дне его голубых, как ясное небо, глаз неподдельное удивление.

— Добрый день, — вежливо поздоровавшись, присаживаюсь в черное кожаное кресло без приглашения, занимая для себя довольно выгодную позицию.

Из последних сил стараюсь не показать, как для меня важна эта встреча. И как мне больно снова его видеть. Да, я долгие годы мечтала о встрече, представляла ее себе наяву. Но ни разу в моей голове не проскользнула мысль о боли. Душевной.

Я стараюсь смотреть на него, словно тогда, много лет назад, это не он оставил меня одну на железнодорожном вокзале с билетом и чемоданом в руках. Здесь и сейчас я преследую другую цель, почти другую. Для моей фирмы контракт с таким огромным холдингом открывает новые перспективы. Ставит на ступень выше. Успешней. Сильнее.

Взглянув на него уверенно, слишком поздно осознаю, что он так и не пошевелился.

Приподняв бровь и чуть улыбнувшись, даю ему возможность прийти в себя. А сама в это время скольжу по нему жадным взглядом, то и дело подчеркивая, что годы расставания пошли ему на пользу.

Он изменился.

А я все так же скучаю…

Широкий разворот плеч подчеркивает черный дорогой костюм итальянского дома мод. Крепко сжатые в замок пальцы, что лежат на матовой поверхности рабочего стола, и дизайнерские часы на левом запястье говорят, что Евгений Никитич явно на взводе. Стараясь не выдавать своего любопытства, скольжу взглядом выше. Белая сорочка, расстегнутая на две верхние пуговицы и заметно бьющиеся вена на шее вызывают трепет в душе. Скольжу взглядом еще выше. Сжатые в тонкую полоску когда-то родные губы, раздутые ноздри и холод, пробирающий до костей, во взгляде.

— Здравствуй, Ви-и-ика, — цедит сквозь крепко сжатые зубы, заставляя невольно вздрогнуть от столь неприветливого тона.

Глава 26

Евгений

Разгребая документы на тендер, что мой холдинг провел месяц назад, я даже не удивляюсь, когда натыкаюсь взглядом на молодую, но довольно преуспевающую компанию.

Семь лет назад я впервые услышал об этой совсем не скромно начинающей свой путь фирме. Молодая, целеустремленная девушка сразу же замахнулась на крупного зверя, обитающего в автомобильной отрасли. Сделала шикарный проект, лихо шагнула вперед и обзавелась достойной клиентской базой. Среди ее заказчиков уже тогда, в первый год кропотливой работы, были гиганты. С каждым новым проектом девчонка давала жару, что не могло не восхищать.

Тогда у меня даже промелькнула мысль познакомиться с ней поближе. Мы оказались довольно похожи в своих целях. Мне показалось, что она, как и я, ушла в работу, чтобы забыть о личном. Искоренить, уничтожить с корнями то, что тревожит душу.

У таких трудоголиков просто нет времени на личное.

И вот с минуту на минуту хозяйка крупного рекламного агентства должна переступить порог моего кабинета. Сама Виктория Ферзен собственной персоной.

Тихо открывающаяся дверь, цокот каблуков. Я поднимаю взгляд. Мимолетное попадание глаза в глаза. Грудную клетку прошибает с такой мощью, что становится тяжело дышать. Этого просто не может быть!

Моя Вика…

Все такая же красивая, и даже лучше. Стройная фигура, обтянутая черной юбкой-карандаш, которая подчеркивает великолепные бедра, заставляет вспомнить, какие они на ощупь. Блузка, совершенно не скрывающая упругие груди, заставляет зверя внутри меня рычать. Какого черта она так одевается?! И главное — зачем?! Скольжу выше. Лебединая шея открыта, ее украшает маленький кулон. И даже отсюда я вижу небольшую детскую ножку с синим камушком. Неужели у нее есть дети?!