Наследство Ушедших (СИ) - Артемьев Роман Г.

У людей мышление иное, оценка ситуации проходит по другим критериям. Да здесь, блин, всё другое, начиная с мелочей! Одежда. Подавляющее большинство ходит в домотканой, пошитой женщинами из своей семьи, то есть не слишком качественно. Есть мастерицы, шьющие по меркам, но их работа стоит дорого и живут они исключительно в городах. Запахи. Косметики мало, употребляют её редко, по особенным поводам. Моются реже, умыться с утра теплой водой — роскошь, доступная не каждому, потому что даже если с вечера поставить корчагу в печь, утром может кто-то успеть первым. Много физической работы на свежем воздухе, что тоже сказывается. Еда. Продукты натуральные и только те, что произрастают в данной местности. Специи, вино, сушеные фрукты привозят издалека и стоят они бешеных денег, то есть доступны исключительно богачам. Из сладкого — мёд и ягоды солнцевки, никакого шоколада. Справедливости ради скажу, что вкусы всё-таки разные благодаря усилиям и фантазии мастериц, умеющих изменять растения. Тем не менее, определенная однообразность пищи у низших слоев населения существует.

Очень тщательное внимание к слову. Мне, например, потребовалось сознательно перестроить восприятие, чтобы усвоить, что Молчун, то есть обращение по кличке от постороннего — норма и ни в коем случае не оскорбление, а за «Тишку» можно смело в глаз бить. Кровь проливать нельзя, за разбитый нос вполне могут сунуть нож в печень и суд убийцу оправдает. Индивидуализм не поощряется, личность всегда и во всём обязана учитывать интересы общины. Например, перед отлучками мужчины у нас в роду приходят к деду и спрашивают — можно отъехать, нельзя? Насколько далеко и надолго? Были случаи, когда из-за запретов они теряли хорошую возможность заработать, но никто не роптал.

Сейчас во Мшинском собралось много незнакомого друг с другом народа и скоро приедет ещё больше. Три основные группы — пахари, ремесленники, воины — вынуждены контактировать между собой и не всегда общение проходит гладко. Случаются казусы. Особняком стоят купцы, но они умеют находить общий язык с кем угодно. Воины чрезвычайно чувствительны к внешним проявлениям статуса и на оскорбления, в том числе мнимые, реагируют резко, прибавляя головной боли третейским судьям из вождей и старшины. Те, кто в возрасте, ведут себя прилично, им уже никому ничего доказывать не надо, а вот молодежь едва ли не каждый день отмечается.

Поговаривают о том, чтобы не пускать «пришлых», то есть нас, в острог. Все города и крупные села более-менее однотипные: в центре кремль, кромник, крепость, вокруг приличную территорию занимает острог, то есть земля, обнесенная высоким забором, в его границах расположены дворы детей боярских и части посадского люда. К острогу примыкают слободки или концы, где живут ремесленники, торговый люд и прочие. Здесь, во Мшинском, главная, она же единственная, рыночная площадь расположена внутри стен, и так как она является естественным центром любых увеселений, народ стекается на неё.

Местные привыкли к тихому и размеренному образу жизни. Поначалу большое количество незнакомых людей их привлекало, им было интересно поговорить, узнать, что в мире делается, им виделась возможность подработать. Сейчас они просто устали. Кажется, некоторые из них начинают жалеть, что согласились участвовать в стройке.

Глава 13

Жрецы говорят, что Ушедшие Боги оставили этот мир нам и не вмешиваются в дела людей, только судят после смерти, взвешивая добрые и злые поступки. Однако народная молва упорно считает иначе. Удачу и неудачу приписывают влиянию высших сил, утверждая, что с их стороны нет прямого вмешательства, зато косвенного хоть лопатой ешь.

Чем считать раннее появление войска во Мшинском, сказать затруднюсь. Наверное, всё-таки удачей. Без нас смертей могло бы быть больше.

