Одиссея Варяга - Александр Чернов

Об отсутствии в базе броненосцев Григоровича и всей второй линейной эскадры стало известно на флагмане объединенного флота только через десять часов, на три часа позже информации о выходе гвардейцев. За это время русские отряды успели соединиться, миновать в визуальной видимости мыс Шантунг и двинуться строго на зюйд. Тем временем на внешнем рейде Шанхая, уже вне территориальных вод, заканчивали последние приготовления к выходу груженые "под завязку" пароходы и три вспомогательных крейсера Засухина. Сопровождавшие их крейсера Грамматчикова куда то "отлучились"…

Однако такое запаздывание информации абсолютно не смутило штаб уже вышедшего в море Соединенного флота. Адмирал Того был неплохо информирован о русских планах захвата Пусана. Японский встречный план предусматривал в основе своей быстрый, кинжальный удар по его транспортам и столь же быстрый отход милях в ста – ста пятидесяти южнее широты Циндао. В случае выхода с конвоем всего русского флота бой должен был начаться на десять – двенадцать часов позже с атак двух флотитий истребителей и одной – миноносцев.

Вскрытый разведкой выход с конвоем лишь эскадры Руднева и 3-х старых броненосцев неожиданно порадовал. Вновь появился шанс разбить русских по частям, на что в штабе СФ уже почти и не надеялись. С учетом того, что новые броненосцы русских пока находятся в Артуре и судя по всему к выходу не готовятся, можно было попытаться решить обе задачи: "отгрызть" изрядный кусок русского линейного флота и перетопить царские гвардейские полки, столь насолившие на перешейке армейцам…

Против ожидания Руднева, на протяжении первых ста миль пути их почти никто не встретил. Ну не считать же за комитет по встрече японский вспомогательный крейсер, который успел спрятаться в Циндао, откуда уже в вечерних сумерках и "отстучал" телеграмму Того о проходе русской эскадры на юг, подтвердив ее состав. Но еще до того как телеграмма японского разведчика кружным путем через Шанхай и Нагасаки дошла по кабелю до своего адресата, информацию об этом контакте получил и адмирал Макаров. Ее отстучал в эфир телеграфист "Громобоя", а дополнительным ретранслятором выступила мощная телеграфная станция флагмана немецкой азиатской эскадры, броненосного крейсера "Фюрст Бисмарк", что было сделано в рамках определенных тайных договоренностей на высшем государственном уровне.

На следующее утро рейды Артура были пусты. Макаров и Рейценштейн так же вышли в море, прихватив с собой и шесть больших мореходных эсминцев. Но вот об этом японская разведка смогла доложить по инстанции только через двое суток. Такой сбой в ее работе был спровоцирован полной недоступностью телеграфа и "глушением" любой исходящей "морзянки" искрой "Амура", арестами нескольких разведчиков, произведенными русской полицией, а так же задержанием дежурными канонерками семи вышедших в море рыбацких джонок…

Между тем Чухнин продолжал движение на юг. Строго по плану, что положительно характеризовало как профессионализм разрабатывавших его офицеров, так и общий уровень подготовки флота, около 19-00 к конвою присоединились пришедшие от Шанхая крейсера Грамматчикова. Первая половина ночи прошла спокойно, и лишь около 03:30 на "Новик" вылетели неизвестные миноносцы. Потом "Очаков", преследуя неизвестный пароход по курсу конвоя, ранним утром обнаружил на восточном горизонте пару силуэтов чужих военных кораблей и вернулся. Японцы были неподалеку и постоянно переговаривались по телеграфу. Становилось ясно, что бой неизбежен.

Часов в десять утра на левом крамболе появилась пара вспомогательных крейсеров японского флота. Посланные отогнать их "Новик" с "Богатырем" через сорок минут доложили об обнаружении идущих отдельными отрядами "гальюнов"133 с "Токивой", "Ивате", "Идзумо", "Адзумой" и "Якумо". Кроме них с аэростата "Руси" были замечены два отряда японских бронепалубных крейсеров, а несколько севернее еше один отряд больших кораблей.

Вице-адмирал Чухнин получив "квитанцию" на свое донесение от штаба Макарова на "Потемкине" приступил ко второй части плана. "Русь" быстро опускала демаскирующий аэростат, транспортная колонна разворачивалась на 16 румбов, перестраивались и боевые отряды: броненосцы Чухнина поближе к транспортному каравану, а пеленгом от них и ближе к приближающемуся противнику – эскадра Руднева. Скорость конвоя была поднята с 8-ми до 10-ти узлов.

