Дневник Сони Колесниковой (СИ) - Алиса Болдырева

разрешила его оставить. Но больше всех появлению в нашем доме Тишки обрадовался Сашка, и налил ему целое блюдце молока.

XI

Запись сделана 28 сентября 1986 года.

Воскресенье, 21:40.

В последнее время страх и волнение стали моими неизменными спутниками. Теперь же к этому прибавилось острое желание поквитаться со стратилатом. За Константина Викторовича. За его внука Лёву.

Голова гудела сегодня с самого утра, а воспоминания о вчерашнем дне не оставляли меня ни на минуту. Ночью мне снился погреб, мрачный и холодный. Я была заперта внутри, одна, и не могла оттуда выбраться, как бы ни старалась. Проснулась я часов в семь и больше не сомкнула глаз, думая о словах Николая Степановича. Если у стратилата получиться завершить свой ритуал, то пиявцы станут неуязвимыми. А значит, мы должны помешать его планам. Любыми методами. И для начала, нам нужно узнать как можно больше об этом ритуале.

Оставаться дома и делать вид, что ничего не произошло, было очень сложно. Поэтому, когда часов в пять на пороге нашей квартиры нежданно-негаданно появился Юрка, я испытала невероятное облегчение. Быстро нацепив на себя куртку, я выскочила во двор, где меня уже ждал Юрка, и принялась жадно хватать ртом промозглый воздух улицы.

Сколько мы бродили вдоль тротуара, блестевшего после утреннего дождя, я не знала. В восьмом часу стало темнеть. Температура успела снизиться, а влажный воздух забирался под куртку, но идти домой совершенно не хотелось. Я не хотела снова оставаться один на один со своими мыслями. Судя по всему, Юрка тоже не особо торопился, и мерно вышагивал рядом со мной.

— Как думаешь, она сама его убила, или приказала сделать это пиявцам? — задумалась я.

— Не знаю, — выдохнул Юрка, и шаркнул мыском ботинка по тротуару. — Пиявцы не могла коснуться его оберега с землёй, значит, мешочек прорезали тушки.

Тут Юрка был прав. Наверняка пиявцы приказали своим тушкам вытащить оберег из его кармана. Ну а дальше…

Внезапно мне показалось, что за нами кто-то наблюдает, совсем как в тот день, когда Юрка провожал меня домой. Я завертела головой по сторонам, но вокруг никого не было. Наверно, показалось. Хотя, чему я удивляюсь? В свете последних событий ещё и не такое померещиться!

— И что теперь будем делать? — я снова задала этот вопрос. В последнее время он слишком часто возникает в моей голове.

— Ты же слышала Кривоноса. Он сказал, чтобы мы ни во что не вмешивались, — Юрка пожал плечами. — Думаю, лучше послушать его.

— А если Кривоноса постигнет та же участь, что и Константина Викторовича? На кого тогда будем надеяться?

— Всё же Кривонос знает, что стратилат Скворцова, вряд ли у неё не получиться застать его в расплох, — возразил Юрка, но его голос прозвучал не слишком уверенно. Значит, он тоже сомневается в том, что у Кривоноса получится одолеть стратилата.

Фонари, тускло мерцая, отбрасывали на тротуар холодный синеватый свет. Внезапно на освещённой дороге мелькнула чья-то тень, но через мгновение исчезла.

— Может, попробуем сами что-нибудь предпринять? — предложила я.

Свет от фонаря снова затмило на секунду.

— Что, Сонь? — Юрка бросил на меня хмурый взгляд. — Зайдём в учительскую с осиновым колом? Или ведром святой воды?

Холодный ртутный свет фонаря на секунду заколебался. Мы с Юркой оглянулись по сторонам. Никого. Но свербящее ощущение в затылке лишь усилилось. За нами точно кто-то следил. Я подвинулась чуть ближе к Юрке, коснувшись его своим плечом.

— С чего ты вообще решил, что осиновый кол способен уничтожить пиявца, а тем более стратилата? — поинтересовалась я.

Позади нас послышался тихий скрип. Моя интуиция не подвела меня — рядом с нами точно кто-то был!

— Ты слышал? — я остановилась и дёрнула Юрку за рукав куртки. Снова скрипнуло. — Вот! Слышал?

Не успел Юрка ничего ответить, как прямо перед нашими глаза появился мужчина, лицо которого оставалось в тени. На нём была тёмная куртка и тёмные же брюки, а на ногах — тяжёлые ботинки, скорее всего их скрип я и слышала.

— Идёмте со мной, — произнёс он сухим голосом. Юрка встал передо мной, заслоняя меня от незнакомца.

Мужчина негромко хмыкнул, и выудив из кармана пачку сигарет, стал прикуривать её, и малюсенькое пламя от спички на некоторое время осветило его лицо, полностью испещрённое шрамами.

— Да не боись ты, пацан, — мужчина выдохнул струйку белёсого и дурно пахнущего дымка в воздух. — Я друг Константина Викторовича. Носатов.

— Валентин Сергеевич, — в один голос выдали мы с Юркой.

— Он самый. — Мужчина кивнул, и ловким движением пальцев отшвырнул бычок в сторону. — Идёмте! — позвал он нас. Когда мы с Юркой не сделали ни шагу в его сторону, он снова обернулся, и на лице его мелькнуло нетерпение. — Ну чё стоите? Серебро вам ещё нужно или нет?

Только услышав о серебре, мы будто отмерли, и последовали за ним. Шли мы не долго, пробираясь возле домов почти в кромешной темноте. Добравшись до какой-то подворотни, Носатов свернул за угол и направился к припаркованному уазику. В темноте мелькнул его кузов бледно-серого цвета.

Отворив заднюю дверь, доктор скользнул внутрь, мы с Юркой, переглянувшись, забрались вслед за ним. Носатов уселся на боковое сиденье, и принялся что-то искать в стоявшем на соседнем кресле чемоданчике. Нам же пришлось ждать. Спустя какое-то время доктор оторвался от своего занятия, а в его руке оказался свёрток из старой газеты, размером не больше спичечной коробки.

— Держите, — произнёс Носатов, всучив Юрке замызганную бумагу. — Уж не знаю зачем вам понадобилось серебро, но Хлопову я обещал перед смертью, что достану порошок. Расходуйте с толком!

Он откинулся на спинку сиденья и на секунду прикрыл глаза.

— Так и что вы там придумали? — спросил он, бросив на нас пронзительный взгляд.

— Хотим избавить школу от пиявцев, — сказала я.

— Говорил же я Хлопову, что это плохая идея впутывать сюда дилетантов! — Носатов усмехнулся. — Вы вдвоём? Смотрите, как бы вы с таким рвением сами скоро не пополнили ряды пиявцев.

— А мы не одни, — возразил Юрка. — Николай Степанович из райкома обещал помочь нам.

— Это ещё что за хмырь? — нахмурился Носатов, будто силясь припомнить. — Сколько мы с Лёвкой за этой нечистью бегали, ни разу о таком не слыхал.

— Может, он не любит огласку, — предположила я.

— Ну да, ну да, — изуродованное лицо Носатова дёрнулось. — Никогда не любил всяких сомнительных личностей из власти. Есть в них что-то неприятное.

— Вы что, не верите? — возмутилась я. — Тогда откуда ему известно про ритуал, для которого пиявцы собирают кровь?

— Что за ритуал? — Носатов подался