Леннар. Тетралогия - Антон Краснов

— В чем конкретно я могу вам поспособствовать? — сухо спросил Гамов, не отводя взгляда от экрана рабочего ноутбука.

— Ну да… Я вот о чем вас прошу. Вы, наверное, находитесь в вашем Координационном центре, да?

— Откуда вам это известно?

— Я просто предположил.

— Ну допустим, да.

— Через дорогу от вас, возможно, прямо напротив окон того помещения, где вы сейчас находитесь, есть старинная церковь.

— Я и сейчас ее вижу.

— Очень хорошо. Я стою возле нее. На входе. У царских врат… Константин, я понимаю, что это дерзость, что у вас плотный график и вырваться очень сложно, объект — режимный и под охраной. Но не могли бы вы вместе со мной зайти в церковь? О, три минуты, не больше, надолго я вас не оторву. Я прошу.

Костя заколебался. Он кашлянул и хотел было ответить отрицательно, но Грубин словно почувствовал, что реакция Гамова будет именно такой, а никак не иной, и поспешно добавил:

— Я понимаю, что у вас нет никаких причин уважать меня и доверять мне. Но… честное слово… вы здорово помогли бы мне, если бы выполнили эту мою небольшую просьбу. Очень, очень неспокойно. Я сам не знаю, отчего меня угораздило оказаться именно здесь и именно сейчас, какой черт дернул набрать номер вашего мобильного… С тех пор как начала происходить вся это чертовщина, во мне что-то сдвинулось. Я клянусь вам, так жить нельзя, нельзя! — вырвалось у Грубина, и Гамову вдруг стало мучительно неловко, и, чтобы сломить нестерпимое ощущение этой неловкости, выкорчевать его из груди и горла, Константин сказал довольно поспешно, приглушенным голосом с растрепанными нотками:

— Я сейчас буду. Подождите минуту. Я занят, мне через десять минут нужно будет вернуться на рабочее место, так что… Подождите.

— Жду, — эхом откликнулся Олег Орестович.

— Я ненадолго отлучусь, — сказал Гамов Миле Галустян, красавице, умнице, по совместительству руководителю съемочной группы, ведущей телемост с Останкино и орбитальной станцией, где был оборудован коммуникационный модуль. В данный момент там, кстати, находился профессор Крейцер, контролировавший ход работ по орбитальной сборке.

Мила колдовала над распределительным пультом, отвечавшим за подключение и контроль оборудования телестудии центра. Сейчас она координировала подключение и настройку осветительных приборов. Не поворачиваясь к Гамову, она отозвалась:

— Отлучишься? Ну если только очень ненадолго. Ты не забыл?.. Скоро заедут ребята из телецентра, мы проведем коротенький сеанс связи с орбитой и сразу дуем в Останкино, так что не задерживайся. Пропуск на выходе подпиши, а то мне начальник охраны уже выговаривал! Дескать, разгильдяй этот ваш…

«Интересно, зачем я понадобился этому Грубину, — размышлял Гамов, спустившись со своего третьего этажа на лифте и идя по длинному, ярко освещенному коридору, по которому обильно сновали люди с лимонными бейджиками на груди, указывающими на их принадлежность к проекту «Дальний берег», — неужели в самом деле у него поехала крыша? Или он решил вылепить очередное вздорное обвинение? Хотя… о чем это я? Сейчас мы с ним в разных весовых категориях, и никто не позволит… Следователь прокуратуры приглашает меня в церковь. Сказал бы мне кто подобное на нашем первом допросе, никогда бы не поверил. Впрочем, фокусы дяди Марка могут впечатлить и более непробиваемого человека, чем этот замыленный следак…»

Тут цепочка размышлений вынужденно оборвалась, потому что Гамов добрался до пропускного пункта, где сейчас властвовал старый знакомый Кости, полковник КГБ в отставке, еще недавно возглавлявший охрану подмосковного НИИ профессора Крейцера, — Вениамин Ильич Донников по прозвищу Бен Ганн. Как и Гамов, Донников получил существенное продвижение по службе, попав в заместители главы службы безопасности данного режимного объекта, но нельзя сказать, чтобы это повышение положительно сказалось на его характере, въедливом, придирчивом и подозрительном. Впрочем, возможно, таким и полагается быть настоящему церберу…

— Ваш пропуск, — произнес он, увидев на экране монитора физиономию Кости Гамова, — цель внепланового оставления рабочего места?..

— Бюрократ вы, Вениамин Ильич, — вздохнул тот, засовывая пластиковую карточку индивидуального пропуска в цель контрольного аппарата и прикладывая большой палец к тускло мерцающей сенсорной панели, — ваш непосредственный начальник не такой буквоед, хоть и тоже из ФСО… [31]

Вениамин Ильич Донников ничего не ответил. Как и многие люди его склада, он был целиком сосредоточен на работе, и даже если через пропускной пункт шел бы Лев Толстой или товарищ Сталин (люди, как несложно догадаться, легко узнаваемые и совершенно не нуждающиеся в идентификации), все равно он потребовал бы пропуск с соответствующими данными. Гамов вздохнул и вышел на улицу, на охраняемую территорию, в объективы камер наблюдения и под белы очи охраны КПП. Затем он прошел через калитку, благо был легко идентифицирован товарищами из спецслужб, перешел через дорогу, воспользовавшись подземным переходом. Там пел его одноклассник Тарас Ромашов, в свое время подававший большие надежды. Костя, деликатно отвернувшись, швырнул ему сотенную бумажку (сам-то каким был еще полгода назад…) и, выйдя прямо к церкви, сразу же увидел фигурку следователя Грубина в сером плащике, неверной походкой прохаживающегося под мелким унылым дождем. С первого взгляда Костя, кажется, понял, в чем суть и причина этого настоятельного вызова, из-за которого он, Гамов, вступил в незначительные трения с заместителем начальника охраны… Ну да. Конечно. Этот Грубин банально пьян. Бывает. Только это его дело!.. Какого хрена отвлекать занятых людей?!.

Наверное, примерно так же мыслил и сам Олег Орестович Грубин, когда к нему на допрос привели арестованного на подмосковной даче гражданина Гамова.

— А-а, здравствуйте, — тускло поздоровался он. — Очень рад, что вы откликнулись. Мм… вот…

Гамов недобро прищурился и произнес тихо, внятно:

— Олег Орестович, вы пьяны. Нормально так пьяны. Вы что, вытащили меня для того, чтобы я слушал ваши нетрезвые речения? Нет, у меня, конечно, большой опыт в том, чтобы выслушивать разного рода пьяный бред… но — все-таки — не то время и не то место…

Вместо ответа Грубин указал на купол церкви и ответил:

— Ничего не скажу насчет времени, мне так кажется, оно у нас еще есть, хотя — уже едва ли не поздно что-то менять… А вот — место… Место самое то. Как ты думаешь, что ты увидишь ТАМ, у Луны? Ты представляешь себе каких-то полубогов, верно? Думаешь, они помогут нам вознестись к неведомым высотам? Люди очень любят строить из себя умудренных тысячелетним опытом цивилизации существ, а на деле наивны, как дети. Самое время помолиться, Костя, потому что я уверен: эти ваши высшие существа, которые наблюдают оттуда, с Луны… они уже здесь!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});