Вскоре крейсера получили приказ вице-адмирала доразведать диспозицию вражеского флота. При этом командующий "Новиком" Балк, который сменил переведенного на "Цесаревич" Эссена, заставил Руднева изрядно понервничать. "Новик" передав флагами и телеграфом информацию об уже замеченных кораблях противника, ускорился и пошел на сближение с Камимурой. Балк явно пытался разобрать, что скрывается в облаке дыма на юго востоке, и если это колонна броненосцев Того, то каким строем они идут. Учитывая, что каждый из броненосных японцев мог утопить "Новика" буквально одним снарядом главного калибра, попади тот удачно, Руднев немедленно передал Балку приказ отойти. Ответом стал сигнал "Не могу разобрать", поднятый на "Новике" еще до того, как флаги на "Громобое" дошли до середины фок мачты.

Пока Руднев рвал и метал на мостике "Громобоя", Балк пытался вспомнить, что именно ему и остальным командирам кораблей рассказывал молодой контр-адмирал, об "охоте за зайцами". Или за залпами? Ах да, точно за залпами. Вроде "если залп противника ложится недолетом, то дистанцию надо сократить, тогда поправка приведет к перелету в следующем залпе". Ну вроде логично, особенно при стычке с более сильным противником… Ну, посмотрим, будут ли после этой корриды господа офицеры и дальше смотреть свысока на "командира самого лихого буксира эскадры". Назначение вместо любимого Эссена нового, недавно произведенного в чин кавторанга командира, многие на "Новике" восприняли с неудовольствием. Хотя сам Эссен и наезжал почти каждую неделю, и каждый раз весьма благоволил Балку, но… Только бой мог показать, будет ли новый командир достойной заменой старого, превратившего крейсер второго ранга в ночной кошмар всех японских миноносников. Именно этим Балк и планировал заняться.

После того, как японцы открыли по "Новику" огонь, его командир вышел из рубки на крыло мостика, закурил сигарету, и невозмутимо приказал сигнальщикам.

– Братцы, не забывайте считать сколько снарядов эти неумехи по нам выпустят, – и оценив падение первого пристрелочного залпа скомандовал уже рулевому, – лево на борт три румба, ход до полного.

Следующие четверть часа "Новик" под командованием бородатого хулигана издевался над вторым боевым отрядом японцев. Он, повинуясь командам командира, то увеличивал скорость до максимума, то снова снижал ход и попеременно кидался влево и вправо. Даже ворчавший себе под нос главный артиллерийский офицер крейсера вынужден был в конце концов признать – вести огонь с корабля, постоянно выписывающего циркуляции переменного радиуса на такой скорости – глупо. Зато и японцы никак не могли начать вести нормальный огонь на поражение. В конце концов, с первым попаданием пришло отрезвление от азарта боя.

За время этих метаний колонна главных сил японского флота приблизилась достаточно, чтобы Балку удалось ее рассмотреть. Попадание шестидюймового снаряда, разнесшего в щепки единственный оставшийся на борту катер, напомнило Балку, что разведданные мало добыть. Их еще необходимо доставить своему командованию. Он обратил наконец внимание на подающиеся с "Громобоя" флагами и по радио сигналы, и "послушно" отбежал в кильватер отряда крейсеров. Сблизившись с флагманом второй броненосной эскадры, с "Новика" как ни в чем не бывало отсемафорили: "Имел контакт с противником. Неприятель потратил сорок восьмидюймовых и двести снарядов среднего калибра. В колонне броненосцев головным "Микаса", всего пять кораблей".

После того, как с "Громобоя" с минутной задержкой последовал ответ: "адмирал выражает свое удовольствие команде "Новика" и обещает оторвать голову его командиру", третейским судьей выступил вице-адмирал Чухнин: сначала на фалы фок-мачты "Святителей" неторопливо поднялись и лаконично развернулись флаги первого сигнала: "Новику": Сделано хорошо!" А затем второго – "Новику" и истребителям: ваше место по траверзу флагмана, неподбойный борт, пять кабельтов".

Итак, карты сданы. Противники видят друг друга. Орудия пока смолкли. Даже ветер стих. Даже Солнце не слепит. Лишь шипит и плещет вдоль борта мутноватая, холодная вода Желтого моря. И есть еще несколько минут, последних минут, чтобы мысленно помолиться. Вспомнить тех, кто всего дороже. Тех, кого может быть не суждено больше увидеть. Чтобы понять, осознать и принять, окончательно и бесповоротно: все, идем к расчету…

Пока главные силы продолжали неотвратимо сближаться, каждый из противников руководствовался своими планами, которым как обычно не суждено было сбыться. Русские планировали устроить Того сюрприз, пыльным мешком по голове. Планирование сражения велось исходя из предпосылки, что Того скорее всего постарается блокировать обратную дорогу к Порт-Артуру. Ведь тогда он отрежет противника от базы, а маневр русских военных кораблей будет ограничен необходимостью защиты медленных и уязвимых купцов. В плюс японцам в данном случае было и то, что максимальный эскадренный ход тоже ограничивался возможностями самого медленного транспорта. И уйти от боя русские не смогут.