Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность - Лев Клейн

И наоборот, если инстинкт половой тяги к противоположному полу атрофирован, если на этой основе гомосексуальность образуется действием случайных обстоятельств после рождения, особенностями воспитания и воздействиями среды, то генетический фактор теряет всякую важность для объяснения гомосексуальности. Более того, само его наличие умаляет, если не элиминирует вовсе влиятельность всех этих факторов, потому что естественно возникает убеждение, что какие бы факторы не воздействовали на человека, он будет воспринимать их или не воспринимать, поддаваться воздействиям или не поддаваться в строгом соответствии с унаследованной предрасположенностью. Сама возможность такого случайного уклонения подрывает значимость генетической обусловленности. Какой смысл рассуждать о генах, когда всё равно всё будет решаться случайными ситуациями, коль скоро инстинкта, как раз и обусловленного генами, уже нет.

То же относится и к соотношениям гормонального фактора с воздействиями среды на психологию личности.

Вероятно, разгадку нужно искать именно в той тонкости, что каждый из этих факторов — взять ли генетические задатки или гормональную обусловленность или культурные воздействия среды — закладывает не безусловную и четко оформленную сексуальную ориентацию, а только предрасположенность к ней. Только определенную вероятность такой ориентации.

С этими соображениями как-то связана, вероятно, и вторая из главных трудностей — как объяснить сложение бисексуальности. В самом деле, сексуальное поведение животных и человека организовано полярно — оно четко делится на мужское и женское. Сбой в сексуальной ориентации заключается в том, что некоторые параметры, обусловливающие мужское сексуальное поведение, оказываются у какого-то индивида устроенными по женскому типу.

Гетеросексуальность предполагает определенную генетическую комбинацию, определенный состав гормонов, воздействовавших на плод в дородовом периоде, определенную структуру мозговых центров, отвечающих за сексуальное поведение, определенную программу энкультурации — всё это по мужскому типу. Гомосексуальность предполагает другую комбинацию генов, другой состав гормонов, другую структуру мозговых центров, в чем-то схожую с женской, другую ситуацию с энкультурацией. Но если человек оказывается способен к обоим видам сексуального поведения, то как это понять? Что в нем — обе комбинации генов? Такого не бывает. Что в нем — обе структуры мозговых центров? Возможно ли это? В правом полушарии одна, в левом — другая? Что есть какая-то третья комбинация генов и третий тип мозговых структур? Тогда бисексуальность и есть третий пол? Между тем бисексуалов больше, чем гомосексуалов.

Если бы гомосексуальность определялась только воспитанием и воздействиями среды, тогда объяснение было бы проще: воздействия оказались широкого спектра, и в мозг впечатались те и другие программы поведения. Если бы верна оказалась идея гомосексуальности как «застрявшего» юношеского поведения, тогда тоже можно было бы как-то объяснить этим и бисексуальность, предположив изначальную бисексуальность каждого, так сказать бисексуальную фазу развития индивида. Но как согласовать бисексуальность с обнаруженной генетической обусловленностью сексуальной ориентации? Вот в чем проблема.

Вероятно, разгадка заключается в особой сложности человеческого поведения, в диффузности мозговых структур, в расплывчатости тех норм, кото-рые они диктуют. В том, что в юности эти нормы особенно пластичны и лишь с возрастом сужаются и окостеневают. Но этому противоречит неимоверная трудность изменить сексуальную ориентацию даже в молодости.

Словом, в объяснении гомосексуальности остается еще много загадок и нерешенных проблем. Но многое гораздо более ясно, чем это было век — полвека назад. Ясно, что гомосексуальность образуется естественно под воздействием целого ряда природных и культурных факторов, устранить которые общество не в состоянии. Ясно, что сочетание этих факторов образует разные оттенки сексуальной ориентации, их много, и все они от воли индивидов не зависят. Во многом отношение к гомосексуальности зависит от факторов культурных, которые складываются также объективно, но в большей зависимости от воли людей, воли коллективов.

Ущерба обществу гомосексуальные люди обычно не приносят, ибо общей рождаемости в обществе, как оказалось, не понижают (общества с большей терпимостью к гомосексуальному поведению имеют более высокую рождаемость), да и не так уж необходима современному обществу очень высокая рождаемость. Не могут гомосексуалы и заразить юношей своей гомосексуальностью — она не заразна. Привлечь она может только того, кому это на роду написано.

