Вероломство - Анна Харрелл

Давид откашлялся и стал очень деловитым.

— Нужна тщательная экспертиза, чтобы подтвердить мои слова, но у меня почти нет сомнений в том, что я только что держал в руках знаменитые Камни Юпитера.

У Ребекки вдруг закружилась голова.

— Что это?

— Десять корундов. Девять сапфиров и один рубин. Заказанные Францем-Иосифом, императором Австро-Венгрии, специально для супруги, императрицы Елизаветы. Последняя была неуравновешенной и эксцентричной особой. Очевидно, она или потеряла камни, или кому-то их отдала, предположительно в середине девяностых годов прошлого века. Существует подробное описание каждого камня, поэтому будет несложно окончательно подтвердить мой вывод. Но предупреждаю: никто не удовлетворится, пока не узнает, от кого вы их получили. Камни Юпитера никто не видел со времен императрицы Елизаветы. Последний раз о них заговорили в конце пятидесятых годов, когда некая венгерская баронесса утверждала, что камни были похищены у нее злоумышленником, орудовавшим в то время на Ривьере. Его так и не поймали. Полагают, что это был известный французский автогонщик, исчезнувший прежде, чем полиция успела его арестовать. Баронесса покончила с собой, и никто всерьез не поверил, что у нее были настоящие Камни Юпитера.

На Софи рассказ Давида произвел сильное впечатление.

— Откуда тебе всё это известно? — спросила она.

Давид не обратил внимание на комплимент:

— Любой уважающий себя ювелир знает о Камнях Юпитера. Красная Луна Марса и Звезда Юпитера — рубин и кашмирский сапфир — сами по себе камни знаменитейшие, а вся коллекция… Что ж, теперь я могу сказать: это фантастика!

— Как вы думаете, ошибки быть не может? — осторожно спросила Ребекка.

— Все может быть, но нет, не должно. Кроме того, что камни полностью соответствуют описанию, бархатный футляр украшен вензелем дома Габсбургов.

— Они ценные?

Давид, будучи прежде всего ювелиром, усмехнулся:

— Назовите ваши условия.

Глава 12

Самолет, поблескивая в ясном вечернем небе над Бостоном, шел на посадку. Джед смотрел на город своего детства. С 1975 года Бостон сильно изменился, но Джед без труда выхватил взглядом из обновленной панорамы здание компании «Вайтейкер и Рид», построенное по проекту Уэсли Слоана невдалеке от порта. Джед подумал, что Квентин, наверное, еще на работе, да и тетя Абигейл, должно быть, припозднилась. Это она только делает вид, что отошла от дел, тогда как все знали, что компания держится именно на ней.

Посадка прошла мягко. Долгий перелет через всю страну утомил Джеда, ему хотелось поскорей оказаться в городе. За семь часов, проведенных в самолете, он много думал о Май, вспоминал того француза из Сайгона, Вайтейкеров и, конечно, Блэкбернов. Господи, неужели Ребекка сейчас в Бостоне? Ведь это из-за нее он когда-то переехал отсюда. А теперь встречи, видимо, не избежать. Он должен увидеться с Томасом Блэкберном. За четырнадцать лет накопилось немало вопросов, так и оставшихся без ответа. Томас обязан ответить на них.

Но надо быть осторожным. Рисковать нельзя. Белый, как лунь, француз прилетел в Сан-Франциско. Очевидно, ему попалась на глаза эта газетенка с фотографией Май. Теперь он увидел Май воочию.

Джед уверенно нашел вход в метро, проехал до центра, а остаток пути до Западной Кедровой улицы проделал пешком. Какие бы изменения не произошли в Бостоне за эти четырнадцать лет, Джед не сомневался, что на Бикон-Хилл всё осталось прежним.

И еще он был уверен, что прежним остался Томас Блэкберн.