Мы с Завидом ужинали кашей, когда от старшины вернулся дядя Деян. Вообще, у нас в походе так получилось, не знаю уж, случайно или нет, что к одному взрослому воину приставлен отрок. Любим к деду Пересвету, Завид к дяде Сновиду, я к дяде Деяну и Милонег к Искрену. Изначально предполагалось, что помогать деду стану я, но Деян оценил мои учетно-складские таланты и вытребовал себе в помощь. Дедова сотня возит с собой немногое, их припасы частично лежат у нас и присматривать за ними тоже нам. Кроме того, любой крупный проект умным людям предоставляет возможности — поставка материалов, к примеру, или другие способы урвать толику малую от бюджета. В нашу задачу входит смотреть по сторонам и не упустить шанс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так вот, Завид прибежал посмотреть, где мы устроились, и остался на ужин.

— Искрен здесь? — положив себе еды, дядя уселся рядом.

У нас тут очень простой быт. Спим в бараке, под еду выделен отдельный дом, где хозяйничает унылый худой мужик, внешним видом позорящий звание повара. Слуг нет, уборкой помещения занимаются отроки или можно в деревне девок нанять.

— Пошел в избу. Сказал, спать хочет.

— Ну-ну, — хмыкнул дядя. — Скоро ему не до сна будет. Завид, ешь быстрее. Охотники прибежали, сказали, орда идет. Наверняка вашу сотню с утра пошлют навстречу.

Друг быстрее засновал ложкой.

— Большая орда?

— Судя по рассказам — великая. Может, и не врут.

Возможно, что не врут. Малые орды, так называемые «выплески», приходят регулярно, это, фактически, два-три десятка малых чудищ под предводительством одного-двух вожаков. Для их уничтожения в пограничье хватает сил одного рода, даже не всегда соседей зовут. Три или четыре выплеска составляют обычную орду, их отбивают всей сотней. Тоже не редкость, мы с ними сталкиваемся раз в три года обязательно. Большие орды, под тысячу чудищ, приходят нечасто, примерно через каждые пять-десять лет. В те годы, когда совпадают погодные условия и большие клобуки перестают вести междоусобную войну, пытаясь раздвинуть сферы влияния на человеческие земли.

Великая орда выплескивается из темных лесов единожды за поколение или два. Против неё встают всем миром, призывая на помощь ближние и дальние дружины, а жителей на маршруте движения эвакуируя подальше. Последний раз великая орда в восточном лесу собиралась двадцать семь лет назад, так что сейчас — самая пора.

— Или мы их потревожили, — подытожил я мысленные рассуждения.

— Тоже верно, — согласился расслышавший последнюю фразу Деян. — Хозяева леса давно заметили нашу суету на границах. Она им не понравилась, вот и собрали орду, чтобы заранее разорить ближайшую землю. Это хорошо.

— Хорошо?

— На свету чудищ бить легче. Если бы они в лесу нас ждали, пришлось бы труднее.

Ну, если с такой стороны смотреть…

— Сейчас конные пойдут вперед, им орду приостановить надо, — объяснял дядя. — Устроят засаду, побьют чудищ, сколько получится, отступят, снова остановятся. Мы здесь укрепление строить будем. Мшинское бросать нельзя, да и отбиваться в нём удобнее.

— В селе воинов мало. Удержим?

— Гонцов уже послали, скоро ближние дружины подходить начнут.

Работа закипела сразу, несмотря на позднее время. Часть людей отправилась в поля, вырубать лес и кустарники, оставляя вокруг деревни голое пространство без возможных укрытий. Остальные принялись копать ров, используя вынутую землю для создания высокого вала. Со рвом получалось три кольца обороны — внешний вал, потом окружающий острог тын, который тоже будут укреплять и наращивать, и кремль. Последний невелик, все в нём не поместятся.

С другой стороны, сколько из нас уцелеет к тому времени, когда придется запираться в кремле? Хотя, может, и не придётся. Наверняка и окрестные бояре, и ближайшие города пришлют подмогу, так что шанс разбить орду очень велик. Если не случится ничего экстраординарного, одолеем.

Учитывая, что мастеров, умеющих работать с массами земли, в деревне собралось много, работа шла быстро. Я пока что не овладел приёмами из этой области, но судя по описаниям, это какая-то форма телекинеза. Или, в другом варианте, биокинеза — наскоро выращивается растение, корнями захватывающее нужный объем, перекатывает его на нужное расстояние и тут же погибает, исчерпав ресурсы. Это сложно, этому долго учиться, требуется особое чутьё, вырабатываемое долгой практикой. Боевые приёмы зачастую осваиваются легче.