Люди шторма - Сергей Зверев

Луч прожектора, запущенного от автономной системы энергоснабжения, скользил по системе ограждений и стене крайнего тюремного корпуса. В его мощном свете на какое-то мгновение в темноте блеснуло стекло оптического прицела. Иранский аквалангист, ослепленный прожектором, замешкался. Это лишь на несколько секунд оттянуло момент устранения неудобного объекта, каким был часовой. Диверсант прильнул глазом к прицелу, навел винтовку на ничего не догадывавшегося полицейского и плавным движением спустил курок. Прозвучал едва различимый щелчок, и цель оказалась поражена. Часовой как подкошенный рухнул на землю. Подход к стене крайнего корпуса тюрьмы был открыт.

Диверсант тут же отрапортовал по рации о своей удаче. Спустя несколько секунд к месту подтянулись его дружки – четверо вооруженных с ног до головы мужчин в аквалангистских костюмах. С собой они притащили взрывчатку и все необходимое для того, чтобы превратить этот груз в действенное орудие для похищения моряков «Астрахани».

Трое иранцев стояли «на стреме», будучи готовы расстрелять любого, кто осмелился бы сунуться в эту часть периметра. Их внимание было полностью поглощено окрестными шумами. Выстрелы и крики на территории тюрьмы их интересовали лишь во вторую очередь. По всем внешним признакам выглядело, что бунт сделал свое дело. Диверсантов не волновало, к каким последствиям он привел. Главное, что спецназ и почти вся тюремная охрана находились у другого корпуса. Теперь для исламистов основной задачей был подрыв стены. Именно поэтому взоры троих из них были обращены в противоположную от стены сторону – никто не должен был помешать им выполнить намеченное.

Двое их подельников «колдовали» со взрывчаткой, устанавливая ее чуть выше подножия стены. Работали они четко и слаженно. Ни один, ни второй не делали лишних движений. Все исключительно по делу и без болтовни. Работа явно им была хорошо знакомой. Возможно, именно поэтому установка взрывчатки заняла у них буквально три-четыре минуты. Когда это было сделано, вся пятерка быстренько отошла в сторону моря, чтобы не быть задетой взрывной волной. Ведь взрыв однозначно планировался как направленный. Стену должно было снести не в сторону камеры, а в обратном направлении. Элементарные соображения безопасности заставляли диверсантов временно скрыться. Это уж потом, после взрыва, они должны были влезть в образовавшийся пролом, вывести россиян наружу и сопроводить до стоявшего неподалеку от берега катера. На нем находился Басмач, напряженно ожидавший освобождения моряков «Астрахани».

* * *

Когда иранцы закладывали взрывчатку, на территории тюрьмы произошло кое-что важное. И дело было даже не в том, что спецназ утопил в крови изначально подстроенный тюремный бунт. Дело было в том, что начальнику не давал покоя вопрос: почему бунтовщики, вырезав охрану на первом этаже, не попытались покинуть корпус? К тому же на связь вышел подполковник Омар Сахатов и с ходу стал уточнять судьбу русских моряков. И каким бы недалеким ни был по жизни начальник тюрьмы, на этот раз его осенило: бунтовщики не собирались покидать корпус, привлекая внимание тюремщиков и спецназа именно к нему. Его охватило беспокойство, ведь крайний корпус, где сидели россияне, оставался все это время без должного внимания. Начальник высказал свои соображения подполковнику. Тот его обругал и попросил передать трубку спецназовскому командиру. Сахатов приказал майору срочно взять под контроль цокольный этаж второго тюремного корпуса и в особенности – камеру с русскими моряками. Майор спецназа без лишних вопросов ответил: «Есть!» и отдал соответствующие команды своим бойцам.

Спецназовцы стремительно двинулись к новой цели. Это передвижение происходило как раз в то время, когда иранцы только-только установили взрывчатку и отходили на безопасное расстояние. Поэтому топот военных ботинок и шум от последующей суеты диверсанты не услышали. Спецназовцы разделились на небольшие группы. Несколько из них начали обшаривать основные этажи крайнего корпуса на предмет наличия чего-либо подозрительного. Наиболее же крупная группа сразу же направилась на цокольный этаж. Там все было спокойно. Коридорный открыл камеру с русскими. Разбуженные пленники с недоумением смотрели на бойцов спецназа, ворвавшихся к ним. И капитан, и его старший помощник, и рядовые члены экипажа посчитали происходящее очередной провокацией. Особенно остро это ощутил Арсений Алексеевич, приняв появление спецназа на свой счет. Оно ведь выглядело как напоминание Омара Сахатова о том, что время идет, часики тикают, пора бы уже русскому капитану перестать упираться и выдать все то, что от него хочет местное МГБ.

