Балдежный критерий - Уильям Тенн

Однако это было нелегко. Существовали строгие традиционные правила, запрещавшие менять место жительства иначе как по служебным делам. Все наконец образовалось, как только его пациенткой стала жена Комиссара Связи Сорок седьмого района. Когда комиссара перевели в Столицу, назначив на должность Второго Помощника Слуги Связи, Луб отправился туда вместе с этой семьей; он теперь был незаменим. Через них он и получил незначительное место в Службе Образования. Работая там, а также практикуя на стороне, Луб сделался достаточно известной фигурой, чтобы обратить на себя августейшее внимание самого Слуги Образования.

В общем-то, он и не мечтал подняться так высоко. Но немного удачи, огромное мастерство и постоянная бдительность сделали свое дело. Через сорок пять минут после того, как Модцо впервые вытянулся у него на койке, Луб понял, что, несмотря на маленький рост, полноту и безвестность, ему предначертано править миром.

Единственный вопрос теперь — что делать с этим правлением? С неограниченным богатством и властью.

Что ж, во-первых, есть любимый исследовательский проект — скромный и неамбициозный. Зато очень интересный, и в случае успешного завершения он послужит главным образом для укрепления и усиления его, Луба, власти. Еще есть десятки маленьких удовольствий и вещей, теперь доступных ему, однако радость обладания ими неизменно улетучивалась. И наконец, есть знание.

Знание. Особенно запретное знание. Сейчас Луб мог безнаказанно наслаждаться им. Он мог бы объединить различные Предания в одно вразумительное целое и стать единственным человеком в мире, кому известно, что же на самом деле произошло в прошлом. Он уже обнаружил, использовав для этого несколько групп сотрудников, такие обрывки сведений, как настоящие названия разных мест; географические названия давным-давно затерялись в цифровой системе, которую изобрели для того, чтобы разрушить патриотические ассоциации, неприемлемые во всемирном государстве. Например, сам Луб родился в городе Австрия, славной столице гордой Венской Империи; теперь он называется Пятым городом Сорок седьмого района. А остров, где сейчас живет Луб, был Гаванакуба — в прошлом, несомненно, великая независимая империя, установившая гегемонию над другими империями во времена бесконечных войн на заре новой истории.

Впрочем, это удовольствие весьма личного характера. Целитель сильно сомневался, что Гаромме, например, было бы интересно узнать, что он происходит не из Двадцатого сельскохозяйственного района Шестого округа, а из места, которое называлось Канада и было одной из сорока восьми республик, составлявших античные Северные Соединенные Штаты Америки. Но ему, Лубу, это интересно. Каждый дополнительный фрагмент знания давал дополнительную власть над другими и однажды мог как-нибудь пригодиться.

Подумать только, если бы Моддо обладал реальными знаниями о технике перемещения и личностного воздействия, которой обучают в высших ложах Гильдии Целителей Разума, то он мог бы сам править миром!.. Но нет. Судьба распорядилась, чтобы некий Гаромма был на самом деле не более чем созданием, вещью Моддо. Судьба распорядилась, что некий Моддо, наделенный особой силой, неизбежно должен был прийти к Лубу и попасть под его влияние. Неизбежным было и то, что именно Луб с его специализированными знаниями о возможностях воздействия на человеческий мозг сегодня, наверное, единственный независимый человек на Земле. Это тоже было очень приятно.

Он приосанился, весьма довольный собой, пригладил бородку и открыл дверь в Бюро лечебных исследований.

Навстречу ему быстрым шагом вышел начальник Бюро и поклонился.

— Сегодня ничего нового доложить не могу, — Он махнул рукой в сторону маленьких кабинок, в которых сидели техники, изучая старинные книги или проводя эксперименты над животными и приговоренными преступниками, — Потребовалось некоторое время, чтобы снова усадить их за работу после приезда Слуги Всех. Всем было приказано выйти в главный коридор дня установленного эмоционального слияния с Гароммой.

— Знаю, — кивнул Луб. — Я и не ожидал большого прогресса в такой день. Ну, продолжайте. Мы работаем над важной проблемой.

Начальник Бюро пожал плечами:

— Над проблемой, которая, насколько нам известно, никогда ранее не решалась. Древние манускрипты, конечно же, в ужасном состоянии. Но те из них, где описывается гипнотизм, говорят одно и то же: гипноз невозможен ни в каком из тех состояний, которые вас интересуют, — против воли индивидуума, вопреки его личным желаниям и здравому смыслу, причем достаточно долго без применения дополнительных усилий. Я не утверждаю, что это невозможно, однако…

— Однако это очень трудно. Что ж, вы работаете уже три с половиной года, и в вашем распоряжении столько времени, сколько потребуется. И оборудование. И сотрудники. Что нужно — просите. А я пока поброжу здесь, посмотрю. Вам меня сопровождать не надо. Я люблю сам задавать вопросы.

Начальник Бюро снова поклонился и пошел к своему столу в дальнем конце комнаты. Луб, Целитель Разума, Ассистент Третьего Помощника Слуги Образования, медленно переходил от кабинки к кабинке, наблюдая за работой, спрашивая, но главным образом присматриваясь к личным качествам техников-психологов.

Он был убежден, что правильно выбранный человек сумеет решить эту проблему. И все дело заключалось лишь в том, чтобы найти такого человека и создать ему все условия. Правильно выбранный человек должен быть достаточно умен и достаточно настойчив, чтобы вести исследование в нужном направлении, но при этом без избытка воображения, чтобы не испугаться отмывшегося ответа.

А когда проблема будет решена… Тогда во время одной короткой встречи со Слугой Всех Луб сумеет установить над Гароммой прямой личный контроль до конца жизни и покончить q долгими терапевтическими сеансами с Моддо, где ему постоянно приходится предлагать и пользоваться иносказаниями, вместо того чтобы отдавать простые, ясные и недвусмысленные приказания. Когда эта проблема будет решена…

Он подошел к последней кабинке. Прыщавый молодой человек, сидевший за простым коричневым столом и изучавший истрепанный, покрытый плесенью том, не слышал, как вошел посторонний. Луб несколько секунд внимательно смотрел на него.

Какую, должно быть, скучную, пресную жизнь ведут техники! Это было видно даже по напряженным чертам их похожих друг на друга лиц. Они выросли в самом жестко организованном всемирном государстве, какое только мог придумать властитель, у них не было ни единой собственной мысли, они даже и не мечтали о какой-либо радости, которая бы официально им не предназначалась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});