Гений. Оплот - Теодор Драйзер

начинала еще говорить! Я еще только пытаюсь собраться с мыслями! Ты безумствуешь, точно одержимая, обманутая девочка, за которой я недостаточно присматривала! Отныне, если только господь пощадит меня, я буду строго исполнять свой долг по отношению к тебе! Ты так нуждаешься в моем руководстве, о, как ты в нем нуждаешься! Бедная моя маленькая девочка!

– Перестань, мама! Прекрати эту истерику! – прервала ее Сюзанна.

– Я позвоню мистеру Колфаксу! Я позвоню мистеру Уинфилду! Я добьюсь, что его выгонят со службы! Я его разоблачу в газетах! Негодяй, подлец, вор! О, зачем я дожила до этого дня? Зачем только я дожила до этого!

– Ну что ж, мама, – устало проговорила Сюзанна. – Продолжай, если тебе угодно. Ты прекрасно знаешь, что все это только слова, и я тоже хорошо это знаю. Ты меня не переделаешь. Словами тут не поможешь. И глупо поднимать такой крик. Почему ты не хочешь успокоиться? Мы можем говорить спокойно, зачем выходить из себя?

Миссис Дэйл приложила руки к вискам. Она не могла опомниться.

– Ну, ладно, – сказала она. – Ничего. Мне нужно собраться с мыслями. Но повторяю: тому, что ты задумала, не бывать. О! О! – и, отвернувшись к окну, она разрыдалась.

Сюзанна смотрела на нее с изумлением. Странная вещь человеческие чувства, когда они касаются нравственности. Вот теперь ее мать плачет из-за того, что ей, Сюзанне, кажется самым желанным, самым чудесным, самым важным на свете. Да, она многое узнала о жизни за последнее время. Действительно ли она так сильно любит Юджина? Да, да, да, конечно! Тысячу раз да! Для нее это не слезы и страдания, а великая, всеобъемлющая, бесконечная радость.

Глава XIV

Буря не унималась: она продолжала бушевать до часу, до двух, до трех часов ночи, и на следующий день опять с раннего утра до полудня и потом до глубокой ночи, и на третий день, и на четвертый, и на пятый. Это была страшная осада, изнуряющая ум, надрывающая душу, иссушающая сердце. Миссис Дэйл худела. Румянец исчез с ее лица, в глазах появилась растерянность. Она была ошеломлена, терроризирована, доведена до крайности в поисках средств, с помощью которых можно было бы преодолеть сопротивление Сюзанны, ее так неожиданно и бурно проявившуюся волю. Кто мог ожидать, что эта спокойная, мягкая, сдержанная девушка способна действовать так убежденно и решительно? Словно жидкость вдруг приобрела крепость алмаза. Неужели она выкована из железа и сердце у нее каменное? Ничто не трогало ее – ни слезы матери, ни угрозы, сулившие Сюзанне изгнание из общества, гибель физическую и моральную, как ей самой, так и Юджину – огласку в газетах, дом умалишенных. Зная свою мать, Сюзанна считала, что она любит с апломбом, а порой и напыщенно порассуждать на философские темы, но не принимает этих рассуждений всерьез. Она не верила, что ее мать способна на решительный поступок – поместить ее, свою дочь, в сумасшедший дом или разоблачить Юджина и скомпрометировать себя, а тем более отравить кого-нибудь или убить. Она покричит, покричит – и сдастся. План Сюзанны состоял в том, чтобы довести мать до изнеможения, а самой упорно стоять на своем, пока та не сдастся, пока ее воля не сломится под этим напряжением. А тогда можно будет осторожно замолвить словечко за Юджина, и постепенно, поломавшись и поспорив, мать уступит. Юджин опять будет допущен на семейный совет, и они как следует все обсудят в присутствии матери. Они, пожалуй, даже условятся не во всем соглашаться друг с другом, но рано или поздно он будет принадлежать ей, а она ему. О, сколько счастья сулила эта радостная развязка! Сюзанне казалось, что цель близка, надо только немного потерпеть. Она будет бороться и бороться, пока мать не уступит, и тогда… О Юджин, Юджин!

Однако одержать победу над миссис Дэйл было не так-то легко. Как ни измучила ее эта борьба, она и не думала уступать. Однажды дело дошло чуть не до драки. Сюзанна в пылу спора решила позвонить Юджину и попросить его приехать, чтобы как-то договориться. Миссис Дэйл категорически заявила, что не допустит этого. Слуги и без того постоянно подслушивают за дверью, понимая, что происходит что-то серьезное. Сюзанна решила спуститься в библиотеку, где был телефон. Миссис Дэйл стала у двери, чтобы преградить ей путь. Тогда Сюзанна начала изо всех сил тянуть к себе дверь; миссис Дэйл попыталась оторвать ее руки от двери, но не могла, так как Сюзанна была сильнее.

– Какой позор! – воскликнула она, все еще стараясь удержать дочь. – Какой позор! Ты затеваешь с матерью драку. О, какое унижение!

Она горько, безудержно расплакалась.

– Боже мой, боже мой! – Задыхаясь от рыданий, миссис Дэйл упала в кресло. Волосы ее растрепались, один рукав лопнул по шву. – Как мне после этого смотреть в глаза людям!

Сюзанна глядела на нее с сочувствием. Она видела, что мать ее вне себя от горя.

– Мне очень жаль, мама, – сказала она, – но ты сама во всем виновата. Я могу и не звонить Юджину. Он сам мне позвонит, и я поговорю с ним. А все это оттого, что ты хочешь командовать мной. Ты не желаешь понять, что я взрослый человек, такой же, как и ты. Моя жизнь принадлежит мне, и я могу делать с ней все, что хочу. Все равно тебе не удастся мне помешать. Лучше не мучить друг друга. Я вовсе не хочу ссориться с тобой. И спорить не хочу, но только пора тебе понять, что я взрослая женщина. Давай же говорить разумно! Почему ты не выслушаешь меня и не войдешь в мое положение? Когда два человека любят друг друга, они имеют право соединиться. Никого больше это не касается.

– Никого не касается! Никого не касается! – злобно повторила миссис Дэйл. – Глупый бред влюбленной девчонки! Было бы у тебя хоть малейшее представление о жизни, о том, как устроено общество, ты сама