Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4 (СИ) - Афанасьев Семён

— Всё нормально! — поспешил ее успокоить парень, самостоятельно садясь на кровати. — Она — это она; но хватать меня за эти самые места всё равно не стоило! Даже ей. Набери моего отца?! — на удивление спокойно попросил он, указывая взглядом на лежащей на тумбочке гаджет.

* * *

Ватару лежал на кровати в спальне, подложив под голову руки. Он весело насвистывал вполголоса, глядя в потолок.

Мивако старательно приводила себя в порядок в ванной. Третий раз за этот час.

— Как в молодые годы, — уважительно дал оценку самому себе финансист, воровато оглядываясь по сторонам.

Откровенно говоря, больше всего на свете он боялся возрастного снижения тестостерона.

Судя по последнему часу, нейро-концентратор работал как надо — и для тревоги по этому поводу причин не было.

Неожиданно зазвонивший смартфон заставил его мгновенно собраться.

К счастью, следом высветился номер сына.

— Чего не спишь? — нейтрально поинтересовался старший Асада.

Без разбега потея и тут же поднимаясь с кровати: палата Масы была похожа на…

В приличных местах о таком вслух не говорят.

— Батя, ты бы не мог срочно подскочить сюда? — озадаченно попросил сын.

— Сейчас буду, — уже на бегу ответил отец, прямо в домашних тапочках и домашних же шортах устремляясь к машине.

По ночному времени, благодаря пустым улицам, дорога заняла считанные минуты.

Полицейский госпиталь, несмотря на ведомственную принадлежность, в системах безопасности был значительно скромнее даже собственного офиса. Или у них тут негласные системы контроля?

У Ватару даже не спросили документов. Охранник в мини-кобане на входе только мазнул по лицу взглядом — и коротким кивком указал на двери за своей спиной.

Может, сканер сетчатки дистанционный?

* * *

Вопреки ожиданиям, в палате отпрыска было относительно спокойно.

Сидевшая у стены, привалившаяся спиной к ней, Вака смотрелась гротескно: расстегнутый кардиган, обнажённая грудь, синяки и кровоподтеки на лице.

Одежда и волосы брюнетки, помимо прочего, были укрыты чем-то весьма дурно пахнущим.

— Что у вас тут было?! — усилием воли удерживаясь от неконструктивного крика, почти вежливо спросил Ватару.

Он уже подозревал, чем именно укрыта палата — но сознанием пока отказывался верить в такую дичь.

— Говно, — пожал плечами сын.

В принципе, подтверждая такие нелепые подозрения.

Маса уже вполне самостоятельно сидел на кровати, свесив ноги вниз и болтая имя в воздухе. Слава богу, хоть его здоровье шло на поправку.

Его красноволосая подруга, как и он сам, выглядела скорее озадачено, чем встревожено.

В пересказе школьников рассказ не занял и минуты.

Финансист попросил повторить всё ещё раз, чтобы убедиться, что понял правильно.

После этого, неестественно выпрямив спину, он сумел сдержать и такой неуместный сейчас сейчас смех, после чего обратился к своей сотруднице:

— Прокомментируешь?..

— Я местной охране уже всё прокомментировала, — хмуро отозвалась Коюме, продолжая опираться спиной об стену. — За уборку помещения и мелкий ремонт пусть вычитают из моей зарплаты… с вашей помощью.

— М-да. Видимо, вопрос, как вы будете работать над пиаром дальше вместе, сейчас несколько неуместен, — тактично предположил вслух Асада-старший.

— Если именно работа — то не вижу никаких препятствий! — поспешил огорошить его собственный отпрыск. — Но только без этих интимных поползновений!

— Он у вас чертовски патриархален. — Вежливо опустила ресницы его красноволосая пассия. — Ватару-сан, вы воспитали сына чертовски выгодным мужем: любое прикосновение к своему… кхм, вы поняли… он истолковывает однозначно как продолжение чувств. Исключая чистую физиологию напрочь.

Финансист уже знал эту особенность своего сына, потому вслух виду не подал (да, Маса, в соответствии с обычаями своей варварской родины, искренне считал, что секс всегда равно отношения).