После долгого перелета прохладный вечерний воздух и пешая прогулка пошли Джеду на пользу. Не так уж плохо, что он снова в Бостоне. Здесь живут воспоминания. Но дом его теперь в Сан-Франциско. Джед по привычке пошел к Кедровой улице самым коротким путем, даже не испытав искушения подойти к дому на Каштановой, где он жил с матерью после ее недолгого брака с его отцом. Теперь дом принадлежит кому-то еще, и уже давно.

Дом Элизы Блэкберн оказался в ужасающем состоянии. Достойная дама перевернулась бы в гробу. Блэкберны вечно прибедняются. Видимо, скупее их нет не только в Бостоне, но и во всей Новой Англии. Не то чтобы они любили деньги — Джед понял уже давно, что они относятся с большим подозрением к каждому, у кого они водятся. Теперь вот и у Ребекки. Не удивительно, что она никак не может остепениться.

Джед обнаружил, что звонок не работает, и тогда стукнул в дверь бронзовой колотушкой, давно не чищенной.

Ему открыл сам Томас. Из глубин дома пахнуло карри[13]. Томас прищурился на Джеда, затем удовлетворенно кивнул, как будто ждал его.

— Это ты, Джед, — сказал он.

— Привет, Томас, — протянул руку Джед, но этого оказалось недостаточно, и они обнялись. Отступив на шаг, Джед добавил: — А ты не изменился.

Томас хмыкнул и тряхнул головой, потому что он, конечно же, изменился. Ведь ему почти восемьдесят. И стал как будто ниже, и не такой стройный, и появились новые морщины, и в глазах усталость, но они все такие же синие, и Джеда он изучал все тем же колким, бескомпромиссным взглядом.

— Приятно видеть тебя, Джед.

— И мне. — У Джеда перехватило дыхание от нахлынувших чувств. — Сколько воды утекло, Томас. А ты, кажется, не удивился моему приезду.

Томас отмахнулся, но взгляд его оставался серьезным.

— Да нет, вроде. Проходи.

Они вошли в потускневшую элегантную гостиную, где сохранилась обстановка двухвековой давности — приобретенная Элизой Блэкберн мебель в стиле чиппендейл, правда, теперь сильно запущенная. Садиться не стали. После долгого, изнурительного дня Джеду не сиделось. Запах карри усилился. Джед вспомнил, что Томас всегда был большим любителем острой пищи.

— Ты видел «Успех»? — спросил Джед.

Томас кивнул:

— Да, Ребекка показывала.

Ребби. Джед жадно вчитывался в каждое слово коротенькой заметки в таблоиде, но там ничего не говорилось о том, где она живет. Видимо, в одном из новых дорогих многоквартирных домов. За двести лет она первая из Блэкбернов может швырять деньгами, и Джед надеялся, что она не упустит связанных с этим удовольствий. Но теперь не время думать о ней.

— Джед, — прервал его размышления Томас. — Джед, что случилось? Кажется, эти фотографии накликали беду.

— Да, — вздохнул Джед. — Убийца из Сайгона, тот, который стрелял в меня, увидел их и понял, что Май осталась жива.

И Джед, ничего не упустив, рассказал Томасу о визите человека со шрамом на Рашн-Хилл. Даже после четырнадцатилетней разлуки ему показалось правильным излить душу перед этим опытным, надежным стариком. Их дружба, окрепшая в те годы, когда Джед учился в колледже, а Ребекка была еще девочка и жила с матерью во Флориде, осталась в целости, хотя в 1975 между Томасом и Джедом, приехавшим из Индокитая с двумя пулевыми ранениями в плечо, состоялся разговор, затянувшийся за полночь, после которого и тот, и другой решили, что это их последняя встреча. Джед к тому времени понял, что с Ребеккой у него все кончено. Но боль от разлуки с Томасом оказалась мучительнее, чем он мог предположить. И он понял тогда — и понимал теперь — что кем бы ни был человек, стрелявший в него в Сайгоне, он намеревался убить также Май, и может попытаться это сделать еще раз.