Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк - Чайковский Петр Ильич

238. Мекк - Чайковскому

Москва,

8 апреля 1880 г.

Петр Ильич! Я в отчаянии от своей неудачной оценки, но скажу в свое оправдание вот что. Во-первых, Вы сами поставили меня на такую почву, на которой я тщательно старалась держаться: Вы мне писали, что такие вещи, как Вы купили, очень дешевы в Риме, и это было моим point de depart [точкой отправления] при оценке вещей; во-вторых, скажу Вам, что я никакого толка не знаю в камеяхине отличу никак antique [старинной] от самой новейшей, тем более, что в Париже теперь так великолепно работают всякие antiquites [старинные вещи], что надо изучать предмет специально для того, чтобы распознавать старые камеи. Я к тому же их и не люблю. У меня есть парюра из четырех камей, стоящая шесть тысяч франков, и я никакой прелести в них не нахожу, а купила только для коллекции. По всем этим причинам Вы извините меня, милый друг мой, что я так неумело оценила Ваши покупки, но они во всяком случае очень хороши.

Мне сказал Пахульский, что Вы хотите завтра ехать. Неужели уж так скоро? Как я завидую Вам, что Вы можете ехать, да еще и в Киевскую губернию. Как бы и полетела туда. Сегодня, должно быть, очень тепло, но я простужена и опять не могу выходить.

Петр Ильич, не прислать ли Вам человека, чтобы уложить вещи в дорогу, а то ведь без Алеши Вам трудно с этим справиться, а я бы вам прислала Ивана Васильева; он сумеет уложить и отправить багаж. У меня же так много народа, что я не нахожу, что им давать делать. Пожалуйста, не церемоньтесь в атом случае, право, не к чему.

У меня идет отделка комнат, которые сгорели, а также и убранство Браилова. На днях должен приехать из Парижа поверенный того дома, которому я заказала мебель, чтобы взять размеры стен, окон и дверей.

Они очень педантичны, французы....

До свидания, милый друг мой. Всем сердцем горячо Вас любящая

Н. ф.-Мекк.

239. Чайковский - Мекк

Москва,

9 апреля [1880 г.]

Милый друг! Ваша ошибка в оценке вещей совсем не так велика, как Вам кажется, ибо если она и есть действительно ошибка (в чем еще можно будет усумниться), то это потому, что Вы не знали, что каме античное! Почему знать, впрочем! Может быть, с меня взяли за все это дороже, как с человека, очевидно, не знакомого с ценами. А главное, милый друг, мне хотелось Вашей апробации хорошего качества вещей и моего вкуса, а раз что Вы их хвалите, мое самолюбие совершенно польщено, и я очень доволен.

Я решительно еду послезавтра и, как Вы легко можете понять, жду не дождусь счастливой минуты приезда в Каменку.

Как бы мне хотелось, чтобы Вы как можно скорее могли тоже отлучиться из Москвы, которая, как по всему видно, причиняет Вам много забот и горестных минут.

Завтра напишу Вам, милый друг мой, подробнее. За предложение Ваше прислать мне Ив[ана] Вас[ильева] очень, очень благодарен, но не воспользуюсь им, ибо я велел прийти брату Алексея, Михаиле (который также у меня прежде служил), именно с целью уложить мои вещи.

Будьте здоровы и, главное, по возможности покойны душой, милый и дорогой друг мой.

Ваш бесконечно Вам преданный

П. Чайковский.

240. Чайковский - Мекк

Москва,

10 апреля [1880 г.]

Хотелось написать Вам сегодня по душе, т.,е. свести итоги всего мною пережитого за последнее время, но суета последнего дня пребывания в Москве такова, что приходится ограничиться сухим изложением фактов. Я очень устал от Петербурга и Москвы. Много было тяжелых и неприятных минут, но в результате я, кажется, не должен жаловаться. Хорошо, если человек исключительно занятый одним предметом и вечно готовый работать в одной и той же сфере, иногда невольно. выведен из своей колеи. Как ни странно это, но я начинаю думать, что меня освежит и придаст новые силы мое петербургское и московское пленение. Как обоятельна мне теперь покажется моя деревенская свобода! С каким рвением я буду теперь работать!