Спецназовцы обшарили всю камеру, в которой находились моряки «Астрахани». Однако обыск ничего не дал. Бойцы и сами слабо представляли, что ищут. Ни огнестрельного оружия, ни заточек, ни чего-то другого, что могло бы сойти за оружие, обнаружено не было. Начальник тюрьмы лично спустился в камеру и спросил у сидельцев, что им известно о бунте заключенных соседнего корпуса. Вопрос был дурацкий и нормальных ответов вопрошающий не услышал. Камера была настолько изолирована от внешнего мира, что моряки даже пулеметных выстрелов не слышали.

Признавать ошибочность своих догадок начальник не желал. Ему по-прежнему казалось, что здесь кроется какой-то подвох. Пользуясь случаем, он отдал распоряжение перевести русских в здание штрафного изолятора. «В ШИЗО уж точно до них никто не дотянется», – думалось ему. Он не мог даже предположить, что в считаных метрах от него была установлена взрывчатка, а до взрыва оставалось несколько секунд. Таймер мерно подмигивал красным маячком цифр, но никто из полицейских этого не видел. И сообщить тюремной администрации или начальнику караула об опасности было некому.

Последний моряк вышел из камеры. Внутри оставались начальник тюрьмы и несколько спецназовцев. Они тоже готовились покинуть помещение и даже двинулись к выходу. Однако внезапно что-то сильно громыхнуло, и боковая стена, выходившая в сторону моря, попросту исчезла. Мощный взрыв, сопровождаемый снопом огня, вынес стену наружу. Тюремный начальник резко согнулся от ужаса и быстро выбежал из камеры в коридор. Боялся, может произойти еще один взрыв. Трое спецназовцев оставались на месте, держа автоматы наготове.

Иранцы быстро покинули свое укрытие и рванули к большому пролому, образовавшемуся в тюремной стене. За занавесом из пыли они различали лишь свет тусклой лампочки и несколько мужских фигур. Один из диверсантов включил мощный фонарик, заскочил в пролом и обратился на ломаном русском:

– Выходить на свободу. Мы друзья, присланный от ваши товарищи.

К своему огромному удивлению, он не обнаружил в камере тех, кого ожидал обнаружить. Иранец схватился за автомат, пытаясь поднять его на тройку мужчин в камуфляжной форме. Однако те отреагировали гораздо быстрее, открыв огонь по незнакомцу. Изрешеченный пулями, тот рухнул замертво как раз между камерой и свободой, о которой он лепетал.

Выстрелы послужили тревожным сигналом для остальных иранцев. Операция пошла не так, как планировалось. Однако никто из них не знал, что именно произошло за пылевой завесой. Они надеялись, что ситуацию еще можно будет взять под свой контроль. Четверка рассредоточилась и замерла в ожидании дальнейшего развития событий.

Спецназовцы, уловив перемещение в районе пролома, бросили наружу несколько световых гранат. Яркие вспышки озарили окрестность, выхватив из темноты фигуры диверсантов. Бойцы немедленно надавили на спусковые крючки своих автоматов. Исламисты, кто как, увернулись от пуль и ответили мощным ударом автоматных очередей. Спецназовцы поспешили скрыться за стенами камеры и уже оттуда короткими очередями отвечали на удар неизвестных им людей. Последние, наконец, поняли, что русских моряков в камере не было, но не торопились отходить. Наоборот, они запросили подкрепление с катера. Еще четверо их товарищей спешили к ним на подмогу, имея при себе кучу оружия.

Начальник тюрьмы и спецназовский командир, стоя в стороне от крайнего корпуса, размышляли над сложившейся ситуацией. При всех расхождениях во взглядах оба сходились в одном – противника необходимо отбросить от тюрьмы и по возможности уничтожить. Кем бы этот противник ни был. Русских уже успели закрыть в ШИЗО, выбросив оттуда реальных штрафников. Все силы спецназа были перенаправлены к цокольному этажу крайнего корпуса. Солдат внутренних войск отправили к предполагаемой точке концентрации противника, но уже обходным путем – мимо основных ограждений и возведенного недавно ангара. Майор был готов отправить той же дорогой и БТР. Однако начальник тюрьмы его остановил, сославшись на неприятный опыт общения с всемогущим олигархом Байрамом Сахатовым.

Иранцы переговаривались между собой по рации. Следовало срочно откорректировать план действий, а значит, и заново скоординировать действия каждого из них. План тюремного корпуса у них имелся. Предполагалось, что русских перевели в какую-то из камер на другом этаже со стороны, выходившей на тюремную территорию. Решили ворваться в пролом, уничтожить автоматчиков, а затем прочесать остальные этажи. Задумка была дерзкой и рискованной, но иного варианта действий не находилось.