Пророчество Сиринити. Трилогия - Ален Лекс

– Ты так и проведешь остаток жизни, зажмурившись? – насмешливо прозвучал над его ухом голос вампира. – Просыпайся уже, серебрянка.

Ралернан медленно взглянул на него. Л'эрт вытрясал камни и какой-то мелкий мусор из спутанных волос. Сирены не было видно.

– А где Аллиойя? – тихо спросил эльф.

– Как где? Пошла петь колыбельную. – Вампир усмехнулся, плюхаясь рядом с эльфом на камни. В воздухе повисло тонкое облачко сухой пыли. – Сказала, примерно с час времени повозится.

– Ты ее… уговорил? – неуверенно уточнил Ралернан.

– А что, ты сомневался? – Л'эрт выдал сдавленный смешок. – Хотя, конечно, такие подвиги на голодный желудок – несколько перебор. Когда со всем этим разберемся, стребую с тебя пару ведер крови.

– Лаэрт?

– Ну?

– Зачем ты вмешался?

Смешинки исчезли из глаз вампира. Он небрежно пожал плечами:

– Ну… у тебя было не самое счастливое выражение лица. Скажем, сильно не самое счастливое. Примерно как у приговоренного к казни. Возможно, мне стало тебя жалко.

Ралернан уставился на пыль под ногами.

– Я же твой враг…

– И чего? Я теперь обязан радоваться, наблюдая за твоими проблемами? И потом, ты же не виноват, что я втрескался в твою жену. А меня угрызения совести из-за пары часов бурной любви с этой Ал-ли-как-ее-там терзать не будут, в отличие от некоторых. Опять же с ней мне было куда приятнее, чем в Золотом городе.

Эльф недоуменно повернулся к нему:

– В Золотом городе? Но…

– Тьфу ты, серебрянка. Ты что, всерьез думал, что про портал мне рассказали только за красивые глаза?

– Ох… – Глаза Ралернана стали круглыми, как блюдца. Вампир покосился на него и захихикал. – Но… ты же не женщина! Это же только образ был… Как…

– Тебе никто не предлагал пойти в монастырь? У тебя очень подходящее отношение к морали.

– Ты… ты просто не понимаешь. – Эльф вздохнул, снова уставившись себе под ноги. – Я выгляжу как идиот, да?

– Ну есть немного, – любезно согласился Л'эрт.

– Тут не в моем отношении к морали дело… Не знаю. Меня просто так воспитывали…

– Угу. Ты у нас настоящий Белый Рыцарь, весь из себя сверхбла-а-ародный. – Вампир покровительственно похлопал его по плечу.

– Из меня просто сделали героя… И в войну с Некшарией, и сейчас, после стычки за Белую Башню. Но это не я, а кто-то совершенно другой. Кто-то на самом деле правильный и идеальный. – В голосе эльфа перекатывался песок.

– Гм. Ты решил на свою тяжелую жизнь пожаловаться, что ли? – Вампир недоуменно изогнул бровь. – Тоже мне, нашел время и место. А уж в особенности – собеседника.

Ралернан его не слышал.

– Я люблю ее. Понимаешь?! Люблю! Я не могу, не готов от нее просто так отказаться. Наверное, это глупо. Наверное, это безумно глупо. Я даже не уверен, что мои чувства действительно взаимны. Я сначала думал, что все дело в тебе, что ты мне вечно мешаешь, становясь поперек дороги. Я пытался убедить себя, что ты ее околдовываешь, что она ни в чем не виновата…

– Хех… Меня что, реабилитировали? – с издевкой полюбопытствовал Л'эрт.

– Но я не уверен, что можно околдовать человека до такой степени. Если бы ей были абсолютно неприятны эти отношения… – Эльф покачал головой. – Но дело не в этом. Это абсолютное безумие, но я готов простить ей что угодно – и кого угодно – лишь бы она оставалась со мной. Но… сам я не могу вести себя так. Даже если она ничего не узнает. Мне неприятна даже мысль о возможной связи с другой женщиной.

– Да ладно! А с Ратти ты переспал, скрипя зубами и в силу высшей необходимости? Так, что ли? – Вампир слегка разозлился. Обсуждать Керри в каком бы то ни было аспекте ему не хотелось. А от душевных излияний эльфа он начинал чувствовать себя кем-то средним между последним подонком и проституткой.

– С кем?

– Ратиниара. Эльфийка с черными волосами. Она была моей любовницей.

Эльф мучительно покраснел.

– Я не могу объяснить… Я сам не понимаю, как я мог допустить эту ситуацию. Я тогда жутко поссорился с Керри. У меня не получилось сразу смириться с тем, кем она стала. Я только потом понял, что мне неважно, вампир она или нет… А тогда… Я злился, что не поймал тебя… – Он запнулся и уставился на вампира. – Зачем ты мучил эту девушку? Она рассказывала, что ты шантажировал ее жизнями ее близких.