Думаю прожить в Каменке до 1 декабря. Милый друг! скажите мне откровенно: в случае, если Вы лишь на неделю поедете в Браилов или даже решитесь вовсе миновать его, можно мне будет провести недели две-три в Симаках? Признаюсь Вам, что отказаться от счастья пожить в этом милом уголке было бы для меня большим лишением. Не скрою от Вас, что хотя и в Браилове мне было бы донельзя приятно, но Симаки более удовлетворяют всем условиям для моего полнейшего благополучия. Возможно ли исполнение моей просьбы?

Теперь позвольте мне вмешаться в Вашу жизнь и предстать пред Вами в качестве советчика. Уж если решено, что Вы едете за границу в начале июня и что ранее конца мая уехать не можете, то мне кажется, что поездка в Браилов лишь на одну неделю не принесет Вам ничего, кроме утомления. Как ни грустно мне подумать, что если я и буду наслаждаться Симаками, то без Вашего соседства, но я все-таки посоветовал бы Вам приехать в Браилов лучше осенью месяца на два. От души желаю, чтоб. так или иначе Вы поскорее освободились бы от всех Ваших московских забот и огорчений. Счастие мое и спокойствие никогда не может быть полно, когда я знаю, что человек, которому я обязан всеми благами жизни и свободой, страдает и томится! Дай бог Вам найти поскорей отдохновение и ничем не смущаемое счастье тихой и светлой жизни вне утомляющей Вас среды деловых и всяческих столкновений с людьми Вам чуждыми или не безусловно Вам преданными.

Я получил известие, что сестра с двумя старшими дочерьми на Фоминой неделе едет за границу. Это довольно грустно, но я рад, что она начинает серьезно заботиться о своем здоровье.

Вы не забыли каменский адрес? Фастовская ж. д., ст. Кам[енка], П. И. Ч.

Я и забыл поблагодарить Вас за “Русскую старину”.

Желаю Вам приятно провести праздники. Безгранично любящий, преданный и благодарный

П. Чайковский.

Юлье Карловне, Милочке приношу заранее мои поздравительные приветствия по случаю праздников.

241. Мекк - Чайковскому

Москва,

11 апреля 1880 г.

Милый, бесценный друг мой! Как Вы можете спрашивать, можно ли Вам будет пожить в Симаках. Вы знаете, как я счастлива иметь Вас своим гостем везде, где бы Вы ни выбрали себе резиденцию. Сиамаки же я нарочно взяла в аренду сама для того, чтобы иметь наслаждение принимать Вас гостем у себя. Если я предлагала Вам по нашем отъезде переехать в Браилов, то потому, что, я думала, Вам там просторнее. Ужасно мне хочется побыть хоть несколько деньков вместе с Вами, мой милый друг, в Браилове, и потому я бы Вас убедительно просила приехать в Сиамаки именно в то время, которое я Вам укажу. Мне необходимо надо дня два раньше Вас приехать в Браилов, чтобы приготовить Сиамаки, но так как я только самое короткое время могу пробыть в Браилове, то я Вас усердно прошу, мой дорогой, приехать в Сиамаки точно в то время, как я Вас буду просить....

Юля очень благодарит Вас за память, также поздравляет с наступающим праздником и желает доброго и всех возможных благ. Милочка продолжает каждое утро целовать Ваш портрет. В четверг приедут мои мальчики.

Как это Вы сидели в театре, Петр Ильич, что мы Вас не видели? Соне поручено было Вас искать, когда мы приехали, потому что из нас трех она одна не близорука, но и она не видела Вас нигде. А потом я узнала от Пахульского, что Вы были. Как я рада. что Ваш Сербский марш вышел в четыре руки. У меня лежат на рояле два экземпляра.

До свидания, мой милый, бесценный. Дай Вам бог здоровья, полного отдыха после утомительного времени и ничем не нарушаемого удовольствия. Всем сердцем всегда и горячо Вас любящая

Н. ф.-Мекк.

242. Чайковский - Мекк

Каменка,

15 апреля [1880 г.]