Люди шторма - Сергей Зверев

Коридорный, услышав дикий стук, доносившийся от одной из камер, раздраженно фыркнул. Заключенные из всех сил колотили кулаками в металлическую дверь с «кормушкой». Полицейский неохотно приблизился к двери и громогласно спросил:

– Что надо? Чего буяним?

– Открывай, начальник! Тут одному кенту совсем херово! Врач ему нужен! Срочно! А то копыта откинет!

– Ну, если это у вас шутка такая, то пару недель штрафного изолятора я вам обещаю, – пригрозил коридорный.

– Да вот тебе зуб! Без транды! Загибается братюня, – послышался возглас из камеры.

Полицейский откинул «кормушку», чтобы взглянуть внутрь. Едва он это сделал, как в его лоб наставили пистолет. Он то ли по наивности, то ли по глупости своей был уверен, что такое здесь невозможно. Все-таки тюрьма МГБ имеет особый статус. Это, может, в простых тюрьмах у заключенных вдруг откуда ни возьмись появляется оружие. А здесь подобные чудеса не случаются. Однако коридорный и в самом деле заблуждался. Статус тюрьмы МГБ был всего лишь статусом на бумаге. И в ней, как по всей республике, имело место то, что называется коррупцией и наплевательским отношением к выполнению профессионального долга. Бедняга не знал, что один из его знакомых коллег предыдущей смены передал заключенным пистолет. Зэк, державший пистолет, щелкнул предохранителем и прошипел сквозь зубы:

– Открывай дверь! И не вздумай дергаться! Уложу на месте!

– Сейчас. Только не стреляйте, – пролепетал полицейский.

Не отводя головы от «кормушки», он вслепую нащупал связку ключей и отомкнул дверь. Как только дверь открылась, из камеры хлынули заключенные.

Один из зэков ловко снял с портупеи коридорного наручники и застегнул на его запястьях. Другие завладели газовым баллончиком и резиновой дубинкой – единственными спецсредствами, имевшимися при себе у охранника в строгом соответствии с «суверенной» инструкцией 1992 года. Вооруженный заключенный буквально прилип к полицейскому, держа дуло пистолета у того возле виска. Его подельники тем временем обходили коридор, открывая остальные камеры. Тамошние сидельцы сперва не понимали, что происходит. Но затем, сообразив, вскакивали с нар и двигались к выходу.

– Только никакого крика, – твердым тоном молвил верховод. – Это и вам всем, и тебе, вертухай.

Последнюю фразу он проговорил прямо в ухо коридорному.

– Конечно, конечно… Только не убивайте меня. Я все сделаю. – Обезумевший от ужаса охранник был готов выполнить любую прихоть взбунтовавшихся заключенных.

– Шлепнуть тебя мы еще успеем. Ты нам живой нужен, – с ухмылкой заметил верховод и со знанием дела приказал: – Давай-ка к пульту нас веди. Попросишь открыть все «шлюзы» на этаже. И чтоб без лишних слов или намеков. Только по делу. Иначе – пулю в голову. Мне с моей статьей терять нечего.

– Все сделаю так, как просите, – поторопился заверить полицейский.

Когда толпа заключенных подошла к пульту, воцарилась гробовая тишина. Даже те, кто не прочь был порадоваться, замолчали. И последнему дураку понятно, что наступал один из самых важных моментов «антиментовского бунта». Захватить контроль над целым этажом – это было уже посерьезнее, чем буза нескольких камер между «шлюзами».

Заложник связался через пульт с дежурным по средствам охраны и попросил открыть все «шлюзы» на этаже. Тот сразу же поинтересовался:

– А на фига тебе это? Что-то случилось?

Верховод надавил стволом пистолета полицейскому в висок, напоминая об уговоре.

– Да ты не поверишь, – хохотнув, сказал коридорный. – Я тут крысу приволок. Ну, домашнюю. Не с кем оставить было. Так она, зараза, убежала. Где-то по этажу бегает.

– Ну, ты и долбак! – послышался в ответ смешок. – Только ты на такую ерунду способен. Тебе здешних крыс мало, так ты еще и свою припер?

– Ну, так вышло. Что поделаешь! – Заложник продолжал строить из себя дурачка.

– Ладно. Открываю. Но только смотри не перестарайся с поисками.

– Спасибо.

«Шлюзы» открылись практически одновременно. Зэкам оставалось лишь зафиксировать двери каждого «шлюза» таким образом, чтобы они не захлопнулись. Вскоре были отперты все камеры этажа. Коридор был наводнен заключенными. Такого количества народа разом в коридоре никогда не было. Впору было задуматься, что делать дальше. Сдерживать общий шум становилось трудно. Но верховод все же сумел обуздать толпу. Он призвал всех вооружиться – кто чем может – и назвал следующую цель. Ею был центральный пульт сигнализации. Он находился на смежном этаже. Попасть туда было непросто. Следовало преодолеть несколько постов с решетчатыми дверями, полицейские на которых имели при себе огнестрельное оружие. Однако данные трудности верховода и поднятых им зэков не волновали. Продолжая угрожать заложнику расправой, он заставил того раздеться и отдать ему одежду. Через пару минут зэк выглядел, как заправский коридорный. Припрятав пистолет, он взял у одного из подельников заточку и шагнул к последней двери коридора. За ней находился еще один охранник.