А выводы какие?

Евгений Харитонов как-то внес в свои заметки одну о сокровенных «нелживых книгах», которые писались «в стол» и не печатались: «2 главных вопроса в этих книгах: кто виноват? и что делать? И 2 же на них ответа: никто не виноват, а, главное, ничего делать не надо» (Харитонов 1993: 243). В какой-то мере это можно применить именно к проблеме гомосексуальности.

Не виноваты гомосексуально ориентированные люди в своей страсти, не виноваты. Они от природы своей такие — частью от генов, частью от гормонов, а частью от впечатанной с детства в мозг программы, от которой невозможно избавиться и с которой им приходится жить. Полноценной жизнь представляется им только в гомосексуальной любви.

Не виноваты и гетеросексуальные люди в том, что не могут понять гомосексуальных. Гетеросексуальным представляется, что только их вкусы соответствуют природе, а все другие — нет. Поэтому их воротит от одной лишь мысли о гомосексуальной связи. Что уж и говорить о гомосексуальных фильмах, книгах, барах.

А что же делать? Ну, если под действием подразумевать какие-то радикальные шаги, способные немедленно изменить ситуацию, то и в самом деле ничего делать не надо.

Не надо «искоренять гомосексуализм» целиком, полностью и бесповоротно. Гиблое это дело и негуманное. Крови и слез много, а результата никакого. Потому что гомосексуальность рождается в каждом новом поколении неизбежно всё в той же пропорции к остальному населению. И ни одна семья от этого не гарантирована.

Не надо и афишировать свою гомосексуальность, если она налицо, ходить на гомосексуальные демонстрации, пропагандировать гомосексуальный рай. Это только раздражает гетеросексуальную публику. Надо добиваться противоположного — чтобы никому не было дела до твоей гомосексуальности, кроме тех, кто желает с тобой близости. Надо понять: травмирует это гетеросексуальную публику — также, как гомосексуалам неприятно половое общение с женщиной и всё, что напоминает об этом.

Ну, а если не иметь в виду громких и эффектных акций, то делать кое-что всё-таки можно. Нужна спокойная и длительная работа по просвещению публики — как гетеросексуальной, так и гомосексуальной. Чтобы корни гомосексуальности были ясны всем и чтобы по мере возможности родители могли не создавать те условия, которые стимулируют возникновение у детей гомосексуальной ориентации, коль скоро общество этого не приветствует. Чтобы гомосексуальные люди сознавали, что их особенности представляют некоторые неудобства для окружающих, травмируют их, а гетеросексуальные люди знали, что, несмотря на свои странности и порою реальные недостатки, гомосексуальные люди могут быть очень ценными членами общества. Чтобы вновь могли быть востребованы и использованы полководческий и государственный ум нового Юлия Цезаря, поэтический дар нового Уолта Уитмена или Байрона, изобретательность нового Тюринга и музыкальный гений нового Чайковского.

Чтобы гомосексуальные люди обладали всеми человеческими и гражданскими правами и чтобы они могли спокойно себя чувствовать в окружающем обществе, адаптироваться к нему и обогащать его. Чтобы они могли создавать для себя удобные ниши в этом обществе и в этом мире. Чтобы из этих ниш в окружающий мир сочились не зло и обиды, а дружелюбие и взаимопонимание.

Датский социолог Хеннинг Бех проследил в своей книге «Когда мужчины встречаются» (Bech 1997: 194–217), что гомосексуалы в массе всё больше адаптируются к окружающему гетеросексуальному обществу, приучаются жить, не раздражая чувства гетеросексуальных людей, уважать общепринятые ценности. С другой стороны и гетеросексуалы, по крайне мере в больших городах, всё больше начинают своим образом жизни сближаться с гомосексуалами — перенимают их навыки домовитости и миролюбия, ценят их идеалы мужской красоты, подражают вкусу в моде и искусстве. Они с удовольствием смотрят мужской балет, травестийных танцоров, пьесы и фильмы на гомосексуальные темы. Не становясь от этого ни на йоту гомосексуалами. И не стремясь «переделать» гомосексуалов — уподобить их себе.