Л'эрт устало вздохнул и посмотрел эльфу в глаза. Как же ему надоело, что этот клятый рыцарь винит его абсолютно во всем! Включая даже те вещи, в которых он ну ни на йоту не замешан.

– Всю ее семью уничтожил Пресвятой Орден. Она была рабыней. Я выкупил ее из борделя. И никого я не мучил. Я думаю, ты напугал ее тогда – напугал чуть ли не до смерти. Вот она и рассказала тебе душещипательную историю, чтобы ты отпустил ее живой.

Ралернан несколько секунд изучал его лицо.

– Мне сложно поверить в твои слова.

Вампир зло фыркнул:

– Я и не прошу тебя верить. В конце концов, я же монстр и убийца. Давай заканчивать с этим дурацким диалогом.

Эльф устало потер ладонями лицо. Вампир прав. Это бессмысленный разговор. Он попытался переключиться на другую тему:

– А почему сирена сказала, что от тебя никакой пользы?

Л'эрт отвернулся, уставившись на верхушки горных пиков.

– Лаэрт? Я опять что-то не то спросил? – недоуменно поинтересовался Ралернан.

– Да нет, – с деланой небрежностью ответил вампир. – Сиренам неинтересны особи мужского пола как таковые. Им интересны потенциальные дети. А от меня ей действительно никакой пользы. Видишь ли, природа позаботилась о том, чтобы монстры вроде меня не размножались. Высшие вампиры стерильны, серебрянка. – Л'эрт поднял какой-то камушек и кинул его вниз по склону.

Ралернан озадаченно проследил глазами за подпрыгивающим на уступах камнем. Стерильны?! Но как же тогда Винс?

– Э-э-э… А ты уверен?

Л'эрт резко развернулся к нему и шагнул почти вплотную. Кажущееся спокойствие его лопнуло, как мыльный пузырь.

– Да, мать твою, я уверен! Я, не поверишь, проверял! Тебе сказать, сколько раз?! Ты даже не представляешь, насколько ты счастлив, рыцарь! Тебе не приходилось терять детей и потом всю жизнь вспоминать об их утрате! Ну что еще ты хочешь узнать?! Что?! – Вампир перешел на крик.

– Ну… ты мог бы кого-нибудь усыновить… – нерешительно произнес Ралернан, окончательно сбитый с толку.

– Да пошел ты! – Л'эрт сплюнул ему под ноги и стремительно двинулся прочь – в ту сторону, где сирена заканчивала петь свою песню.

Ралернан некоторое время заторможенно смотрел ему в спину, а потом направился следом. Ладно, он обдумает это позже. Сейчас действительно не время.

Ящер лениво пошевелил огромными кожистыми крыльями, устраиваясь поудобнее. Вообще-то он не собирался спать, но на солнце было так уютно… И эта музыка… Неясно откуда доносившееся пение завораживало, окутывая его теплым коконом. Оно сулило покой и безопасность, оно манило и расслабляло. Человеческая сущность недовольно встрепенулась в ящере. Откуда здесь этот певун? Это же явно магия! Ей нельзя поддаваться! Надо найти ее источник и…

Но ящер не хотел слушать слабый голос человеческого разума. Уже прошло много лет с тех пор, как их сознания объединились. И если в первые годы в мыслях и действиях доминировал человек, то сейчас брала верх животная сущность. И ящер сложил крылья в тугие валики на спине, снова сворачиваясь огромным золотым кольцом. Костяные наросты, идущие от головы до кончика хвоста, опустились, почти соприкасаясь с позвоночником. Ящеру было тепло и уютно, и он собирался вздремнуть. К тому же накануне он удачно поохотился и был сыт. Последние дни его мерное существование не нарушали даже визиты золотого божества. Жизнь шла по удобной, накатанной колее. Беспокоиться было совершенно не о чем. А песня… Что ж, почему бы тут и не быть песне? Если хорошенько подумать – люди ведь частенько что-то поют. Значит, одну из таких песен он и слышит.

Ящер прикрыл глаза. Дыхание его становилось все более медленным и размеренным. Человеческая сущность предприняла последнюю попытку, пытаясь убедить свою вторую половину в надвигающейся опасности. Ящер лишь слегка пошевелился и окончательно смежил веки, проваливаясь в сладкую дрему. Певун… Он найдет певуна. Найдет, не надо об этом волноваться. Вот только сначала немного отдохнет. Это же так важно – восстановить силы перед поиском.

Ему снились бескрайние зеленые луга, залитые солнцем. На лугах паслись тучные отары, принадлежавшие ему одному. Ему больше не надо было прятаться, опасаться, убегать. Все было хорошо.