– Ну, что? Нашел крысу? – с усмешкой спросил тот, приняв «оборотня» за своего коллегу. – Наши все со смеха покатываются.

– Скоро им будет не до смеха, – бросил «оборотень» и полоснул полицейского заточкой по горлу. Бедолага даже не успел осознать, что произошло. Обливаясь кровью, глухо хрипя, он сполз вниз.

Переодетый зэк разблокировал дверь. Изображая взволнованного человека, он вскрикнул:

– Помогите! Постовому плохо! Сердце прихватило!

Из полумрака смежной галереи послышался грохот открывающихся дверей, и человек недовольно проговорил:

– Понабирают дохлятины. Смены отстоять не могут.

Зэк склонился над убитым охранником, делая вид, что пытается оказать первую помощь человеку с сердечным приступом.

– А ну покажи, что тут у вас, – попросил «ворчун», положив руку на плечо «оборотня». Тот, не поднимаясь, сделал резкий выпад рукой и вонзил ему заточку в грудь. Охранник издал лишь приглушенный звук, похожий на стон, и упал вниз. Переодетый заключенный забрал у убитых пистолеты и дубинки. На несколько секунд он вернулся в коридор, где толпа бунтовщиков ожидала дальнейших указаний. Передав им оружие, верховод взял с собой одного из подельников для очередного и последнего для выхода на смежный этаж спектакля. Он оставался в полицейской форме, а подельник держал его, будто заложника. Таким дуэтом они двинулись к посту.

Постовой, слышавший ранее крики о помощи, уже начинал волноваться. Коллега не возвращался и на обращения не отвечал. Участок освещался тусклой лампочкой. Увидеть, что происходит на другом его конце, было практически невозможно.

– Ну, что там случилось? – напрягшись, бросил он в полумрак. В ответ слышался лишь треск электрической лампочки и странный хлюпающий звук. Ему было невдомек, что это звук рождался от капающей на каменный пол крови. Внезапно грохотнула дверь, и из полумрака вынырнули две фигуры – полицейского и заключенного. Причем заключенный подгонял полицейского, держа у его горла острый предмет. Во второй же руке он держал пистолет, направляя его на изумленного постового.

– Не суетись! – закричал зэк, обращаясь к постовому. – Открывай двери! Вызывай дежурного на входе в пультовую! А не то я отрежу твоему другу башку, а тебя завалю из пушки!

Тот, кому были адресованы эти слова, остолбенел. Зэку пришлось повторить требования и угрозы. Казалось, что охранник немного пришел в себя. Он молча отомкнул двери и нажал на какую-то кнопку. Зэк с мнимым заложником направился в его сторону. Постовой просил дежурного выйти «поговорить кое о чем». Когда пара оказалась в нескольких шагах от поста, он вдруг вскинул руку с пистолетом и выстрелил несколько раз в упор в «заложника» и его сопровождающего. Это была большая неожиданность. Верховод, переодетый в полицейского, сразу же скончался. Его подельник, получив несколько ранений, дернулся назад. Прикрываясь трупом, он отстреливался и пытался отойти к «зачищенному» посту. Полицейский, прячась за специальным металлическим щитом, продолжал стрелять. Конечно, он слишком поздно понял, что перед ним переодетые зэки. Огонь следовало открывать раньше, а дежурного ни о чем не просить. Однако было сделано то, что было сделано. Изменить что-нибудь он никак не мог. Лишь надеялся, что на входе в пультовую услышат выстрелы и двери открывать не станут. Но и здесь все пошло не так, как хотелось бы. Дежурный по старой привычке реагировал только на световые сигналы, так как в свою смену любил в наушниках слушать музыку. Поэтому выстрелов он не услышал и, не снимая наушников, открыл дверь. Зэк, едва заметив это, начал палить по ничего не подозревавшему меломану. Шальная пуля угодила тому в живот. Дежурный, сходя с ума от боли, рухнул между коридором и пультовой. Его тело не позволяло дверям закрыться.

Начавшаяся перестрелка взбудоражила бунтовщиков. Зэки, так и не дождавшись команды от своего верховода, гурьбой вывалили из двери. Не желая разбираться в том, что происходит, они двинулись к защищавшемуся посту. Один из заключенных, которому ранее передали пистолет убитого полицейского, начал стрелять. Постовой был убит двумя пулями в лоб, едва только попытался показаться из-за щита. Толпа неистово ликовала и уже никак не сдерживала себя.