— Да откуда я мог знать…! — тут же с досадой вскинулся приемный ребёнок. — И вообще! Да! Массаж хобота между делом я массажем не считаю!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Старший Асада задумчиво переглянулся вначале с пиар-менеджером, затем с подругой сына.

Последняя смотрела прямо в глаза, дерзко и вызывающе. Выглядела при этом победоносно.

— Ладно. Что нужно с меня, чтобы этот инцидент не получил огласки? — второй человек Джи-Ти-Груп впился взглядом в собственную сотрудницу.

Любой шум по такому поводу был более чем нежелателен.

Честно говоря, он лично совсем не возражал бы против её тесных отношений с Масой. Оно и для дела было бы полезно, и вообще…

Но не говорить же об этом вслух при красноволосой.

* * *

— Бредовое утро, — констатирую часа через полтора после ярких событий, когда нас переводят наконец в другую палату.

На том же этаже, без стационарного блока (последний мне уже не нужен) — но в чистую и не пахнущую ничем.

— Твой отец — молоток, — уверенно заявляет Цубаса, падая на одну из двух кроватей спиной вперёд. — Здорово всё разрулил. Иди сюда, — она уверенно хлопает ладонью рядом с собой и начинает стаскивать с себя одежду. — Буду выплачивать тебе штрафные санкции…

* * *

Отец, вопреки опасениям собственной сотрудницы, без разговора оплатил достаточно интересную сумму на счёт госпиталя (по требованию кого-то из местных сотрудников). Он так и сказал потом:

— Деньги за такое веселье смешные. Пусть.

А дальше долго давился смехом и требовал каких-то непонятных мне объяснений от этой Ваки.

Я так и не понял, чем брюнетка успела досадить Мивако. Но Цубаса, дождавшись ухода отца, буквально вцепилась в обладательницу роскошного декольте:

— Можешь считать себя в команде! За Когу — мои тебе респект и уважуха!

* * *

Коюме задумчиво шла по направлению к парковке. В госпитале полиции последняя находилась на самом краю территории, практически у самого забора.

Гротескная история закончилась на удивление спокойно (травмы лица и головы не в счёт): старший Асада предъявлять не стал, только похихикал. К тому же, благородно заплатил за ущерб, даже не заикаясь о компенсации с её стороны. И не поднимая вопроса о Мивако (ну, почти не поднимая).

Вака чуть задержалась после него — исключительно чтобы помочь Масе переехать в новую палату, хотя это и было чистой формальностью.

Внезапно в конце аллеи она увидела идущую навстречу знакомую фигуру.

— Опять ты?! — закономерно удивилась менеджер.

— А тут ты что делаешь?! — отпрыгнула назад только поднявшая глаза Кога.

— Иду с работы, — равнодушно пожала плечами брюнетка. — Ты приемного сына проведывать?

— Да. — По секретарше было видно, что общению она рада несильно.

— Его в другую палату перевели, — посчитала своим долгом сообщить Коюме, не углубляясь в детали.

— Проводишь? — младшая жена финансиста, помявшись, будто на что-то решилась. После чего подхватила Ваку под руку:

— Слушай, насчёт того недоразумения между нами…

* * *

Успокаивать меня у Цубасы получается очень хорошо. К сожалению, завершить процесс спокойно у нас не выходит.

Ну или выходит, это как посмотреть: буквально через секунду после того, как…, двери уже новой палаты распахиваются по новой.

— Какой-то проходной двор, — вырывается у меня.

Замершая в дверях Мивако судорожно сглатывает слюну и выплевывает в сторону красноволосой:

— Ты…?!

— А, да, он же не один был, — буднично ворчит у неё из-за спины моя новая пиар-менеджер.

* * *

— Чего ты её… не стал? — без какого-либо двойного подтекста, искренне лучась любопытством, поинтересовалась Цубаса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Абсолютно идиотская ночь закончилась также непредсказуемо: вместе с брюнеткой, Кога потащила их всех в частный и недешевый онсен. Вроде как помириться и расслабиться после глупого стресса.