Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

Томми.

У него было такое чувство, будто он уже однажды видел мистера Робинсона, — наверное, кто-то указал ему на него. Во всяком случае, он помнил, что тогда испытывал робость, потому что мистер Робинсон был весьма важной персоной и теперь, как он понял (вернее, сразу же почувствовал), по-прежнему оставался человеком значительным.

— Насколько я понимаю, вам необходимо кое-что прояснить. Ваш друг — как его там? — вкратце изложил мне вашу проблему.

— Боюсь, что… я хочу сказать, мне не следовало бы напрасно вас беспокоить. Не думаю, чтобы это было так важно. Просто… просто…

— Просто вы подумали?

— Скорее подумал не я, а моя жена.

— Я слышал о вашей жене. И о вас я тоже слышал. Дайте-ка вспомнить, что это было тогда, в последний раз? «М или Н?», кажется? Или наоборот, «Н или М?»? Да, да, припоминаю. Помню все факты. Вы ведь поймали этого капитана, верно? Того самого, который якобы служил в английском флоте, а на самом деле был каким-то весьма важным фрицем. Я до сих пор называю их иногда фрицами. Я, конечно, понимаю, все мы теперь другие, все являемся членами Общего рынка. Можно подумать, что мы вместе ходили в детский сад. Все понятно. А вы тогда славно поработали. Просто отлично. И вы, и ваша супруга. Честное слово. Все эти детские книжки. Помню, помню. Там был еще какой-то Гусёк, который всех продал. «Где он бродит, мой гусёк? Вот забрался на шесток. Где теперь он, угадай-ка? У моей сидит хозяйки».

— Просто невероятно, что вы до сих пор все это помните, — почтительно заметил Томми.

— Понимаю вас. Иногда сам себе удивляешься, сколько всего напичкано в памяти. А сейчас вот вспомнил. Глупость, конечно, невероятная. Кто бы мог себе представить, что за этим что-то кроется?

— Да, интересный получился спектакль.

— Ну а в чем дело теперь? Что вы снова затеваете?

— Да, в сущности, ничего особенного, — сказал Томми. — Просто…

— Да полно вам, изложите мне вкратце суть дела. Давайте! И присядьте, пожалуйста. В ногах правды нет. Разве вы не знаете? Если нет, то узнаете, когда станете постарше, насколько важно своевременно давать отдых ногам.

— Да я и сейчас далеко не молод, — сказал Томми. — Впереди уже осталось не так много, недалеко и до могилы.

— Ну, я бы этого не сказал. Вот когда доживете до определенного возраста, доложу я вам, то дальше можно жить практически бесконечно. Впрочем, к делу. Рассказывайте, что там у вас.

— Короче говоря, — начал Томми, — мы с женой переехали в новый дом и теперь обживаем его, что, как вы понимаете, связано с бесконечными хлопотами.

— Ну как же, отлично понимаю, — сказал мистер Робинсон. — Знакомая история. Все эти электрики и прочая публика. Проделывают дыры в полу, и вы в них проваливаетесь, а потом…

— В доме оказались книги, которые наши предшественники хотели продать. Эти книги хранились в семье с давних пор, но потом хозяева утратили к ним интерес, и они решили от них избавиться. Детские книжки в основном. Книжки о Хенти, например.

— Ну как же, отлично помню Хенти, с самого детства.

— Так вот, в одной из книжек мы с женой обнаружили отрывок, где были подчеркнуты отдельные буквы, которые складывались в слова, составлявшие некий текст. И… вы понимаете, то, что я сейчас скажу, звучит настолько глупо…

— Ну что же, это рождает некоторые надежды. Когда что-то звучит глупо, мне непременно хочется узнать, что за этим кроется.

— Вот что это был за текст: «Мери Джордан умерла не своей смертью. Это сделал один из нас».

— Очень, очень интересно, — сказал мистер Робинсон. — Мне еще никогда не приходилось встречаться с подобным. «Мери Джордан умерла не своей смертью»? А кто это написал? Что за человек? Есть о нем какие-нибудь сведения?

— Очевидно, мальчик школьного возраста. Фамилия его Паркинсон. По крайней мере, он похоронен под этим именем там, на церковном кладбище.

— Паркинсон, — проговорил мистер Робинсон. — Ну-ка, подождите минутку. Дайте подумать. Паркинсон… да, да, это имя встречалось в связи с некоторыми событиями, но не всегда удается вспомнить, с какими именно и кто это.

— Нам захотелось выяснить, кто такая эта Мери Джордан.

— Потому что она умерла не своей смертью? Да, на вас это очень похоже. Но все-таки довольно странно. Что же вам удалось о ней выяснить?

— Абсолютно ничего, — с сожалением сказал Томми. — О ней, по-видимому, мало кто здесь помнит и мало кто может что-нибудь сказать. Но, по крайней мере, стало известно, что она в тех местах работала прислугой или гувернанткой, что-то в этом роде. Они не помнят точно. То ли мамзель, то ли фраулин, как они говорят. Как видите, все это очень туманно.

— А от чего она умерла? Что об этом говорят?

— В кухню принесли якобы салат, в котором случайно оказались листики ядовитой травы, наперстянки, и все поели. Однако нужно иметь в виду, что от этого не умирают.

— Да, вы правы, — сказал мистер Робинсон. — Этого недостаточно. Но если вы к тому же добавите в кофе алкалоид наперстянки — впрочем, можно и в коктейль — и проследите за тем, чтобы кофе или коктейль выпила именно Мери Джордан, то можно все свалить на листья и считать, что это просто несчастный случай. Однако Александр Паркер — или как там звали этого школьника? — оказался слишком догадливым. Он думал иначе, не так ли? Вам что-нибудь еще известно, Бересфорд? Когда все это было? Во время первой войны? Или второй? А может быть, еще раньше?

— До войны. Судя по рассказам старожилов, ее считали немецкой шпионкой.

— Я помню этот случай. Он наделал много шума. Всякого немца или немку, которые работали в Англии до четырнадцатого года, считали немецкими шпионами. Про английского офицера, который был замешан в этом деле, говорили, что он «вне всяких подозрений». А я всегда особенно присматриваюсь к лицам, которые «вне всяких подозрений». Все это было достаточно давно, и я не думаю, чтобы об этом что-нибудь писали в последнее время. У нас ведь порой обнародуют кое-какие официальные документы на потребу публике. Так вот, об этом ничего не сообщалось.

— Теперь все это представляется весьма смутно.

— Вполне естественно. Вся эта история ассоциировалась с исчезновением секретных материалов, касающихся подводных лодок. Говорили также и об авиационных секретах, а ведь вы знаете, такие вещи вызывают у публики особый интерес. К тому же в этой истории был и политический аспект. В скандале были замешаны известные политические деятели. Такие, о которых говорят: «Ну, он-то — сама честность». «Сама честность» — это так же